Дорога в апельсиновый рай - Натали Н. Гагарина

О чем думает эта кроха? Какие мысли блуждают в ее головке? Скорее всего, даже в таком молочном возрасте дети все понимают и запоминают. Фрэд видел, что семья рушится, хотя всеми силами старался помочь Джине вернуться к нормальной жизни, к той, что была у них раньше, до ее болезни. Джина, казалось, тоже понимала, что с ней что-то не так. И она тоже хотела вернуть все, как было прежде… Мысль о том, как это сделать, Джина вынашивала всю неделю, и в субботу после ланча, когда Фрэд, довольный и расслабленный занимался с дочерью, она ласково сказала:

– Фрэд, ты не волнуйся за меня. Я сейчас пойду и все исправлю. Все будет хорошо. Все будет, как прежде. Я знаю, что надо сделать.

– Куда это ты пойдешь? Ты не можешь уйти одна.

– Нет, нет. Я должна это сделать сама. Одна.

– Скажи мне, куда ты собираешься идти.

– Я тут рядом. Я ненадолго.

– Можно, я провожу тебя?

– Нет, нет, любимый. Жди меня… Я вернусь, и все будет, как прежде. Только позволь мне уйти и сделать это, Фрэд! Прошу тебя!

Джина говорила так уверенно, так спокойно и разумно, что Фрэд отступил.

Он остался дома с ребенком, а Джина, надев свои лучшие наряды, вышла из дома. Фрэд взглядом проводил ее из окна.

Джина не стала брать свою машину. Она уверенно пошла по своей стрит, где они жили. Нырнула в метро… Вышла в Манхэттене и направилась к отелю «Шератон». Посмотрела вверх… Здание упиралось в небо. Ей показалось, что оно раскачивается. Зайдя в вестибюль отеля, Джина уверенно направилась к лифту, мимо метрдотеля, даже не взглянув на него… В лифте она доехала до тридцать второго этажа, и уверенно пошла по коридору до конца. Она никогда не была здесь раньше, но знала, что там была стеклянная раздвижная дверь на балкон. Джина открыла ее. Вышла на балкон, окунувшись в холодный февральский смог. Внимательно посмотрела вниз… «Я все исправлю… Все будет хорошо… Все будет, как прежде… Я люблю тебя, Фрэд! Я очень люблю тебя! Я всегда буду только с тобой! Я должна спасти тебя и нашу любовь! Я спасу тебя, моя любовь!» И перегнувшись через край балкона, Джина полетела вниз с тридцать второго этажа.

Она оказалась слишком слаба, чтобы вынести испытания, свалившиеся на нее. Она никогда не видела трудностей в жизни. Она понятия не имела о страданиях и лишениях людей и не могла сочувствовать им. Ее мозг «повернулся» при первой неординарной ситуации. Она оказалась не готова жить вне общепринятой американской формулы жизни: всегда наслаждение и никогда – борьба.

После похорон жены Фрэд долго не мог прийти в себя и не находил себе места ни дома, ни на работе. Он понял, что любил Джину по-настоящему. И еще он понял, что никогда, ни одна женщина не сможет заменить ему Джину. Никого он не будет любить так, как Джину.

Клэр было уже полгода. Фрэд нанимал и оплачивал няню для малышки. Ребенок постоянно находился под наблюдением врача. Но, к сожалению, отец не мог уделять внимания ребенку столько, сколько уделяла бы мать своему малышу. А общение с родителями было крайне необходимо для подрастающего аутенка. Няня предупредила Фрэда за четыре месяца, что переезжает в другой штат. Следовательно, нужно было подыскивать другую или…

Или жениться снова. Фрэд по-прежнему работал в своей компании, только теперь ему приходилось ездить в новый офис, который по странному стечению обстоятельств опять оказался на тридцать втором этаже нью-йоркского небоскреба. Жизнь Фрэда проходила практически на работе.

Как-то, зайдя на международный сайт знакомств в интернете, Фрэд заметил фотографию девушки, очень похожей на его погибшую жену Джину: такие же черные, густые волосы по плечам, красивая фигура, такое же лицо, только глаза были чуть светлее, чем у Джины. Он долго смотрел на фотографию. Потом закрыл компьютер и молча сидел, обхватив голову руками, смахивая со щек катившиеся слезы… Через пару недель он вспомнил об этой фотографии, и решил найти эту девушку. Фрэд написал на сайт знакомств и вскоре получил электронный адрес Катерины. Он написал ей большое, подробное письмо.

Переписка Фрэда и Катерины длилась недолго. Они оба были в одинаковом положении. Фрэд – не дурак: сразу понял, что Катерина – особенная женщина. Что именно она поможет ему вырастить Клэр. Катерина тоже понимала, что одной ей в России с двумя детьми будет очень трудно, да и не сможет она дать им все то, о чем мечтали они вдвоем с Валерием.

В октябре 2002 года Фрэд прилетел в Россию, чтобы ускорить получение официальной визы для Катерины и ее детей на легальную иммиграцию в США. Брак они зарегистрировали в Москве, в 4-м отделении загса 23 октября 2002 года. Этот день и Фрэд, и Катя запомнили навсегда.

Именно в этот день террористы захватили заложников в Москве, в Театральном центре на Дубровке. Вся страна с замиранием сердца следила за развитием событий и ждала трагической развязки, которая случилась 26 октября.

Фрэд – простой американский служащий, переживая трагедию на Дубровке, никак не мог понять, почему и зачем российский спецназ, кроме нескольких террористов, также уничтожил газом более ста своих российских граждан? Он так близко к сердцу воспринял это горе, что плакал и только повторял: «They are stupid! Stupid! Stupid!» («Они болваны! Болваны! Болваны!»).

Еще свежи были у Фрэда воспоминания о трагедии в Нью-Йорке 11 сентября, всего лишь год назад. И вот теперь здесь, в России, он впервые прочувствовал, что смерть может настигнуть человека везде, в любом месте, в любой стране. Терроризм не только убивает людей, но и объединяет их, какой бы национальности они ни были. В те памятные черные для России дни Катерина твердо решила уехать и увезти своих детей из России навсегда.

Уже через месяц она с детьми и Фрэдом встречали свой первый Новый год в Америке. Наступил 2003-й год.

Глава 11

Итак, Катерина – жена Фрэда. Они жили в Нью-Йорке, в той же шикарной квартире, где Фрэд жил с Джиной. Катерина и дети, вскоре после приезда в Америку, получили грин-карты, а потом и американское гражданство. Катерина, заботясь о своих двух детях, еще больше внимания уделяла маленькой Клэр, которой было чуть больше года. С первых минут общения они нашли взаимопонимание. Замкнутая, молчаливая девочка очень быстро стала называть ее мамой.

Катерина освоилась в Америке довольно быстро, хотя и была ошеломлена тем, что, как выяснилось, она не понимала