История одного замужества - Валерия Вербинина

Глава 11. Лицо в окне

Когда следователь Игнатов добрался до усадьбы Башилова, уже начало темнеть, и в высокой траве тревожно поскрипывали кузнечики.

Хозяин принял незваного гостя сразу же, но, увидев замкнутое лицо промышленника, Иван Иванович мысленно приготовился к тому, что придется нелегко.

Он назвался и хотел было объяснить цель своего визита, но Башилов оборвал его.

– Слышал, слышал уже новость… Госпожа Панова – или ее правильнее называть все-таки Колбасина, по мужу? – была убита в точности так, как вчера описывал господин Ергольский. – Андрей Григорьевич усмехнулся и покачал головой. – Право, я не понимаю, зачем вы пришли сюда, потому что я, конечно, не имею никакого отношения к этому печальному происшествию…

– Вот как? То есть у вас имеется алиби с полудня до двух часов с четвертью?

Башилов поморщился.

– Ну, если вам так угодно знать, где я был, то я не покидал усадьбу. Хотя вру: один раз я спустился к озеру, – поправил он себя.

– Зачем?

– Что – зачем?

– Зачем вы были у озера?

– Какие у вас странные вопросы, – сердито бросил Башилов. – Зачем, зачем… Затем, что моя дочь ушла кататься на лодке, и я хотел убедиться, что… кхм… Словом, что с ней все в порядке.

– То есть вы видели вашу дочь?

– Да.

– Она была одна?

Отчего-то рассердившись еще сильнее, Башилов тем не менее указал, что дочь была с Сержем.

– Я готов оказать вам какое угодно содействие, – добавил он быстро, – но я прошу вас не впутывать Наташу в это дело.

Иван Иванович очень внимательно посмотрел на своего собеседника. Интересно, отчего уважаемый промышленник так волнуется?

– К сожалению, – промолвил следователь, – ваша дочь является свидетелем… Поэтому мне необходимо с ней поговорить.

– Свидетелем чего? – вспылил Андрей Григорьевич. – Вчерашнего дурацкого разговора? О нем вам наверняка уже все известно…

– Она должна подтвердить, что Сергей Карпов находился с ней тогда, когда произошло убийство.

– Ну так я вам это подтверждаю, я видел их обоих!

– Вы и в лодке с ними были, и по озеру катались? – Иван Иванович покачал головой. – Нет, Андрей Григорьевич, так не пойдет…

Промышленник побагровел.

– Пошел вон! – неожиданно выпалил он злобным шепотом.

– Что? – изумился следователь.

– Я сказал, пошел вон! Мальчишка! Я не позволю тебе допрашивать мою семью! Я… я людей позову, чтобы они выкинули тебя отсюда! Наглец!

– Папа, что происходит?

Запоздало обернувшись, Башилов увидел дочь, стоящую в дверях. Наташа была бледна и дрожала всем телом, переводя взгляд с него на незнакомого молодого человека, стоящего в гостиной.

– Господин Игнатов уже уходит, – буркнул Башилов.

Но при появлении дочери он словно сдулся, как проколотый шар, и вся его воинственность куда-то делась. «Интересно, – подумал заинтригованный Иван Иванович, – почему он не хочет, чтобы я говорил с его дочерью? Ведь не собираюсь же я съесть ее, в конце концов…»

– Вы из-за Евгении Викторовны, да? – умоляюще спросила Наташа, обращаясь только к следователю.

Башилов сдался и, напоследок бросив на Игнатова свирепый взгляд, отошел к столу и налил себе из графина водки.

– Так вам уже известно? – спросил Иван Иванович.

– Мне горничная сказала.

– И вы знаете, как ее нашли?

– Да. – Наташа содрогнулась. – Все было точно так, как описал Матвей Ильич.

– Из чего можно сделать вывод, что убийцей был тот, кто слышал его рассказ. Поэтому я обязан, – Иван Иванович ненавязчиво подчеркнул голосом слово «обязан», – опросить всех, кто тогда находился в гостиной.

– Могли бы не утруждать себя, – злобно фыркнул Башилов. Но тут водка попала ему не в то горло, и он громко закашлялся.

– В сущности, у меня всего несколько вопросов, – продолжал следователь, твердо решив не обращать внимания на выходки хозяина дома. – Прежде всего, мог ли вчера вечером кто-то еще слышать господина Ергольского? Я имею в виду кто-то, кроме гостей?

– Мог, – серьезно ответила Натали.

– Что вы имеете в виду?

– Там была женщина. В саду.

Башилов наконец-то перестал кашлять и прислушался.

– Женщина? – переспросил Игнатов.

– Да. Я сидела напротив окна, поэтому мне хорошо было видно. В саду была женщина.

– Кто именно?

Натали пожала плечами.

– Я никогда прежде ее не видела.

– Может быть, это кто-то из прислуги?

– Нет, – тотчас же ответила девушка. – Она по-другому была одета.

– Как?

– В городское платье. Я думаю, она следит за модой, потому что сейчас в моде воланы тут и тут, – Натали, порозовев, быстро показала на себе, где именно. – Но само платье не новое, хотя, может быть, мне так показалось…

– Может быть, вы и цвет его запомнили?

– Да. Платье было синее.

Странно, что она не сказала «в мелкий цветочек» или что-нибудь в этом роде, мелькнуло в голове у следователя. Он всегда подозревал, что лгущую женщину выдает обилие ненужных деталей. А вообще ему было немного неприятно, что эта милая застенчивая девушка тоже решила принять участие в маленьком заговоре и поддержать спасительную версию о постороннем, который мог слышать убийственный – во всех смыслах – экспромт Ергольского.

– Скажите, у дамы, которую вы видели, был зонтик? – коварно осведомился Иван Иванович.

Он был почти убежден, что Натали подхватит его версию и не преминет описать также и зонтик. Но девушка решительно покачала головой.

– Нет. У нее в руках была только сумочка.

– Как она выглядела?

– Я не успела разглядеть… Мне показалось, это была обыкновенная дамская сумочка. Я ее заметила, когда она… та женщина… махнула рукой. Сумочка висела у нее на запястье.

– Махнула рукой? – озадаченно переспросил следователь.

– Понимаете, сначала она, ну, та дама стояла возле кустов сирени, а потом я заметила, что она подошла поближе, поднялась на цыпочки и заглядывает в наше окно. Как будто она кого-то искала… И она сделала такой быстрый жест, махнула рукой кому-то, кто находился в комнате.

– Вы заметили, кто это был?

– Я… Нет. Мне, честно говоря, интереснее было слушать разговор…

– Я вас понимаю. Скажите, Наталья Андреевна, как долго эта дама находилась в саду?

– Не знаю. Я не видела, как она уходила. Я бы вообще о ней не вспомнила, если бы не то, что произошло сегодня…

В комнате наступило молчание, было только слышно, как тяжело дышит Башилов.

– Скажите, Андрей Григорьевич, – обратился к нему следователь, – а вы видели кого-нибудь в саду?

– Если там кто и был, я не обратил внимания, – отозвался хозяин дома.

Немудрено, подумала Наташа. Ведь отец почти все время смотрел или на Панову, или на Ергольского, когда тот брал слово.

– Наталья Андреевна, – серьезно промолвил следователь, – мне понадобится описание внешности той женщины, которую вы видели в саду. Если вы в чем-то не уверены или…

Он собирался дать ей понять, что для ее же блага ей лучше не пытаться ввести следствие в заблуждение, но Натали не дала ему закончить.

– Ей меньше тридцати, – решительно сказала она. – Брюнетка. На ней была такая, знаете, заметная шляпка…

– Шляпку вы не упоминали, – не удержался следователь.

– Правда? Просто я забыла. – Натали неожиданно улыбнулась и враз стала еще краше, чем была. – Шляпа с перьями, очень яркая. Я и разглядела эту даму потому, что обратила внимание, как перья колышутся в сумерках…

И тут, надо признаться, Иван Иванович засомневался. Может быть, Натали действительно кого-то видела? Он считал, что одна из главнейших обязанностей следователя – чувствовать фальшь там, где она есть, но в рассказе о том, как девушка увидела в саду перья шляпки и только поэтому обратила внимание на женщину под шляпкой, не было ровным счетом ничего фальшивого…

– У нее есть какие-нибудь особые приметы?

– Да. Перья розовые и, кажется, черные. Может быть, коричневые, но мне кажется, все-таки черные. Пришиты сбоку, а у основания что-то вроде броши, понимаете?

– Я имел в виду ту даму, – сдержанно уточнил следователь.

– Ах! Ну да, конечно… – Натали задумалась. – Нет, у нее не было ни шрамов, ни родинок. Но она была накрашена, – с надеждой прибавила девушка, косясь на следователя.

– Какая-нибудь поклонница Матвея Ильича, не иначе, – не удержался Башилов.

– Я тоже так подумала, потому и не обратила внимания на ее появление, – серьезно сказала Наташа. – Но теперь я думаю, что она пришла туда не из-за господина Ергольского.

– Почему? – быстро спросил Игнатов.

– Понимаете, когда она махала рукой, это было для кого-то, кто ее видел, а Матвей Ильич в тот момент отвернулся от окна.

…Слушая ее, Иван Иванович разрывался между желанием поверить – и нежеланием оказаться одураченным. Женщина в синем платье. Женщина в яркой шляпке. Женщина с сумочкой.

С сумочкой, в которой, может быть, уместится дамский револьвер с перламутровой рукояткой? А почему бы и нет, собственно говоря…