Чужая роза (СИ) - Росси Делия

Гость что-то сказал, но так тихо, что я не расслышала ни слова, одно только низкое гудение.

— Давайте ваш плащ, ньор граф, — суетливо тараторила Ноэлья. — Не повезло нам с погодой, дождливое лето выдалось, льет и льет, видно, прогневался на нас святой Авундий, никакого просвета не видно. Разве ж это дело, в такую непогоду путешествовать? Да вы проходите в гостиную, ньор герцог сейчас придет. Винченцо! Где ты, старый дуралей? Беги скорее к хозяину, скажи, что ньор Форнезе приехал!

До меня долетали обрывки восклицаний, красивый бас гостя, потом послышался стук закрывшейся двери, и вскоре на кухне появилась Ноэлья.

— А ты чего сидишь? — накинулась она на меня. — Допила отвар? Бери поднос, я сейчас чай заварю, отнесешь в гостиную. Чашки пока поставь, и салфетку захвати. И фартук надень, а то на приличную служанку не похожа!

Старушка суетилась, ставя на плиту чайник и доставая из буфета посуду, всплескивала руками от избытка чувств и, не останавливаясь, бормотала.

— Ох, беда, у нас и угостить-то ньора графа нечем! — причитала она, выставляя на стол пироги с солеными и сладкими начинками, несколько сортов сыра и рассыпчатое печенье. — Хорошо хоть, кассола есть, и пуэто. Алессия, беги в кладовку, принеси паритто, — обернулась она ко мне. — И ветчину захвати, ньор Форнезе наверняка голодный. О, святой Авундий, помоги! Разве же это достойная еда для ньора графа?!

Ноэлья экспрессивно воздела руки, оглядывая длинный ряд выставленных блюд, а я не удержалась от усмешки. Действительно, бедный граф! Он явно рискует остаться голодным.

— Ну что ты смеешься, глупая девчонка?! — повернулась ко мне Ноэлья. Она выглядела так комично в своем волнении, что я улыбнулась еще шире. — Ты должна со всех ног бежать в кладовую, а вместо этого стоишь тут, как статуя.

— Простите, ньора Ноэлья, уже бегу.

Я состроила серьезную физиономию и рванула к черному ходу, изо всех сил пытаясь сдержать предательский смех.

Спустя двадцать минут чай в гостиной был сервирован мной лично, и на столике, стоящем между диванами, не осталось ни одного свободного миллиметра, а ньора Ноэлья металась по кухне, как ошпаренная кошка, и причитала, что бедный хозяин и ньор Марко останутся голодными.

— Я-то думала, что ньор герцог у Ларетти заночует, как это всегда бывало, вот и не приготовила ничего, — причитала она. — Видно, разонравилась хозяину Беата, надоела. Иначе, чего бы он вернулся?

— А этот ньор Форнезе, он кто? — решила я перевести разговор на гостя, который заинтересовал меня своей необычной внешностью.

Ветерийцы в большинстве своем темноволосые и смуглые, а граф оказался голубоглазым блондином. Довольно симпатичным, кстати. Но мое внимание привлекло не это. На правой руке гостя не хватало двух пальцев, а на левой щеке виднелась тонкая полоска шрама.

— Ньор Форнезе? — переспросила Ноэлья. — Глава магической гильдии, — пояснила она. — И друг нашего хозяина. Они, почитай, вместе выросли, у одного мага обучались. Это потом, когда ньор граф новому императору понадобился, видеться редко стали. Уж и не знаю, каким ветром его в нашу глушь занесло.

Вот и мне хотелось бы это узнать. А еще — понять, не он ли тот недоброжелатель, чей взгляд почудился мне во дворе.

— Ньора Ноэлья, а кассолу вы забыли подать?

Я кивнула на оставшуюся запеканку. Готовили ее на сковороде из нежного, больше похожего на творог сыра, и яиц, и подавали обычно на завтрак. Но Ноэлья так хотела посытнее накормить гостя, что махнула рукой на правила.

— Давайте я отнесу.

Не дожидаясь ответа, я подхватила со стола широкое блюдо с кассолой и направилась к дверям.

— Стой, Алессия! — послышалось мне вслед, и я замерла, с огорчением подумав о том, что попытка пробраться в гостиную и присмотреться к гостю провалилась. — Вот, еще маслины захвати.

Ньора Ноэлья сунула мне в руку плошку и кивнула.

— Ну, беги, чего встала?

Я с облегчением выдохнула и припустила по коридору. Интуиция просто вопила, что нужно выяснить, зачем гость пожаловал. В моем положении никакая информация лишней не будет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Когда я открыла дверь в гостиную, Абьери с Форнезе пили чай и о чем-то тихо разговаривали, но при моем появлении резко замолчали. Под прицелом двух пристальных взглядов я прошла к столу, поставила принесенные тарелки и повернулась к Абьери.

— Налить вам еще чаю, ньор герцог?

Я надеялась, что пока буду крутиться в гостиной, мужчины вернутся к своей беседе, и я смогу услышать что-нибудь полезное. А что еще оставалось? В последнее время меня все больше угнетало собственное бездействие. Казалось бы, попала в дом к Абьери, оказалась практически рядом с ним, но дни летели один за другим, Беттина оставалась у чужих людей, а я так и не продвинулась в своих поисках. Еще и поездка эта…

— Я не откажусь, — вместо герцога ответил Форнезе и протянул мне свою чашку. — Не знал, что у Ноэльи появилась помощница. Откуда в этой глуши такой прелестный цветок? — посмотрев на меня, спросил он у Абьери.

— Привез из Навере, — сказал герцог, и мне показалось, что он чем-то недоволен.

— Не похожа на ветерийку, — в голосе Форнезе прозвучало раздумье, от которого мне стало не по себе. — Как тебя зовут, милая?

Взгляд светлых глаз казался приветливым, но я не обольщалась. Доброта была лишь верхним слоем, прикрывающим холодную сталь.

— Алессия Пьезе, — сказала в ответ, стараясь, чтобы голос звучал ровно. Нельзя было показывать свою настороженность.

«Ты не должна быть такой колючей, Алессия, — вспомнились мне слова Джованны. — Улыбайся чаще, кланяйся пониже, что у тебя спина, как деревянная? И глаза… С ними нужно что-то делать. В них любой посмотрит и тут же поймет, что ты чужестранка».

Что ж, изменить собственную внешность я была не в силах, а вот не показывать характер — вполне могла постараться. И я старалась. Когда у тебя на руках ребенок, ты сделаешь все, что угодно, пойдешь на любые жертвы, лишь бы добиться для него лучшей доли. Не скажу, что было легко. Человеку, выросшему свободным, трудно заставить себя кланяться и терпеть, а мне не раз приходилось делать и то, и другое. И каждый раз меня поддерживала только одна мысль — однажды я вернусь домой, и весь этот ужас закончится.

— И откуда ты, Алессия Пьезе? — не отставал гость.

Прежде чем ответить, я быстро покосилась на Абьери. Тот выглядел напряженным, но допрос не прерывал.

— Сарития, — в который раз повторила привычную ложь.

— Не помню, чтобы у саритийцев встречался такой удивительный цвет глаз, — прищурился граф. — Алессандро, ты позволишь? — вопросительно посмотрел он на друга и, дождавшись короткого кивка, ухватил меня за руку.

От неожиданности я резко дернулась, но гость держал крепко. Он повернул мою ладонь и принялся что-то разглядывать.

— Интересно, — пробормотал Форнезе и поднял взгляд.

Голубые глаза уставились в мои с непонятным ожиданием, и мне снова стало не по себе.

— Очень интересно, — повторил граф, и его губы растянулись в хищной усмешке.

— Еще чаю? — спросила я, желая прервать непонятный «допрос».

Чай в Ветерии могли себе позволить только очень богатые люди, но даже среди них большинство ограничивалось одной маленькой чашкой привозного напитка в день. А вот у герцога таких ограничений не было. Онлюбил чай и мог пить его и утром, и вечером, и даже ночью, и это лишний раз подтверждало богатство семьи Абьери.

— Нет, — покачал головой Форнезе, не выпуская меня из-под прицела пристального взгляда. 

— Алессия, ты можешь идти, — отрывисто бросил Абьери и повернулся к другу. — Так на чем мы остановились?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

В синих глазах мелькнула странная эмоция. То ли опасение, то ли тревога, я не успела разобрать. Герцог махнул рукой, прогоняя меня из комнаты, и я вынуждена была уйти, так и не узнав ничего полезного. Кроме, пожалуй, одного: того, что Абьери не понравился интерес, который проявил ко мне его друг. Что ж, мне он тоже не понравился, хотя определить, был ли во дворе именно Форнезе, я так и не смогла.