Инквизиция, ересь и колдовство. «Молот ведьм» - Григорий Владимирович Бакус

нечестия. Текст был готов по истечении года, но какое-то время «брат Генрих из Шлеттштадта» должен был потратить на сам процесс публикации (обстоятельства публикации мы уже рассматривали в Главе 1.1).

В 1491 г. Инститорис в торжественной обстановке преподнес бургомистру и членам Городского совета Нюрнберга краткое руководство по ведению дел о злонамеренном колдовстве (maleficia), адаптированное под местные правовые особенности. Книга была написана с учетом практически полной автономности местной судебной системы от епископской администрации и адресована напрямую светским судьям.

Обстоятельства этого события не ясны до конца, но можно предположить, что нюрнбергская бюрократия, опасаясь распространения слухов о злонамеренном колдовстве в стенах вольного имперского города, воспользовалась особыми отношениями с орденом доминиканцев и обратилась к Инститорису напрямую за консультацией. Практических последствий это событие не имело, но обе стороны продемонстрировали взаимное признание и уважение. А это имело большое значение в политической плоскости: богатейший город империи показал, что интересуется новой угрозой для христианского мира, а Инститорис с этого момента мог ссылаться на свой особый статус и востребованность как эксперта.

В своей «Книге», составленной для Городского совета Нюрнберга, Инститорис не без хвастовства указывал, «что больше двух сотен [подозреваемых в колдовстве] прошло через мой инквизиционный суд» (vber zwo hundert sein durch mein ersuohung gericht). Фактически в это время он уже активно не занимался преследованиями, сосредоточившись на вопросах богословского и политического характера. Возможно, что именно с политической точки зрения следует оценивать фразу о более чем двухстах обвиняемых — как достойный итог деятельности на этом поприще. Однако само по себе это — равно как и любое другое — заявление нельзя принимать на веру. У нас есть все основания сомневаться в том, насколько аккуратно «брат Генрих из Шлеттштадта» обращался с большими числами.

Как мы увидим далее, по меньшей мере в двух случаях Инститорис под видом собственного опыта из инквизиционной практики (experientia), почерпнутого в страсбургском диоцезе, пересказывает на страницах Malleus Maleficarum истории, услышанные или вычитанные им в орденских библиотеках Ломбардии. Кроме того, он дважды упоминает о деятельности «нашего товарища, инквизитора из Комо» (socius noster inquisitor Cumanus) в близлежащем «графстве Бурбия» (Comitatus Burbie), который «предал огню сорок одну ведьму» (40. et vnam Maleficam igni tradidit).

Однако это утверждение также далеко от реальности. Как показали исследования Р. Деккера, к упомянутому 1485 г. относится сожжение только пяти женщин инквизитором братом Джироламо, а также ранее, в ходе ведовских процессов 1483–1484 гг., под руководством брата инквизитора Агостино, было сожжено еще 14 человек[184].

В 1495 г., по решению генерального капитула ордена доминиканцев, Генрих Инститорис отправился в Венецию для участия в публичном диспуте о способах почитания таинства Евхаристии, который планировал провести венецианский патриарх[185]. Как Enricus Institoris он был упомянут в 1495 г. в венецианских документах, опубликованных Й. Ханзеном. Эта поездка оказалась плодотворной. По ее итогам «брат Генрих» написал две книги: авторский сборник «Различные трактаты со многими проповедями против четырех новейших ошибок, восходящих к наибожественнейшему таинству Евхаристии» (Tractatus varii cum sermonibus plurimis contra quattuor errores novissime exortos adversus divinissimum eucharistie sacramentum) и «Книжицу об ошибках "Монархии"» (Opusculum in Errores Monarchie). Первое из этих сочинений вышло у нюрнбергского печатника Антона Кобергера уже в 1496 г., тогда как второе по каким-то причинам оставалось неопубликованным в течении трех лет и увидело свет в Венеции только в 1499 г.

В 1500 г., 4 февраля, Инститорис получил буллу, подтверждавшую его статус и полномочия инквизитора еретического нечестия (в очередной раз!), а также содержавшую его назначение в качестве нунция (официального представителя) папы римского Александра VI в Моравской марке королевства Богемия. Этот документ ознаменовал собой вершину церковной карьеры «брата Генриха из Шлеттштадта». Как указывает Т. Херциг, назначение в Чехию сделало Инститориса значительной публичной фигурой. Он даже удостоился права прочитать проповедь в Праге — лично перед королем Владиславом II Ягеллоном[186].

Основным местом пребывания посланника апостольского престола стал конвент св. Михаила в городе Ольмюц, а главным противником (ради борьбы с которым он и прибыл) — община верующих, участники которой именовали себя Unitas Fratrum или по-чешски Jednota Bratrská, «единением братьев». Это религиозное объединение восходило к гуситскому движению и поддерживало связи с другими группами, считавшимися еретическими, в частности — позднее, уже в XVI в., с анабаптистами. Из-за близости идей Unitas Fratrum к учению вальденсов их противники в Католической церкви отождествляли эти две группы.

Папа Александр VI (1492–1503). Мраморный бюст Паскаля да Караваджо (Pasquale de Caravaggio), приписываемый также Пьетро Торриджано (Pietro Torrigiani)

По пути в Чехию «брат Генрих из ордена проповедников» в марте 1500 г. посетил город Феррару в Северной Италии, где принял участие в процессе инквизиционного дознания об обретении стигматов, повторяющих раны распятого Христа, сестрой Лючией Брокаделли, женщиной-мистиком, близкой доминиканскому ордену. По всей вероятности, Инститориса пригласил Доменико, дядя Лючии по отцовской линии, служивший в то время викарием папы Александра VI в курии. Дознание включало в себя осмотр кровоточащих ран, опрос свидетелей и составление специального нотариального документа по итогам всей процедуры.

По прибытии в Ольмюц Инститорис пригласил на публичный диспут духовных лидеров «чешских братьев» Томаса из Пршелоуча (чешск. Tomáš Přeloučský, лат. Thomas Praelaucius, ок. 1435–1518) и Лаврентия Красоницкого (чешск. Vavřinec Krasonický, лат. Laurencius Krasonicky, 1460–1532) с тем, чтобы убедить их в превосходстве католической веры. По своему содержанию эта дискуссия меньше всего напоминала обсуждение доктринальных вопросов, поскольку в качестве своей центральной темы Генрих Инститорис избрал мистический опыт нескольких итальянских женщин-мистиков, близких доминиканскому ордену.

Посланник апостольского престола на правах очевидца живописал стигматы, обретенные Лючией Брокаделли, что должно было самым наглядным образом продемонстрировать подлинное Божественное присутствие в рядах истинной (т. е. католической) церкви. Несколько неожиданно для современного читателя автор Malleus Maleficarm в этой ситуации выступил в роли свидетеля чудес женской святости, сила которых должна была побудить к покаянию мужчин-еретиков, причем не рядовых членов секты (именно так и расценивал Unitas Fratrorum инквизитор), но ересиархов, людей, участвовавших в формировании ложного вероучения.

Как показывает анализ переписки «чешских братьев», проведенный Т. Херциг, истории santa viva вызвали оживленное обсуждение среди участников движения, однако не привели их к покаянию и отречению от собственных «ошибок».

Убедившись в том, что цель устного обращения к еретикам достигнута не была, Инститорис взялся за написание сочинения «Щит, веру святой римской церкви защищающий от ереси вальденсов или пикардов» (Sancte romane ecclesie fidei defensionis clypeus adversus Waldensium seu Pikardorum heresim), которое также вызвало широкое обсуждение в среде «чешских братьев». В эту книгу вошло краткое обличительное послание, адресованное лично Лаврентию Красоницкому, — «Против наивысшего защитника вальденсов Лаврентия Крассоница из Литомышля» (Contra supremum waldensium defensorem Laurentium Crassonycem de Lythomisshil… epistula), в