Ночь над водой - Кен Фоллетт

— Ты хочешь десерт? — бросила она через плечо.

— Конечно.

Она подошла к буфету, нашла на полке две консервные банки с порезанными дольками грушами в сгущенном молоке, открыла их и поставила на стол.

Диана молча наблюдала, как он ест, и думала о том, что сейчас произойдет. А произойдет ужасная вещь. Как неотвратимая война, это разрушит, уничтожит, разобьет все вокруг, разом погибнут и дом, и семейный очаг, и привычная жизнь.

Внезапно она поняла, что не может, не имеет права решиться на такое.

Мервин отложил в сторону ложку, вынул карманные часы.

— Так, уже почти полвосьмого. Сейчас начнутся новости.

— Не могу, — произнесла Диана вслух.

— Что? О чем ты?

— Нет, не могу, — повторила она, не обращая внимания на его вопросы. Придется все порвать. Прямо сейчас она пойдет к Марку и скажет ему, что передумала и никуда не полетит.

— Почему ты не можешь послушать радио? — проворчал Мервин.

Диана пристально посмотрела на него. Как ей хотелось сказать ему правду и покончить с этим делом, но нервы были измотаны до предела, она опять не решилась.

— Совсем забыла, мне же надо идти. — Она лихорадочно подыскивала хоть какую-нибудь причину. — Понимаешь, Дорис Уильямс попала в больницу, и я должна ее навестить.

— Бог мой, впервые слышу. Кто такая Дорис Уильямс?

Такой, естественно, в помине не было.

— Ты просто забыл, вы как-то встречались. Она перенесла операцию. — Диана сама изумлялась, как ладно она импровизировала.

— Не помню. — Он отрицательно помотал головой, но больше ничего спрашивать не стал, зная, что случайные встречи быстро вылетают из памяти.

— Хочешь поехать со мной? — перешла в наступление Диана.

— О боже, конечно же нет! — Он ответил именно так, как она и ожидала.

— Тогда я возьму машину, если не возражаешь.

— Ладно, только не надо ехать слишком быстро. Учти, везде светомаскировка. — Он встал, прошел в гостиную, включил радиоприемник.

Диана посмотрела ему вслед. Вот и все. Он так никогда и не узнает, что чуть было не остался один. Стало даже как-то грустно.

Она надела шляпу, перекинула через руку плащ, вышла из дому. Слава богу, машина сразу завелась. Она медленно вырулила на дорогу, повернула в сторону Манчестера.

Эта поездка оказалась сплошным кошмаром. Она ужасно спешила, но была вынуждена ползти черепашьим шагом — на передних фарах чехлы, видимость в пределах нескольких ярдов. К тому же Диана плакала. Что тут вообще увидишь? Хорошо еще, что она прекрасно знала дорогу, иначе бы наверняка разбилась.

Хотя до города было менее десяти миль, ей понадобилось больше часа, чтобы их преодолеть.

Остановив наконец машину у «Мидлэнд-отеля», она почувствовала себя совершенно опустошенной. Она застыла на сиденье, чтобы немного успокоиться, прийти в себя. Достав из сумки косметичку, слегка припудрила лицо, чтобы скрыть следы слез.

Она знала, что для Марка это тоже будет удар, но он, по крайней мере, выдержит. Может быть, скоро он посмотрит на все другими глазами, их связь покажется ему не более чем обычной летней интрижкой. В конечном счете всегда приходится выбирать из двух зол меньшее, и лучше оборвать пусть страстное, но короткое любовное увлечение, чем законный брак, да еще с пятилетним стажем. Ничего, зато потом и она и Марк наверняка будут с нелепостью вспоминать лето 1939 года, когда они были вместе и любили друг друга.

Она опять расплакалась.

Нет, глупо сидеть здесь, в машине, размазывать по щекам слезы, как девочка. Надо с ним серьезно поговорить. Диана в последний раз поправила косметику на лице и вышла на улицу.

Минуя портье, она молча прошла через холл, поднялась по лестнице наверх. Она хорошо знала его номер. Конечно, это возмутительно для замужней женщины из общества подниматься к мужчине одной, так поздно, но она решила ничего не бояться, действовать решительно. Но не станет же обращать она внимание на глупые условности, когда судьба поставлена на карту? Конечно, можно поговорить с ним в гостиной или, например, в баре, но такие разговоры нельзя вести при посторонних, все слишком серьезно. Диана даже не оглядывалась, ее мало заботило, увидит ее кто-нибудь из знакомых или нет.

Она тихонько постучала в дверь, молясь, чтобы Марк оказался в номере. Вдруг он ушел в ресторан или в кино? Никакого ответа не последовало, она постучала сильнее. Надо же, что ему делать в кино в такое время?

Наконец за дверью раздался его голос.

— Кто там?

— Это я, открой.

Она услышала торопливые шаги. Дверь резко распахнулась, перед ней стоял Марк, слегка смущенный ее внезапным появлением. Однако он быстро пришел в себя, широко улыбнулся, взял ее за руку, втащил в комнату, закрыл дверь и тут же заключил в объятия.

Теперь она чувствовала себя так же неловко, как и тогда, целуясь с Мервином. Она прильнула к его губам, ощущая, как в ней поднимается желание, и оттолкнула, оторвала от себя горячее тело.

— Я не могу лететь с тобой.

— Что ты говоришь? Но почему? — Он моментально побледнел.

Диана обвела взглядом комнату. Да, он уже начал потихоньку собираться в дорогу. Ящики гардероба открыты, на полу чемоданы, кругом аккуратными стопками рубашки, белье, коробки с туфлями. Чего-чего, а аккуратности ему не занимать, и тем не менее…

— Я остаюсь, — повторила она твердо.

Он потащил ее в спальню. Они сели на кровать. Марк выглядел подавленным и разбитым.

— Нет, ты не можешь, вот так просто…

— Мервин любит меня, мы вместе уже пять лет. Ты должен понять, что я не имею права с ним так поступать.

— А как же я? Что будет со мной?

Она посмотрела на него. Он выглядел очень современно: песочно-розовый свитер, галстук-бабочка, серо-голубые фланелевые брюки, туфли из мягкой кожи.

— Не знаю. Вы оба меня любите, разница лишь в том, что он — мой муж.

— Может быть, любим тебя мы оба, но мне ты действительно нравишься.

— А ты думаешь, ему нет?

— Сомневаюсь, что он вообще тебя знает так, как я. Мне тридцать пять лет, я встретил любовь не впервые в жизни, однажды такое увлечение длилось у меня целых шесть лет. Я никогда не был женат, но давно готов к браку и думаю, что сейчас настал мой час. Я абсолютно уверен в своих чувствах. Ты великолепная женщина, умная, красивая, яркая, неординарная, ты словно рождена для любви. Мы похожи характерами, складом ума, интересами и вообще идеально подходим друг другу. Я не могу без тебя, родная моя…

— Нет, перестань… — неуверенно начала Диана.

Он притянул ее к себе, нежно поцеловал.

— Мы должны быть вместе. Помнишь, как мы обменивались записками в библиотеке под стендом с надписью «Соблюдайте тишину»? Ты сразу включилась в игру, тебе не требовалось никаких объяснений. Любая другая женщина подумала бы, что я просто сумасшедший, но тебе это нравилось.

«А он прав, — подумала она. — Как интересно бывает в жизни. Когда она пускалась в свои эскапады, например, закуривала трубку или не удосуживалась надеть трусы под вечернее платье, посещала фашистские митинги, либо дурачилась и изображала вой пожарной сирены, Мервин сердился, пыхтел и выходил из себя, а Марк лишь весело хохотал».

Он ласкал ее волосы, лицо, щеки.

Понемногу она успокоилась, почувствовала себя уверенней. Сама того не желая, она опустила голову ему на плечо, ее губы нежно касались его шеи. Чувственные пальцы гладили ее колени, затем рука поднялась выше, и вот уже его влажная ладонь осторожно погладила ее бедра, там где кончались резинки чулок.

Он нежно опустил ее на кровать, шляпа упала на пол.

— Не надо, — попросила она слабым голосом.

Но он уже не мог ответить, потому что жадно целовал трепещущие губы, играл с ее языком. Диана почувствовала, как его рука ловко, словно змея, проскользнула под тонкие шелковые трусики, тело задрожало от удовольствия. А он ласкал все дальше, жарче…

Марк знал, что делал.

Однажды летом, когда они лежали тесно прижавшись друг к другу в спальне отеля, прислушиваясь к шуму морского прибоя из раскрытого окна, он попросил:

— Покажи, как ты себя трогаешь. Хочу это видеть.

Она сильно смутилась, сделала вид, что не понимает.

— Что ты имеешь в виду?

— Не надо спрашивать. Пожалуйста, покажи, хочу знать о тебе все.

— Ты что-то спутал, я не мастурбирую, — солгала она.

— Это сейчас, а раньше, когда ты была девушкой… перестань стесняться, покажи, как сделать тебе хорошо, я буду учиться.

Она хотела было возмутиться, но подумала, что, наверное, мужчин это здорово возбуждает, да и в постели не должно быть секретов. Пусть смотрит, ему понравится.

— Ну, если ты настаиваешь, смотри, но потом пеняй на себя, понял? — Она уже включилась, вошла в ритм, и скоро ее пальцы стали влажными.

— Так, так, давай! — Он задыхался.