Антонов коллайдер - Илья Техликиди

эту фразу чересчур громко и наигранно уважительно, чуть заметно покосившись на видеопортрет ВВП, величественно хмурившегося на стене за его спиной), хорошо стращает государство. И спасибо (тут он перешёл на такой же наигранный шёпот) нашей азиатской крыше, которая сама как одна большая смертная казнь. Ну и кровная месть своё дело делает: знают, супостаты, что если тронут нашего брата, то семьи их долго не проживут – уж ребята из Триады об этом как следует позаботятся. Поэтому играем с этими нелюдями денно и нощно в кошки-мышки, расследуем предумышленные и разбои да по службе растём. Как говорится, большой российский поклон нашему большому китайскому другу.

Я задумался. Что и говорить, профессия курьера никогда не входила в список моих интересов. Но и работа в силовых структурах – тоже. И в первую очередь из-за отца, который, прежде чем стать успешным бизнесменом, большую часть своей жизни отдал армии. Сначала он руководил подмосковным гарнизоном. Потом индустрия военной робототехники благодаря китайским технологиям и дотациям достигла в нашей стране апогея, и он одним из первых интегрировал в ряды военных полностью автоматизированные боевые машины – бегающих «мухтаров», летающих «коршунов» и прямоходящих «приматов». Параллельно с интеграцией роботов появились киборги: теряющие на полях Великой Антизападной войны конечности солдаты после попадания в госпиталь разживались новыми запчастями тела – на этот раз механическими, с биосиликоновой оболочкой. Такова была срочная директива Минобороны, подсчитавшей, что дешевле заказывать железные руки и ноги у китайских подрядчиков, чем отправлять покалеченного солдатика на гражданку и выписывать нового бойца, оплачивая производство формы и всей необходимой амуниции. Но как только горячий этап этой бесконечной войны закончился, ноу-хау быстро пошло под сокращение, а новоиспечённые киборги, покорёженные жестокими сражениями с некогда братским народом, вернулись в свои холодные грязные панельки…

– Ну, братец, что думаешь? Готов послужить Отечеству и СВАО? Я вот тоже, прикинь, в детстве не ментом хотел стать, а космонавтом. Хотя знал же уже тогда, что космос мы пиндосам проебали и за ихним текущим AI-президентом Маском нам ни на одной ракете не угнаться. Но всё равно мечтал, наивный. А потом жизнь расставила всё на места. И знаешь что?! – Мент ударил по столу пуще прежнего. – Пошёл он на хуй, этот космос и все его звёзды, планеты, галактики и что там ещё есть! Нас и тут неплохо кормят. А звёзды и на погонах имеются. Да и форма наша не хуже космонавтской – один скафандр чего стоит!

Собеседник мой воздухарился и ещё энергичнее задвигал телом. Я отхлебнул чаю, засунул в рот очередной кусок плюшки, натянуто улыбнулся и попытался отшутиться:

– Боюсь, это не для меня. Не идёт мне ваша форма. Щуплый я в ней. Некрасивый. Но за предложение спасибо, правда.

Адресат посмотрел на меня с недоверием, даже хмуро, но тут же раскатисто засмеялся, несколько раз громко треснув рукой по дубовому столу.

– Ай да молодец. Могёшь! Люблю таких юморных. Как хоть тебя зовут, Петросян?

– Антон.

– А меня – полковник Баракин. Не путать с Барановым, это бывший наш начальник участка, пусть земля ему будет Винни-пухом. Порешали его братцы-триадцы, но, в общем-то, за дело, тут уж не прикопаешься… Смешной ты, Антон. Нормальную карьеру мог бы здесь сколотить. Ну бог с тобой, подставляй глазёнку. Только доешь сначала!

5.4

К метро я возвращался с каким-то неведомым мне прежде чувством вселенского замешательства. Багрово-рыжие облака, висящие над зимней Москвой как минимум неделю, а как максимум целую вечность, обволокли не только душное столичное небо, но и мой уставший от ежеминутных психоделических сражений разум. После посещения полицейского острога я уже совсем не понимал, что сон, а что явь, что правда, а что вымысел, что желаемое, а что действительное. По прогнозам синоптиков, духота должна была вот-вот уступить место дождю – промозглому и унылому, какой бывает только в Москве в разгар климатического кризиса. Не тот милый дождик, что обновляет мысли и освежает сознание, а тот, чей бесконечный монотонный ритм вгоняет в беспросветную тоску, будто заколачивая гвозди в крышку твоего последнего приюта. В общем, на душе моей было странно, непонятно и неуютно. Захотелось сесть на первую попавшуюся лавочку, достать последнюю никотиновую капсулу, выдохнуть всё накатившее на меня отчаяние и отчётливо произнести: «Достало».

Так я и собирался сделать, но машинально перевёл взгляд на индикатор времени и понял, что снова перешёл в режим цейтнота: чаепитие с полковником Баракиным (странно, что за всё это время я так нигде и не увидел его полного имени, даже в том длиннющем Коридоре Былой Славы; неужто он так и звался – Полковник?) съело драгоценные минуты, и теперь мне следовало неустанно двигаться вперёд, иначе о сегодняшнем окладе можно было благополучно забыть. Этого я допустить никак не мог: без з/п не потянул бы аренду однушки. Оплату я переводил угрюмому и неприятному контрактнику, прошедшему несколько горячих конфликтов, которые периодически вспыхивали на европейских рубежах РНКР после окончания Великой Антизападной. Он методично пробухивал полученные деньги в том же дворе, где располагалась жилплощадь, доставшаяся ему за боевые заслуги. Отдать арендную плату я должен был ещё две недели назад, но этому помешала простуда, которая свалила бы меня с ног и отбила все лёгкие, если б я не спустил треть накоплений на дорогущие немецкие лекарства, продаваемые из-под полы на теневой стороне интернета. Контрактник грозился выбросить меня на улицу, мычал и даже порывался ударить, но мне удалось убедить этого тупорылого неудачника уйти до конца месяца в кратковременную завязку и чуть позже продолжить гробить свой загнивающий организм с удвоенной силой.

Вспомнив всё это, я глубоко выдохнул, выпалил быстрое короткое «бля» и ускорил шаг. Да, пожалуй, такого тяжёлого дня мне ещё не выпадало, но времени на детальное осмысление сего печального факта попросту не было: на горизонте маячила лишь середина моего пути – станция метро «Комсомольская» и неведомый адресат № 6.

6.0

«Комсомольская»

6.1

Просторный помпезный зал кольцевой «Комсомольской» с богатой резной лепниной на грязно-жёлтых сводах ещё больше усиливал контраст между некогда великой империей и сегодняшним сырьевым придатком китайского исполина. Из школьного курса я помнил, что станцию построили в середине прошлого века, в послевоенное время – это подтверждали и фрески на стенах, запечатлевшие безусловный триумф советского народа в великой борьбе с немецким захватчиком. Мемориальная табличка с патриотичным копирайтом от товарища Сталина напоминала: «Война, которую вы ведёте, есть война освободительная, война справедливая. Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков – Александра Невского, Димитрия Донского, Кузьмы