Ночь над водой - Кен Фоллетт

Впрочем, все это только его догадки. Но что же делать?

Как всякий добропорядочный гражданин, уважающий законы, Эдди испытывал острое желание немедленно связаться с полицией.

Однако он был страшно напуган.

Никогда в жизни он так не боялся, даже в раннем детстве, когда его пугали чертями и дьяволом. А сейчас, когда жена у них, что он вообще может? Абсолютно ничего, его связали по рукам и ногам. Эдди почувствовал, как на лбу выступила испарина.

Он снова подумал о полиции.

Все трудно и непонятно. Он в Англии, с местными полицейскими связываться бессмысленно, только время терять. Правда, можно дозвониться в Штаты, переговорить с шерифом, подключить к делу полицию штата Мэн, может быть, даже ФБР, пусть ищут заброшенный дом, который недавно сняли…

«Не вздумай стучать в полицию, — так, кажется, выразился тот тип, — или мы ее затрахаем». Эдди был склонен верить этим словам. В голосе негодяя кроме угроз он почувствовал сильное вожделение самца, будто у него встало и ждет лишь предлога, чтобы раздвинуть пленнице ноги. Он знал, что соблазниться им есть чем: мягкий округлый живот, полные крупные груди, упругое тело…

Руки непроизвольно сжались в кулаки, захотелось с размаху ударить, проломить стену. Пошатываясь от отчаяния, он вышел из дома, пересек зеленую лужайку, остановился в тени деревьев и прислонился головой к могучему дубу.

Эдди был из простой, ничем не примечательной семьи. Он родился на ферме, в нескольких милях от Бангора. Отец, бедный фермер, владел несколькими акрами земли, занятой под картошку, имел небольшое хозяйство — куры, корова, огород. На севере, в Новой Англии, почва не очень плодородна, суровый климат, длинные и холодные зимы. Беднякам здесь было очень трудно. Отец и мать свято верили, что на все воля Божья. Когда внезапно от воспаления легких умерла маленькая сестра Эдди, отец сказал, что ее призвал к себе Бог, «простым смертным трудно оценивать поступки Всевышнего». В те дни Эдди, подобно многим другим мальчишкам, мечтал отыскать спрятанные в лесах сокровища, например, кованный медью пиратский сундук, на крышке череп и кости, а внутри — золото и драгоценные камни. В своих фантазиях он покупал семье широкие удобные кровати с мягкими перинами, вдоволь дров для камина, красивый фарфор и фаянс для матери, дорогие утепленные куртки из овчины, вкусные бифштексы, холодильник, битком набитый мороженым и баночками с ананасным соком. В мальчишеских мечтах унылый ветхий дом фермера преображался в совсем иное жилище, полное тепла, уюта и семейного счастья.

Он так и не нашел зарытых сокровищ, зато получил образование, каждый день топая шесть миль до школы и столько же обратно. Ему нравилась школа, в классе было теплее, чем дома, а он понравился учительнице физики, миссис Мейпл, потому что никогда не стеснялся задавать вопросы, особенно насчет того, как работает тот или иной прибор.

Позже миссис Мейпл написала конгрессмену от их штата — так Эдди получил шанс сдавать экзамены в Военно-морскую академию в Аннаполисе. И он поступил. Годы в академии Эдди всегда вспоминал потом, как райское время. Там было всё, чтобы чувствовать себя хорошо: теплые пушистые одеяла, добротная военная форма, много хорошей еды, он никогда и не думал, что такое бывает. Жесткий режим не был ему в тягость, и ругались там не больше обычного, а наказания казались пустяком по сравнению с тумаками, которыми его частенько награждал отец.

Именно в Аннаполисе он впервые узнал, как относятся к нему люди. Эдди считали серьезным, упорным малым, способным идти напролом к поставленной цели. Он обладал хорошей работоспособностью. Несмотря на тощую фигуру, забияки редко наскакивали на него, какой-то недобрый огонек и решимость в его глазах заставляли их молча отходить в сторону. Окружающие ценили его, потому что он был человеком слова, на которого всегда можно положиться, но все-таки держались от него на расстоянии, близких друзей у него не было.

Эдди обнаружил, что люди в основном ценят его как хорошего работника, мастера своего дела. Иначе он просто не мог. И в семье и в школе его учили, что добиться чего-то можно только напряженным трудом. Отец поощрял в нем упорство и даже одобрительно называл «мотором», что среди жителей штата означало высшую похвалу.

По окончании академии ему присвоили низшее офицерское звание лейтенанта и послали стажером в морскую авиацию проходить практику на летающих лодках. Он уже давно понял, что академия в Аннаполисе и ветхий домишко его родителей — небо и земля. Теперь же, став офицером ВМС, он воочию убедился, что военно-морские силы США — привилегированный род войск и попадают туда только лучшие из лучших. Тех денег, которые ему платили, вполне хватало и на собственные нужды и на то, чтобы высылать деньги родителям то на починку прохудившейся крыши, то на покупку новой печи.

Эдди честно отслужил в ВМС четыре года, но тут умерла мать, а еще через пять месяцев за ней последовал отец. Те несколько акров земли, что у них были, отошли к соседям, но он сумел за бесценок выкупить дом и близлежащую дубовую рощу. Он оставил службу, устроился бортмехаником в компанию «Пан Америкэн». Зарабатывал, впрочем, вполне прилично.

В перерывах между рейсами Эдди приводил в порядок старый отцовский дом, провел водопровод, электричество, установил газовую колонку. Все делал сам, платя только за материал, купил в спальни электрообогреватели, в доме появились радио и телефон. Потом он познакомился с Кэрол-Энн, и они поженились. Он думал, что совсем скоро исполнится его заветная мечта: в старом доме снова разгорится семейный очаг, будет радость, детский смех…

Вместо этого в его жизнь вторгся кошмар.

Глава 4

— Боже, ты самое прекрасное создание из всех, что я сегодня видел за день, — такими необычными словами встретил Диану Лавси Марк Альдер.

Впрочем, почему необычными? К этому она давно привыкла. Люди постоянно делали ей комплименты. Диану считали милой, веселой, обаятельной. Она любила хорошо одеваться. В тот вечер на ней было длинное бирюзовое платье, маленький отворот, края корсажа в сборку, короткие, собранные у локтя рукава. С самого начала она не сомневалась что будет пользоваться успехом.

Это было в «Мидлэнд-отеле» в Манчестере, где проходил званый ужин. Гости сидели за столом, разговаривали, танцевали, словом, развлекались каждый в свое удовольствие. Трудно припомнить, по какому случаю их пригласили. Вроде отмечался юбилей торговой палаты, а может быть, вечер проводила какая-то известная фирма, или они просто собрались сделать пожертвования в пользу Красного Креста. В конце концов, неважно: главное, что на подобные мероприятия, всегда приходили одни и те же люди. В тот раз Диана была явно в ударе. Ей пришлось перетанцевать почти со всеми деловыми партнерами Мервина, ее мужа. Каждый старался прижаться поближе, томно сопел в ухо, в результате ей оттоптали все ноги. К тому же она заслужила ненависть присутствовавших в зале жен, которые бросали на нее убийственные взгляды. Странно, когда мужчина ведет себя по-дурацки, вдруг начинает проявлять повышенный интерес к хорошенькой женщине, его жена сразу же обращает всю свою злость на нее, а он вроде бы и ни при чем. Неужели не ясно, что никому не нужны эти напыщенные жирные коты, от которых разит виски. Ничего, она немножко сбила спесь с этих гордецов, выставив их в неприглядном свете. Как удивленно смотрел на нее Мервин, когда она танцевала быстрый джазовый танец с одним противным толстяком, который оказался престарелым заместителем мэра.

Натанцевавшись, она незаметно выскользнула в бар, сделав вид, что пошла за сигаретами.

Вот там она и увидела его. Он сидел у стойки один, разговаривая с барменом, в руке — маленькая рюмка коньяка. Мужчина смотрел на нее полными восхищения и нежности глазами. Она заметила, что он невысокого роста, стройный, говорит с американским акцентом, на лице мальчишеская улыбка. Она интуитивно почувствовала в нем тепло, благородство и улыбнулась в ответ, потом купила пачку сигарет, молча выпила стакан содовой и вернулась в зал.

Наверное, он поинтересовался у бармена, кто она и каким-то образом достал ее адрес, потому что буквально на следующий день Диана получила от него записку на фирменном бланке «Мидлэнд-отеля».

Там было стихотворение, которое начиналось так:

Улыбка ваша глубоко запала в сердцеЕе запомню я, как солнца луч,Который людям душу озаряет,Едва лишь появляясь из-за туч…

На глаза навернулись слезы.

Она спрашивала себя, почему ей хочется плакать, хотя давно знала ответ. Просто в нескольких строчках было выражено то чувство, к которому она стремилась всю жизнь. Диана мечтала о большой любви, о женском счастье, о том, чтобы мужчины носили ее на руках и совершали безрассудные поступки. А вместо этого она безвылазно жила вблизи огромного пыльного города, где все было так прозаично. Единственный глоток романтики за пять долгих лет — эта записка… А еще ей хотелось плакать потому, что она больше не любила Мервина.