Мент правильный - Дмитрий Николаевич Дашко

Я затряс его как тряпичную куклу, но он не проронил ни слова.

От отчаяния я уже было захотел перейти к более суровым мерам, но тут вмешалась его жена.

– Сеня, скажи им, – попросила она. – Вдруг они нам помогут?

Её уговоры подействовали на супруга.

– Отпусти! – процедил Чалый. – Я всё скажу.

Я выпустил ворот рубахи, даже разгладил его ладонью.

– Жги!

– Я не хотел, – опустив голову, забормотал Чалый.

– Не мямли! – потребовал Михаил. – Если ты не забыл – мы твои товарищи!

– Я не мямлю! – вскинул подбородок Чалый. – Просто громко говорить нельзя. Могут услышать!

– Кто нас может услышать?! – подобрался Михаил.

Он сейчас походил на льва, выбравшего себе жертву и готового в любую секунду напрыгнуть, решая её участь. И участь та будет незавидной.

– Заходите, – вместо ответа пригласил Чалый.

Мы вошли в скудно обставленную комнату с задёрнутыми занавесками. Здесь жили бедно, но чисто. Интересно, а как я живу? Каков мой быт? До сих пор не выяснил.

Чалый указал на лавку в углу.

– Присаживайтесь.

Сам опустился на деревянную табуретку.

Похоже, он успокоился. Возможно, понял, что мы собираемся ему помочь, вне зависимости от того, в какую передрягу он влип.

– Меня заставили устроить побег Трубке, – сказал он.

– Что же могло тебя заставить? Ты ведь войну прошёл, смерти в глаза глядел! – зло произнёс Миша.

– У меня похитили дочь, – тусклым голосом объяснил Чалый.

Глава 17

Я не заметил, как сжал кулаки. Это кем же надо быть, чтобы решиться на такое? Преступники – далеко не святые, но даже у них есть свои табу: угрожать, запугивать, устраивать подлости – сколько угодно. Но похищение детей с целью шантажа?

Пожалуй, это и есть грань, отделяющая человека от зверей.

Как бы поступил я, окажись на месте Чалого? Пусть меня простят коллеги, но чтобы спасти Дашку, я бы выпустил из камеры любого урода. Но потом бы… нет, не пустил пулю в лоб. Я бы нашёл того, кто заставил меня пойти на это и сделал бы всё, чтобы эта гадина пожалела, что родилась.

У меня не было морального основания осуждать Чалого. Я бы поступил точно так же. И всё-таки один вопрос вертелся у меня на языке, и я не преминул его высказать:

– Хорошо, эти гады похитили твою дочь… Но какого лешего ты не сказал об этом нам, твоим товарищам?

– А что бы это изменило? – вскинулся Чалый.

– Многое. Мы обязательно что-нибудь придумали бы, – убеждённо сказал я и потребовал:

– Давай детали!

Чалый заговорил. О том, что дочку похитили, он узнал в тот день, когда приехал из командировки. Дочки не было дома, но его это не удивило: та иногда засиживалась у подружек.

Но тут ему в окошко постучали. Он раздёрнул занавески и увидел серого неприметного человечка в кургузом пиджачке. Тот просил Чалого выйти на улицу для «разговору».

Оперативник вышел, а человечек с усмешкой сообщил, что дочь Чалого находится сейчас в укромном месте, и если тот хоть пальцем его сейчас тронет или сдаст в угро, то больше никогда её не увидит. В качестве доказательства подал шаль, которую так любила надевать девочка. В тот злополучный день она брала её с собой.

Чалый мгновенно узнал вещь – это был его же подарок, привезённый после демобилизации из Красной армии.

Сомнений не оставалось – бандит говорит правду.

Опер с трудом сдержал себя в руках. Ему хотелось схватить эту гниду и бить, пока тот не расколется и не расскажет, где девочка. Вот только бандиты предусмотрели и такую реакцию, потому сразу предупредили, что ничего хорошего для дочери Чалого тогда не будет.

– Чего вам от меня нужно? – спросил опер.

Его трясло от гнева и злости.

– В угро сидит наш кореш – его фамилия Трубка. Сделай так, чтобы он оказался на свободе, и мы вернём твою дочь целой и невредимой, – объяснил гадёныш.

– А если я этого не сделаю? – нахмурился Чалый.

– Тогда в следующий раз ты увидишь её в морге. Только, прежде чем убить, над ней хорошенько позабавимся. Девка есть девка – любая сойдёт, – подмигнул бандит.

Чалый осознал, что выбора у него нет. Он полностью в руках у этих сволочей, и те могут вертеть им как захотят.

– Откуда я знаю, что вы меня не обманете? – спросил он.

– Нам нужен кореш, а твоя девка без надобности. Сделаешь свою часть, и её отпустят. Мы слово держим.

– Нет, – покачал головой Чалый. – Так не пойдёт.

– Тебе что, наплевать на дочь? – удивился бандит.

– Как раз потому, что мне не наплевать, я вам предложу другое.

– Интересно… И что ты можешь нам предложить? – осклабился человечек.

– Всё то же самое, но на моих условиях.

– Ты собираешься диктовать нам условия? – бандит не верил своим ушам. – Легавый, ты, наверное, спятил. В любую секунду пацаны могут пустить твою дочь по кругу.

– Чтобы этого не произошло, всё будет по-моему. Я вытащу Трубку из угро, но передам его только в обмен на дочку.

Бандит задумался.

– Ладно, по-твоему, так по-твоему. Когда за Трубкой приходить?

– Завтра вечером загляни, и я тебе скажу.

Тип в кургузом пиджаке кивнул и ушёл.

– Ну, а дальше вы, наверное, уже знаете или догадываетесь, – продолжил рассказ Чалый. – Я заглянул в губро, увидел, что там беготня и суматоха, а значит, мне будет легче вытаскивать Трубку. Ещё и с дежурным повезло – его в уборную постоянно гоняло. В общем, подменил я его на минутку, а сам бегом в арестантскую, наплёл, что Трубка нужен для разговора. Приставил пистолетик к боку и предупредил, что если дёрнется, то сразу получит пулю. Так и вышли.

– Погоди, то есть Трубка до сих пор у тебя? – изумился я.

Чалый кивнул.

– Да. Хочу сегодня его обменять. Поэтому и спроваживал вас отсюда.

– Теперь всё стало на свои места, – сказал я. – Где прячешь Трубку?

– В сарае. Я его связал и кляп в зубы вставил. Можешь поверить – там ни одна собака его не найдёт! – заверил Чалый.

– А сам не сбежит? – спросил Миша.

– Нет. Я крепко связал. Можешь мне поверить.

– Да, Чалый, натворил ты делов, – вздохнул Мишка. – Как распутываться будем?

– Говоришь, бандит легко согласился с твоими условиями? – спросил я.

Чалый кивнул.

– Эта лёгкость неспроста. Значит, они решили убрать и тебя, и дочку, сразу как ты отдашь им Трубку.

– Я тоже так подумал, – произнёс Чалый. – Но всё равно – это хоть маленький, но шанс выручить дочку. Я