Три запрета Мейвин (СИ) - Марина Дементьева

— Ровно столько, сколько возьмём за них…

— И вот тебе первый совет…

— …передай своему королю…

— …чтоб назначил битву…

— …на ночь Зимних костров…

— …и никак иначе.

— Вот так совет! — воскликнула я в изумлении. — Легко ли его исполнить? Покажите мне безумца, по доброй воле согласного биться в ночь перелома!

— Это не наша забота, Ме-эйви-ин…

— Ах вы маленькие плуты! Безрассудством было ожидать, что вы удержитесь от коварства. Разумею я так: прочие ваши советы столь же хороши, как первый!

Вереск зашелестел чаще; маленький народец кривлялся, передёргивал острыми плечиками, выплясывал замысловатые коленца.

— Тебе решать…

— …как распоряжаться нашими советами.

— Ты обещала нам…

— …мы обещали тебе.

— Ты ещё хочешь узнать второй совет?

— Говорите, — вздохнула безнадёжно. — Хотя бы не задаром буду вам должна.

— Тогда слушай…

— Передай своему королю…

— …чтоб назначил битву…

— …в долине Маг Туиред…

— …и нигде иначе.

— Ловко! Один совет в цену двух.

— Ты обвиняешь нас во лжи, Ме-эйви-ин?

— Но мы не обманули тебя…

— …это два разных совета.

В ответ я горько усмехнулась:

— Да что уж там! Говорите третий.

Они перемигивались, подбираясь ближе. Разговор забавлял их.

— Для своего супруга…

— …проси у Зимнего Короля…

— …меч Нуаду…

— …тот, что разит без промаха.

Я отшатнулась, качая головой и сжав кулаки. Как посмею?..

— Да вы смеётесь надо мною! За что я принуждена расплатиться с вами? За болотные огни?

Они ответили тихим ропотом, пролетевшим над макушками трав:

— Чем ты недовольна, Мейвин?

— Мы даём тебе верные советы.

— Разве не победы желаешь ты для того…

— …кто назван твоим мужем?

— Ладно же, — кивнула, с усилием уняв дрожь. — Пусть так. Это — всё?

— Не-ет…

— До чего же вы заботливы! Мать перед смертью даёт дочери меньше наставлений. Не слишком ли вы жадны? Что останется у меня после нашего расчёта?

На это они лишь хихикали и корчили рожицы. Никогда ещё они не были менее похожи на людей, — прежде я испугалась бы, видя их веселье.

— С-с-слушай и запоминай, Мейвин…

— Не наша вина, если забудешшшь…

— Что бы ни случилосссь…

— …даже если он спросит тебя…

— …никогда не говори Зимнему Королю…

— …о своей любви.

— Но не уставай повторять…

— …как любишь смертного.

— И последнее…

— Поставь условием вернуться…

— …в утро завтрашнего дня.

И прозвучало хором:

— Это все наши советы…

— Чего же вы хотите за помощь?

Спросила, и голос не дрогнул. Они обещали, что возьмут не больше, чем я способна отдать. Всё так. Но не окажется ли плата непосильной?

Они заговорили все враз, спеша и перебивая друг друга. Алчность принуждала их всё больше гримасничать и пританцовывать, придвигаться всё ближе.

— Отдай нам осеннее золото своих кос…

— Отдай нам весеннюю зелень глаз…

— Подари нам зимнюю белизну своей кожи…

— Подари нам летнюю сладость губ…

— И лебединый полёт поступи…

— И чистый ручей голоса…

— Отдай нам, Мейвин!

— Мне не жаль расстаться со своею красотой. Но без неё… разве нужна я буду Зимнему Королю?

На мои слова они отозвались шипением и свистом, и хриплым клёкотом — мешаниной ночных тревожных звуков, что порой доносится в заполуночное время, и человек не стремится вызнать, кто или что причиной этому шуму.

Не сразу поняла — так они смеялись моему сомнению, как славной шутке.

Они хватались за впалые животы, измаранными в ягодном соке пальцами растягивали рты, показывая чёрные языки, оттягивали к вискам и без того раскосые глаза.

— Глупая Мейвин! — кривлялись они, и колеблемый их суматохой вереск осыпал лепестки.

— Ты ничего не знаешь, Мейвин…

— Ничего!

— Да, вы говорите верно — я ничего не знаю, — согласилась безразлично. Я подошла к краю, за которым самая изощрённая насмешка бессильна была достать меня. — Забирайте, что вам желанно! И больше ничего не буду вам должна.

— Ты сказала…

— …мы услышали.

Я ничего не почувствовала, и во мне словно бы ничего не изменилось, но маленькие существа принялись весело приплясывать и бить в ладоши. А в следующий миг я вся вдруг замерцала. Сквозь кожу капельками проступало свечение, которое вспорхнуло серебристо-хрустальной пыльцой и ручейками устремилось к маленькому народцу, а те