Нашествие ангелов. Книга 1. Последние дни - И Сьюзен

ГЛАВА 16

—   Резать веревки я тебе не позволю, — произносит чей-то низкий голос. — У нас их и без того не хватает.

Кто-то выхватывает нож из моей руки и грубо толкает меня на стул. Фонарь гаснет, и приходится несколько раз моргнуть, чтобы зрение вновь приспособилось к тусклому лунному свету. К тому времени, когда возвращается способность видеть, мне уже связывают руки за спиной.

Их трое. Один проверяет веревки на запястьях Раффи, пока другой стоит, прислонившись к двери, словно просто зашел в гости. Я напрягаю мышцы, пытаясь ослабить путы, но мои запястья связаны так крепко, что боюсь, как бы не треснули кости.

—   Придется извинить нас за отсутствие света, — говорит тот, что стоит у двери. — Мы прячемся от непрошеных гостей.

Все в нем — от командного голоса до небрежной позы — говорит о том, что он тут главный.

—   Я что, и впрямь такая неуклюжая?

Главный наклоняется ко мне, глядя прямо в глаза:

—   В общем-то, нет. Наши часовые тебя не видели, а им приказано следить, не появишься ли ты. Так что — не столь уж и плохо.

В его голосе слышится одобрение.

Раффи издает горловой звук, напоминающий рычание собаки.

—   Вы знали, что я здесь? — спрашиваю я.

Мужчина снова выпрямляется. В лунном свете трудно разглядеть детали внешности, но он высок и широкоплеч. Волосы по-военному коротко пострижены, и шевелюра Раффи по сравнению с ними выглядит постыдно растрепан-ной. В чертах лица чувствуется решимость и уверенность в себе.

Он кивает:

—     Точно мы этого не знали, но, судя по содержимому его рюкзака, он нес лишь половину припасов. У него походная горелка, но нет спичек, котелков или сковородки. У него две миски и две ложки. И все такое прочее. Мы решили, что оставшуюся половину нес кто-то еще. Хотя, честно говоря, я не ожидал, что его попытаются спасти. И уж точно — не девушка. Без обид. Я всегда был современным человеком. — Он пожимает плечами. — Но времена изменились. А у нас в лагере полно мужиков. — Он снова пожимает плечами. — Для такого требуется немалая смелость. Или отчаяние.

—   Ты забыл про отсутствие мозгов, — рычит Раффи. — Вам нужен я, а не она.

—   Почему ты так решил? — спрашивает главный.

—     Тебе нужны мужчины вроде меня в качестве солдат, — говорит Раффи. — А не тощая девчонка.

Главный откидывается назад, скрестив руки на груди:

—   С чего ты взял, будто нам нужны солдаты?

—   Пять человек и стая собак поймали одного парня, — отвечает Раффи. — С такими темпами вам понадобится три армии, что бы вы ни собирались сделать.

Главный кивает:

—   А у тебя явно есть военный опыт.

Я удивленно поднимаю брови, думая о том, что произошло, когда его схватили.

—   Ты и глазом не моргнул, когда мы направили на тебя оружие, — говорит главный.

—    Не столь уж он и хорош, как ему кажется, — говорит тот, что охраняет Раффи. — Раз уже попадал в плен.

Раффи не клюет на приманку.

—   Может быть, он спецназовец, обученный действовать в самых худших ситуациях, — говорит главный.

Он делает паузу, ожидая ответа Раффи. В лунном свете, просачивающемся в окно, видно, что главный наблюдает за ангелом, словно волк за кроликом. Или, возможно, словно кролик за волком. Но Раффи молчит.

Главный поворачивается ко мне:

—   Есть хочешь?

Мой желудок выбирает именно этот момент, чтобы издать громкое урчание. В иных обстоятельствах это могло бы показаться забавным.

—   Нужно принести им что-нибудь поужинать.

Все трое уходят.

Я проверяю веревки на запястьях.

—   Высокий, смуглый, дружелюбный. Что еще требуется девушке?

Раффи фыркает:

—    После того как появилась ты, они стали намного добрее. А то весь день не предлагали мне

еды.

—   Они что, просто развлекаются? Или от них на самом деле не стоит ждать ничего хорошего?

—    От любого, кто привязывает тебя к стулу под дулом ружья, не стоит ждать ничего хорошего. Мне что, и впрямь нужно это объяснять?

Я чувствую себя маленькой девочкой, сказавшей глупость.

—     Так что ты тут делаешь? — спрашивает он. — Я рискую быть растерзанным стаей собак, чтобы ты успела удрать, а ты вместо этого прибегаешь сюда? Твое чувство справедливости противоречит здравому смыслу.

—   Извини, больше не буду.

Я начинаю жалеть, что нам не заткнули рот кляпом.

—   Самое здравое из всего, что я от тебя услышал.

—   Так кто эти люди?

Благодаря своему выдающемуся слуху Раффи наверняка многое узнал об их намерениях.

—   А что? Собираешься к ним присоединиться?

—   Что-то не испытываю такого желания.

Несмотря на ангельские черты лица, сейчас, в лунном свете, он выглядит довольно жутко из-за запекшейся на лице крови. На мгновение представляю его себе классическим падшим ангелом, явившимся, чтобы проклясть чью-то душу.

Внезапно он спрашивает:

—   С тобой все в порядке?

Его голос звучит удивительно мягко.

—    Все отлично. Ты ведь понимаешь, что нам нужно убраться отсюда до утра? Иначе они обо всем догадаются.

Ни у кого из людей раны не заживают столь быстро.

Дверь открывается, и запах тушеного мяса едва не сводит меня с ума. С начала Нашествия мне не приходилось по-настоящему голодать, но и веса я особо не набрала.

Главный пододвигает ко мне стул и подносит к лицу миску. Желудок мой урчит, стоит мне ощутить аромат мяса и овощей.

Он набирает полную ложку и держит ее на полпути между миской и моим ртом. Я с трудом подавляю нетерпеливый стон, пытаясь сохранить приличия. Прыщавый солдат пододвигает стул к Раффи и проделывает то же самое с другой миской.

—   Как тебя зовут? — спрашивает главный.

Есть что-то интимное в том, как он задает этот вопрос, собираясь кормить меня с ложечки.

—     Друзья называют меня Гнев, — отвечает вместо меня Раффи. — Враги — Смилуйся-над- Нами. А тебя как звать, солдатик?

От насмешливого тона Раффи у меня отчего-то краснеют щеки. Однако главный полностью спокоен.

—   Овадия Уэст. Можешь звать меня Оби.

Ложка слегка отдаляется от меня.

—       Овадия. Прямо как в Библии, — говорит Раффи. — Овадия укрывал пророков от преследования.

Раффи смотрит на повисшую перед ним в воздухе ложку с мясом.

—    А ты, я вижу, знаток Библии, — говорит Оби. — Жаль, что у нас уже есть один. — Он смотрит на меня. — А тебя как зовут?

—       Пенрин, — быстро отвечаю я, прежде чем Раффи успевает сделать какое-нибудь саркастическое замечание. — Пенрин Янг.

Я предпочитаю не настраивать против себя тех, кто держит нас в плену, особенно если учесть, что они собираются нас накормить.