Высокие устремления - Михаил Рагимов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Уговорил, чертяка языкатый!
Наемники пошлепали по лужам, сквернословя и богохульствуя. Впрочем, в такую-то погоду, и не удивительно!
* * *
Склады, куда направил их сиятельный рыцарь, располагались, к счастью, не так и далеко, в четверти лиги с мелочью — вода в сапогах даже нагреться не успела.
У ворот, под добротным навесом из тщательно подобранных — без малейшей щелочки — плах, зорко, в пол-глаза, дремали два стражника. Увидав гостей, похватались за алебарды. Однако, разглядев печать сиятельного рыцаря на грамотке, извлеченной из футляра, мигом подобрели, оружие вернули на места. И даже любезно проводили до нужной дверцы.
За дверцей — дубовая толщина в локоть, бронзовая оковка — хоть неделю штурмуй, располагалась небольшая комнатка. Этакая привратницкая, из которой, в свою очередь, тянулось еще четыре коридора. Посредине, у стены, стоял высокий шкаф, плотно заставленный футлярами, типа того, что грелся за пазухой у Керфа, свитками и учетными книгами…
Возле шкафа — массивный стол, с высоким стулом. Пустым.
Лукас тяжело вздохнул, предчувствуя тяжелый бой за полагающиееся им снабжение. Но тут же одна из дверей распахнулась, и к посетителям вышел начальник склада. Очень похожий на Хото Высоту. Разве что повыше, поплотнее, и без такого яростного аппетита к бухлу. А так — вылитый!
Мечник сходство тоже уловил. Ну или просто так, из вредности, ткнул Лукаса под ребро локтем.
— Добрый день, господа! Чем обязан?
— Мы от сиятельного рыцаря, — пошел в атаку Керф, разворачивая грамотку.
— На Архипелаг? — уточнил «псевдо Хото».
— Ну! — подтвердили наемники. — А куда ж еще?
— Мало ли, вдруг в бордель. Но раз на острова, то, господа, вам сюда, — начальник склада указал на крайнюю справа дверь. — Заходите, отбираете, что надо. Складываете в кучку, — присмотревшись к заблестевшим глазам Керфа, уточнил, — в холмик или курганчик. Составляем опись отобранного, подгоняете транспорт, когда будет удобно, грузите. Своими силами грузите, у меня людей мало!
— И?
— И уебываете, — улыбнулся складской.
— А согласование с ратушей, подписание накладных и всего прочего?.. — осторожно уточнил Лукас.
— У вас направление от герра Бурхарда, — подмигнул начальник студенту, — в котором написано, чтобы я выдал вам все запрошенное и все, что вам потребуется, но вы не подумали. Так что…
Лукас, вытаращившись, медленно повернулся к мечнику, который пытался сообразить, в чем же подвох.
— Мы в раю, друг Керф! Мы в раю!
Глава 13
Тихо, тихо, тангах!
Боль накатывала долгими размашистыми волнами в такт дыханию близкого — рукой подать — океана. Рыжий попытался закопаться в солому. Тело сотрясала крупная дрожь.
В горячке суматошной драки едва заметил — кто-то из мертвецов оказался не только везуч, но и коварен — сразу не убил. Ткнул копьем, которое пронзило ветхую ткань, резануло острым каменным краем по коже и мясу.
Бок распороло неглубоко, но рана получилась длинной — кончики широко разведенных пальцев ладони не доставали до краев. Ее бы промыть тут же, зашить, да выдать подранку кувшин чего покрепче! Через несколько дней осталась бы полоска свежего шрама. И все дела! Толковому лекарю — как два пальца обоссать! Работы на квадранс.
Но толковых лекарей в клетке не имелось. Рыжий, конечно, был согласен на любого, даже на коновала — человеческая тушка от конской отличается разве что строением, а не устройством. Но где ж его возьмешь?
Особенно, с учетом окружающего безлюдья.
Про кувшин с крепким тоже оставалось разве что мечтать! «Сногсшибательный» напиток унаки определенно делали — не может человек не дурманить себе голову, просто не может! Хоть раскосый, хоть круглоглазый, а все норовит улететь в страну духов! Унаки то ли корни саранки сбраживали, то ли борщевик квасили, то ли ягоду с рыбой мешали — что-то такое в памяти вертелось, но без подробностей. Или просто мухоморы ели?..
Эх, никогда не думал, что занесет в самое сердце Архипелага, да еще в такой роли! Знай свое будущее, поспрашивал бы людей заранее. Или вовсе отстал бы от компании по дороге в Грумант!
Впрочем, чего жалеть о несбывшемся, если и в настоящем есть куча поводов себя оплакать? Рыжий стиснул зубы. Сам дурак, что и говорить! Шел к успеху, и пришел! Что ж, достойный финал жизни — сдохнуть от гангрены в проссаной клетке, на безымянном острове, в окружении грязных дикарей. Которые, бесы бы их заели, про пленника забыли! Обиделись, суки — а за что? Всего-то двух дураков немножечко убил…
Или наоборот, не забыли? Отвлеклись на похороны, а потом сели в кружок, достали мухоморы или бражку из борщевика, употребили душевно… И начали придумывать, как бы несчастного наемника угробить? Фантазии у них хватит на всякие гадости! Деревянной пилой распилить, к примеру. Или кожу снять, с макушки до пяток. Нарезать легкомысленными фестончиками детям на потеху, поморникам на прокорм.
Размышляя о своей скорбной участи, арбалетчик провалился в густое липкое забытье. Трясина с кошмарами, из которой просто так не выбраться, как не пытайся!
Стих ветер, на смену шелесту ветвей и грохоту волн, разбивающихся о берег, пришли другие звуки.
По крыше гуляли чайки, чистили перья, громко ругались. Под полом шныряли мыши-полевки, за ними мелькали пушистыми змеями хорьки с колонками (Рыжий эти меховые сосиски с лапками не различал). Где-то у берега дышали киты, выпуская фонтаны.
А зубы наемника сами-собой выколачивали строевые сигналы «Готовьсь!», «К бою!»…
* * *
Прохладная ладонь коснулась раскаленного лба. Наемник распахнул глаза, мгновенно проснувшись. Дернулся было, тут же рухнул обратно на подстилку.
— Тихо, тихо, тангах! Тихо, тихо!
— Привет… — простонал Рыжий пересохшей глоткой. В потрескавшиеся от жара губы ткнулась деревянная плошка. Наемник начал пить, захлебываясь от жадности. Вода, закономерно, пошла «не в то горло». От мучительного спазма чуть ребра не потрескались.
— Грррр! — произнесла Кускикичах, убрала посудину, попыталась приподнять грузного солдата, цепко ухватившись за плечо маленькой ладошкой.
Прокашлявшись, Рыжий кивнул:
— Осторожнее буду, Куська, зуб даю!
Но девушка то ли не разобрала несвязную речь, то ли была научена опытом многих поколений женщин «А ты не верь солдату, не верь!», и не торопилась. Наконец, убедившись, что красный железный медведь не решил захлебнуться и сбежать в млы-во* ненастоящих, а готов утолять жажду медленно, с достоинством, ткнула плошкой снова.
Рыжий спешить, как и обещал, не стал, глотать старался степенно. Чувствовал, как прохладная влага стекает по глотке… В голове тут же начало проясняться. Похоже, не просто водой поила маленькая Куська… Так сильно вода и с похмелья не помогает!
В рот попали какие-то мелкие листья. Наемник снова закашлялся. На этот раз куда тише, глотку рвать не стоило.
— Тихо, тихо, — повторила Куська, вытерла Рыжему пот рукавом парки. — Хорошо! Надо!
— Спасибо, — прошептал наемник, погладил молодую уначку по руке.
Девушка дернулась, чуть не уронила кузовок, стоящий у ног. Устояла. Внимательно посмотрела Рыжему в глаза. Прощебетала что-то — арбалетчик и слова не понял. Замотал головой:
— Медленнее говори, ладно? Нихера ж не понимаю, если тарахтишь.
Вместо ответа, она вытащила из кузовка сверточек, показала Рыжему. Тот моргнул, дернул плечом:
— И что это?
Кускикичах вдруг заулыбалась, рванула зубами тугой узел на сверточке. Высыпала в плошку, залила водой. Размешав пальцем, облизала его, причмокивая, и всем видом показывая, как вкусно.
— Ням-ням!
Протянула наемнику. Тот принял, надеясь, что внезапная дрожь не пронзит руку, и не заставит все разлить.
Выпил. Вкус показался странным, но не сказать, что неприятным… То ли дубовой корой отдавало, то ли еще какой забавной горечью…
— Спасибо, — вымолвил Рыжий, вдруг поняв, что язык начал деревенеть.
— Тихо, тихо, тангах, — прошептала на ухо улыбчивая Кускикичах. И лизнула беспамятного наемника в нос. — Все хорошо!
* * *
Пробуждение было… странным! Рыжий выныривал из сна с ожиданием всем примет тяжелого похмелья, внутренне содрогаясь от грядущей тошноты, боли в голове, сухости и всех прочих положенных гадостей. Однако ничего из списка не наблюдалась. Голова до неприличия свежая, язык не опух, и в горле свиньи не ночевали. Прямо удивительно!
Рыжий раскрыл глаза, и понял, что ослеп. Обжигающе-черная темнота окружала со всех сторон.
— Блядь… — выдохнул наемник. Гулко забилось сердце. Он изо всех сил зажмурился, потер глаза. Раскрыл. Побежали цветные круги… Начали проступать очертания клетки. Тут же поблизости заухала сова, делясь подробностями удачного мышкования. Полевки тут толстые, жирные!
— Блядь… — повторил арбалетчик, но уже с облегчением. Всего лишь наступила ночь!
Хихикнув про
