На перехват! Летная книжка «сталинского сокола» - Виктор Урвачев

К сожалению, этим приказом дело не закончилось. Заместитель командира эскадрильи Тихонов и командир звена Федосеев 1 октября 1942 г. были осуждены судом военного трибунала Московского фронта ПВО. Представляется, что летчики стали жертвой явления, известного в нашем отечестве как «компанейщина». Видимо, кто-то из начальствующего состава ПВО Москвы (есть основание полагать, что из числа политработников) поспешил отличиться и найти случай применить незадолго до этого появившийся приказ № 227 — «Ни шагу назад!», которым было предусмотрено создание штрафных батальонов и рот.

Надо сказать, что летом 1942 г. летчики 34-го иап в боевой работе столкнулись также с трудностями, связанными с использованием появившихся радиолокационных станций. В марте полку была придана английская станция МРУ-105, а затем появилась отечественная установка «Пигматит» (РУС-2), с которых посты ВНОС (воздушного наблюдения оповещения и связи) передавали перехватчикам данные о противнике.

Но многие вылеты по этим данным на перехват самолетов противника были «ложными» — самолеты оказывались своими. Только за четыре дня 24–27 июля летчики полка 20 раз взлетали «на перехват своих самолетов, принятых постами ВНОС за противника и впоследствии опознанных », как писалось в донесениях штаба полка.

О том, как иной раз складывались эти «перехваты», свидетельствует тот, который 12 июля выполнили Виктор Коробов и Григорий Федосеев. При патрулировании парой в заданном районе они получили с поста ВНОС сообщение о самолетах противника и приказ их атаковать. Но, как потом докладывали летчики о самолетах противника, обнаруженных постом ВНОС, «на самом деле это были мы сами ».

Вскоре от поста ВНОС летчикам поступило новое сообщение о вражеских самолетах ниже их пары. Они развернулись, спикировали для атаки и… увидели два наших Яка. Те в свою очередь атаковали Федосеева, а затем Коробова, которые едва увернулись от них. Когда летчики, разобравшись, разошлись, пост ВНОС передал, что к объекту вновь подходит противник, вскоре опознанный Коробовым и Федосеевым как два МиГа.

Отцу также приходилось участвовать в подобных интермедиях. Так, 24 июня он со старшиной Лушиным по данным поста ВНОС был наведен на самолет «противника». Согласно Журналу боевых действий, летчики «заметили двухкилевой самолет. При опознавании самолет оказался «Боингом », поставлявшимся в СССР по ленд-лизу. Хотя двухкилевым «американцем» мог быть только бомбардировщик B-26 «Митчелл» компании «Норт Америкен», а не «Боинг». 6 августа отца со старшим лейтенантом Тихоновым подняли на перехват «противника», который оказался нашим дальним бомбардировщиком ДБ-3ф.

Однако вскоре были созданы авиационные радиоответчики — система радиолокационного опознавания самолетов «свой — чужой», и проблема отчасти была решена. О прогрессе в области обнаружения и опознавания самолетов противника можно судить по тому, что всего за год до этого в боевых документах полка делались такие записи о вылетах на их перехват: «03.07.41. 3 МиГ-3 вылетели на Н-7000 м на звук мотора. Самолет не обнаружен ». Вот такая система обнаружения — «на звук мотора».

Кроме того, летом 1942 г. боевой потенциал истребителей был значительно повышен после того, как командование ВВС наконец признало то, что после первых же воздушных боев стало очевидным для строевых летчиков: боевая пара в составе ведущего и ведомого летчиков, которая была основной тактической единицей в люфтваффе, более эффективна, чем звено из трех самолетов, предусмотренное уставами ВВС РККА.

В связи с этим была изменена штатная структура истребительных авиационных полков, в соответствии с которой в конце августа приказом командира полка были организованы звенья из четырех самолетов и в их составе определены боевые пары. Ведомым летчиком в пару отцу был назначен сержант Яков Мотлохов, только недавно окончивший Черниговскую школу военных пилотов.

О «воздушном хулиганстве» и патриотической патетике

Произошло и другое положительное изменение в организации боевой работы летчиков, которое можно увидеть, связав два события, произошедшие с разрывом во времени чуть более двух месяцев.

23 июля Николай Тараканчиков, наверное, от полноты чувств, что благополучно вернулся из боевого вылета живой и здоровый, «над аэродромом снизился на 500 м и произвел двойной переворот (то есть фигуру высшего пилотажа «бочку») , чем нарушил НПП-36 (Наставление по производству полетов 1936 г.)», как сказано в приказе командира полка. И далее неизбежное: «За проявленное воздушное хулиганство лейтенанта Тараканчикова арестовать на 2 суток ».

Казалось бы, нарушение выявлено, взыскание вынесено, и вопрос исчерпан. Но нет, дальше в приказе следуют слова высокого патриотического звучания: «Обращаем внимание всего летного состава на недопустимость подобных случаев, влекущих за собой летные происшествия. В момент, когда Красная Армия и весь Народ напрягает все силы для разгрома ненавистного врага, мы должны отдать все знания и умения его быстрейшему разгрому ». Здесь чувствуется рука человека, чья подпись стояла на этом и других приказах справа от подписи командира полка: «Военком 34-го иап батальонный комиссар В. Недригайлов» .

После этого 9 октября приказом Наркома обороны СССР И. В. Сталина институт военных комиссаров был упразднен и установлено полное единоначалие в Красной Армии, а военкомы превратились в замполитов. Впрочем, пытаясь установить причинно-следственную связь между этими приказами, следует помнить правило логики: «После этого не значит, что вследствие этого». Но, тем не менее, приказы стали подписывать только командир и начальник штаба полка.

Поэтому в марте 1943 г. очередной приказ «О случаях воздушного хулиганства » обошелся уже без патриотической патетики. Он был посвящен подвигам майора Шокуна, который «на самолете Як-1… на высоте 30 м (!) сделал двойную бочку », и старшего лейтенанта Букварева — он «на самолете МиГ-3 пикировал до земли и произвел вывод из пикирования на Н 2–3 м (!!!)». Далее следует: «Эти нарушения летной дисциплины неизбежно приведут к росту летных происшествий. Во избежание подобных случаев приказываю командирам авиаэскадрилий повседневно требовать знания и точного выполнения летным составом НПП ». И это все. Как скучно.

Правда, Константин Букварев свои 5 суток домашнего ареста получил, а судьбу Андрея Шокуна как старшего офицера определил командир 6-го иак.

В августе у отца помимо боевых 13 учебно-тренировочных вылетов и в том числе на новом типе самолета: