Мент правильный - Дмитрий Николаевич Дашко

Они обмениваются рукопожатиями.

Мастеровой говорит:

– Меня от партийной ячейки депо к вам направили. Может, помощь какая нужна?

У него негромкий глуховатый голос.

Смушко кивает.

– Сам видишь, какой нам расквардак тут устроили! У меня финансов на ремонт нет.

– Что-нибудь придумаем, – обещает мастеровой.

В его голосе стальная уверенность, он действительно что-нибудь придумает.

Внезапно Смушко улыбается.

– Это твои орлы бузотёрам про бронепоезд и артиллерию наплели?

Железнодорожник ухмыляется, не без гордости отвечает:

– Мои, конечно, а кто же ещё!

– Вижу, они у тебя мастера не только паровозы чинить, но и зубы заговаривать! – восхищается Смушко.

Внезапно появляется дежурный. На его лице целая гамма чувств: от ужаса до обречённости.

– Та-та-таварищ Смушко, – заикаясь, произносит он.

– Ну, – хмурится начальник губрозыска.

– Говори, не тяни.

– Пойдёмте срочно со мной, – просит дежурный. – Там… там такое!

Смушко находит меня взглядом.

– Быстров, за мной.

– Есть, – чётко, по-военному отвечаю я и следую за начальником губрозыска.

А в голове мечется одна мысль: что же могло так напугать дежурного, если учесть, что мятеж недавно закончился?

Глава 15

Мы спустились на цокольный этаж, где располагались камеры или, как обычно говорили – арестные помещения. Здесь даже в коридоре было темно и сыро.

За дверями переговаривались задержанные, кто-то громко и надсадно кашлял. В общем, ИВС жил привычной жизнью.

– Эй, легавые? – донеслось откуда-то сбоку. – На свободу когда? Уж третьи сутки гноите.

– Заткнись, Рябоконь, – коротко бросил в ответ дежурный. – Когда надо, тогда и отпустим.

– А ты чё – жив остался? – захохотал невидимый Рябоконь. – Я было обрадовался, что вас по брёвнышку раскатали.

– Не дождёшься, – буркнул дежурный.

У дежурного к ремню была пристёгнута тяжёлая связка ключей. Подойдя к одной из камер, он подобрал нужный и стал ковыряться в замке. Что-то щёлкнуло, дверь распахнулась.

– Вот, – сказал дежурный. – Только осторожно, товарищи.

Я заглянул внутрь… камера была пуста. Вопросительно посмотрел на дежурного.

– И что? Камера как камера…

– Здесь находился задержанный Трубка, – чуть не плача произнёс дежурный.

– Чего! – взревел медведем Смушко. – И где же он?

– Не знаю! Вчера вечером был, а сегодня как корова языком слизнула.

– А камеры кто охранял?! Почему на посту никого? – разозлился Смушко.

– Камеры охранял милиционер Головко. Только убили его, когда катавасия началась. На стрельбу выскочил и сразу наповал…

– Ну да… – грустно протянул Смушко. – Хороший был мужик. Жаль, конечно.

Затем снова накинулся на дежурного:

– Хорошо, а ты куда смотрел? У нас один выход.

– Честное комсомольское, не видел я! Не мог Трубка мимо меня пройти – я бы задержал.

– Задержал… Честное комсомольское! – Смушко трясло от злости. – Ты понимаешь, что с тобой теперь будет?! Да тебя расстрелять мало!

– Товарищ начальник губро! – обиженно завопил дежурный. – Я-то здесь при чём! Я вообще ничего не понимаю…

– Может, его в другую камеру случайно определили? – предположил я. – Давайте проверим. Всякое в жизни бывает.

– Да проверял я! Нет его! Нет и всё! – выпалил дежурный.

– Ещё раз проверить! Заодно установить – может, кто-то ещё пропал! – нахмурился Смушко. – Задержанных опросить. Через полчаса у меня в кабинете с докладом. А там определимся.

Увидев, что дежурный находится в оцепенении, начальник губрозыска рявкнул:

– Выполнять!

Увы, лжечекист Трубка как в воду канул, и допрос задержанных ничего не дал. Все пожимали плечами и говорили, что ничего не видели, не слышали.

– А если и слышали что, так ничего нам не скажут. Сознательного элемента, как вы понимаете, там нет и неоткуда взяться. Из хорошего только то, что, кроме Трубки, больше никто не сбежал, – подвёл итоги Гибер.

Наш бригадир смог прорваться только после того, как мятежники сдались, а до этого вместе с мастеровыми из депо занимался организацией рабочей дружины.

Смушко вызвал к себе всех сотрудников губрозыска, и обе бригады, пусть и не в полном составе, оккупировали его кабинет. Мест за столом не хватало, люди сидели на подоконниках или, подобно мне, стояли.

Закончив доклад, Гибер опустился на стул и вытер вспотевший лоб платком.

– Когда Трубку видели в последний раз? – Спросил Смушко.

– Сразу после того, как арестованным раздали ужин, – с места ответил Гибер.

– А что – после никто не проверял? – насупил брови начальник губрозыска.

– Вы же сами помните, что вчера творилось: задержаний много, допросы… Народ туда-сюда таскали, причём весь вечер и половину ночи. Трубка сидел в одиночке и его не проверяли. Решили, что никуда не денется, – буркнул Гибер.

– Знаете, как это называется? Это называется бдительность потеряли, товарищи! Расслабились! А что в итоге? Враг на свободе. И что хуже всего: мы не только не знаем, как это случилось, но даже не можем установить – когда. Гибер отвернулся. Другие оперативники тоже чувствовали себя не в своей тарелке. Случилось ЧП. И даже недавняя атака на губрозыск не могла служить оправданием. Преступник явно ушёл до неё.

Это бросало тень на весь уголовный розыск.

С меня тоже снимали показания, но вот только большой пользы это не принесло. Если бы увидел Трубку… нет, даже не на выходе, а просто в коридоре, обязательно бы зафиксировал в памяти. В конце концов, я ведь лично его брал. Но… чего не было, того не было.

– Дежурный вспомнил что-то полезное?

– Нет, – вздохнул Гибер. – Я его под арест взял. Пусть в холодной посидит, память проветрит.

– Это шут знает что! – Смушко покраснел как варёный рак. – Пока одни ставят на кон собственные жизни и рискуют, ловя преступников, другие допускают халатность на посту! Да над нами вся городская шпана теперь смеяться будет! А теперь мой главный вопрос, – он повысил голос, – как мы теперь в глаза смотреть людям будем? Что скажете, товарищи сыщики?

Наступила мёртвая тишина. Сказать было нечего, все это прекрасно понимали.

– Молчите… И правильно делаете. И я тоже хорош…

– Но, товарищ… – вскинулся Полундра, однако Смушко не дал ему договорить:

– Не надо. Я – начальник, с меня и главный спрос. В общем, в свете нынешних событий считаю, что недостоин занимать данную должность. Прямо сейчас отправлюсь в губком, а там… – Он махнул рукой. – Что скажут, то и скажут! Лично я бы себе вот что сказал: «Провалил ты всю работу, товарищ Смушко». Сам это чувствую и готов хоть сейчас от стыда под землю провалиться.

Я кашлянул, привлекая к себе внимание.

– Быстров? – вскинул подбородок Смушко. – Ты чего? Заболел?

Я отклеился от стены.

– Товарищ Смушко, может, не надо с губкомом спешить?

– У тебя есть какие-то предложения? – удивился он.

– Есть. Думаю, товарищам