И в сумерках придёт рассвет - Надежда Черпинская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но ответ был прост, и она знала его: достаточно зоркий человек мог разглядеть с южной стены Галиорта лежащее вдали пепелище Джалисона. Они видели синие молнии магии в небе и пожар, уничтоживший столицу. Они не верили в возрождение династии Ринай – хотя на востоке, в Остенграде, всё ещё держался брат короля, а в городе шёпотом рассказывали сплетню о том, что юная принцесса не погибла в огне…
Золотой город отчаялся и потерял веру в свои силы. Его жители предпочли остаться живыми рабами, но не становиться мёртвыми героями. Мара не могла осуждать их, но и оправдать тоже не получалось! Слишком сильно жгла её сердце ненависть к Каран Гелану, и всё ещё стояла перед мысленным взором картина страшного разорения Сосновой горки, и застывший взгляд изумрудных глаз мёртвой Джайны.
«Когда-нибудь, сестрёнка, я отомщу за вас! За тебя, тётю Мирну, дядю Бата! Я отомщу Катарасу!» – пообещала Мара, а вслух сказала:
– Не пойму, отчего его называют Золотым городом – выглядит он мрачно!
– Это был величественный город в прежние времена, – промолвил Марин. – Но это было давно. Затем южные войска Гелана разграбили его. И он стал медленно угасать с тех пор. А теперь, во власти у Катараса, стал ещё угрюмее.
Мара пробралась меж тюков с поклажей ближе к Марину и, усевшись впереди телеги на один из них, невесело глядела на дорогу.
– Что–то не вижу восторга в твоих глазах! – оглянувшись на неё, добавил Марин.
– А чему радоваться? Я не знаю, что меня там ждёт, но сдаётся мне – ничего хорошего, – отозвалась девушка.
– Может, поедешь с нами в Калиб? – предложил Марин.
С минуту Мара боролась с искушением: она была готова согласиться, но, с некоторых пор, она боялась привязываться к людям. Ей казалось, что слуги Катараса всё ещё ищут её, хоть она и не догадывалась, в чём причина такой упорной ненависти. Мара боялась навлечь беду на кого-нибудь ещё, как она уже навлекла её на Джайну, тётю, дядю Бата и всю свою деревню – почти четыре дюжины ни в чём неповинных людей. Да и затеряться в Галиорте было проще.
– Нет, господин Марин, я останусь здесь. Благодарю Вас, за заботу!
– Это ты меня благодаришь?! – воскликнул Марин. – Ты из меня – калеки – человека сделала! Жизнь мне, можно сказать, вернула, детей моих от голодной смерти спасла. Это я до конца дней своих тебя благодарить буду и Творца за тебя молить! Но, раз уж ты не поедешь, дам совет тебе: в Галиорте остановись в гостинице «У Тома». Тамошний хозяин, Том Гарус – мой знакомый. Неплохой человек, чёстный, зря не обидит. Да и в гостинице его поменьше сброда… Может, он тебе и занятие какое найдёт – вот и будет тебе работа. А ежели окажешься когда-нибудь в Калибе, так послушайся старика, найди дом Гарины Ролл. Она – моя кузина, вдова, пускает к себе приезжих на постой. Она тебе подскажет, где меня найти. Я ведь не в самом Калибе живу, а в деревеньке рядом, поближе к лесу. Охотники как-никак… Я завсегда помогу тебе, ничего не пожалею. Понадобится что – найди меня! – напутствовал чернобородый возница девушку.
– Спасибо, господин Марин! Я учту твои советы.
К обеду телега доехала до города. Мара Джалина распрощалась со своими попутчиками, обняла их, как родных. Затем братья пожелали ей удачи, а Мара в ответ счастливого пути. И Воронок, подгоняемый Сайраном, медленно побрёл по дороге.
Мара Джалина долго махала им рукой, пока повозка не скрылась из вида. Девушка тяжело вздохнула, оборачиваясь к городским воротам.
Вот и вновь она была одна, у стен незнакомого города…
Однажды на рассвете Эктавиан, будучи в дозоре, обходил приграничье Элтлантиса. Он уловил какое-то движенье у Ивового ручья и отправился туда. Заметив издали высокую фигуру, он с трудом узнал в этом тёмном и усталом путнике в поношенной одежде своего друга Лиарина.
– Брат, откуда ты такой явился? – изумился он.
– Здравствуй, Эктавиан, – тихо приветствовал эльф.
Они обнялись крепко, и Эктавиан вновь в удивлении оглядел его.
– Я был в Мангаре, – ответил Лиарин. – За тот месяц, что прошёл за это время в мире людей, я обшарил весь город, каждый его закоулок, и все его окрестности…
– Ты нашёл её? – воскликнул сын Лароса взволновано.
– Нет, – мрачно промолвил эльф и устало опустился на ковер мха.
– Как же так? – опечалился Эктавиан. – Слушай, на тебе лица нет! Рассказывай-ка по порядку, что случилось! Лиадран почти ничего не объяснила, и все эти дни я мучился в догадках.
– Что случилось? – горько усмехнулся Лиарин. – Случилось то, что я потерял Эрсель! И я заслужил это. Я её обидел. Я не хотел показывать ей своих чувств, боялся навредить нам обоим, хотел уберечь от ошибок. Я всё твердил и ей, и себе древний закон: эльфы и люди не должны быть вместе! И она вняла моим словам. Лиадран сказала, что она ушла в Мангар. Но я потерял её след…
– Что ж, это грустно… Но не стоит так убиваться! Ты стал сам не свой, но Эльфийская Долина излечит тебя от усталости и печали и подарит долгожданный покой, – утешил Эктавиан.
– Ах, друг, не будет мне теперь покоя ни в этой долине, нигде в этом мире! – воскликнул в сердцах Лиарин. – Разве ты обрёл бы покой, если бы твоя Элинэль оставила тебя?
– Ну, это-то тут при чём? – не понял Эктавиан. – Элинэль – любовь всей моей жизни! Небеса соединили наши души с мига рожденья и навеки. Это совсем иное!
– Нет! Не иное! – и Лиарин посмотрел прямо в глаза другу. – Для меня она значит тоже, что Элинэль для тебя. И не говори мне, что этого не может и не должно быть! Сердце не знает древних законов! Оно выбирает, не спрашивая своего владельца ни о чём! И не смей говорить, что время излечит от боли разлуки! Ты знаешь не хуже меня: любовь эльфа – это навсегда. И никто другой не заменит мне мою Мару. Я держал в руках своё счастье и упустил. И я не знаю, как быть
