Нашествие ангелов. Книга 1. Последние дни - И Сьюзен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это ничего не означает, кроме того, что она была здесь. Не более того. Она не могла справиться с целой семьей.
Но она вполне могла справиться с десятилетней девочкой, которая вышла из укрытия после того, как убили ее родителей.
Она была здесь и наткнулась на тела, как и мы. И все.
В самом деле все.
— Пенрин?
Я понимаю, что Раффи обращается ко мне.
— Что?
— Это не могли быть дети?
— Кто?
— Те, кто напал, — медленно отвечает он. Похоже, я что-то пропустила. — Как я уже сказал, следы зубов слишком маленькие для взрослых.
— Значит, какие-то животные.
— Животные с плоскими зубами?
— Да, — чересчур убежденно говорю я. — Это куда логичнее, чем ребенок, расправившийся с целой семьей.
— Но не более логично, чем нападение банды одичавших детей.
Я пытаюсь бросить на него взгляд, говорящий о том, что он сошел с ума, но, похоже, мне удается лишь показать свой страх. В моем воображении одна за другой проносятся картины того, что могло здесь произойти.
Раффи говорит, что нужно избегать дороги и подниматься в холмы через лес. Я киваю, толком его не слыша, и следую за ним в гущу деревьев.
ГЛАВА 13
Растительность в Калифорнии в основном хвойная, но опавшей листвы все равно хватает, и она хрустит под ногами при каждом шаге. Не знаю, как в других частях света, но, по крайней мере, в наших холмах у меня не возникает сомнений, что все истории о лесных обитателях, умеющих ходить бесшумно, — миф. Во-первых, осенью в лесу попросту не найти места, где нет опавших листьев. Во- вторых, даже белки, птицы и ящерицы производят достаточно шума, чтобы их можно было принять за более крупных животных.
Хорошая новость состоит в том, что дождь намочил листья, приглушая звук шагов. Плохая — я не могу управляться с коляской на мокром склоне.
Палые листья застревают в спицах коляски, которую я изо всех сил толкаю вперед. Чтобы облегчить ее, я привязываю меч к рюкзаку, который взваливаю на спину. Второй рюкзак я бросаю Раффи. Но коляска все равно скользит по мокрым листьям, так и норовя скатиться вниз, когда я пытаюсь двигать ее зигзагами. Наша скорость замедляется до черепашьей. Раффи не предлагает помочь, но и не делает никаких саркастических замечаний.
Наконец мы находим чистую тропу, которая, похоже, ведет куда нам нужно. Земля на тропе более-менее ровная, и листьев намного меньше, однако дожди превратили ее в сплошную грязь. Не знаю, как поведет себя в грязи коляска, а ведь хочется сохранить ее в рабочем состоянии, поэтому я складываю коляску и несу в руках. На какое-то время это помогает, хотя мне крайне неудобно. Прежде вот так мне приходилось преодолевать самое большее один-два лестничных марша.
Очень быстро становится ясно, что я не могу идти дальше с коляской в руках. Даже если бы Раффи предложил помочь — чего он делать не собирается, — мы не уйдем далеко, таща неуклюжую конструкцию из металла и пластика.
В конце концов я раскладываю коляску и ставлю ее на землю. Грязь сразу же начинает жадно засасывать колеса. Всего через несколько футов коляска окончательно застревает.
Схватив палку, я пытаюсь сбить грязь, но она лишь все больше налипает на колеса. Еще пара футов — и коляску уже не сдвинуть с места.
Я стою рядом с ней, чувствуя, что на глазах выступают слезы. Как мне спасти Пейдж без ее коляски?
Нужно что-то придумать, даже если мне придется нести сестру на руках. Самое главное сейчас — найти ее. И все же я стою еще минуту, обреченно опустив голову.
— У тебя есть шоколад, — мягко говорит Раффи. — Остальное — лишь дело техники.
Я не поднимаю глаз, не желая показывать слезы. Проведя на прощание пальцами по кожаному сиденью, я ухожу прочь от коляски Пейдж.
Мы идем почти час, когда Раффи вдруг шепчет:
— Что, хандра в самом деле помогает людям почувствовать себя лучше?
Мы разговариваем шепотом с тех пор, как увидели трупы на дороге.
— Я вовсе не хандрю, — шепчу в ответ.
— Ну конечно... Ты же в компании воина-полубога. чего хандрить? Подумаешь, коляску бросила! Мелочь.
Я едва не спотыкаюсь об упавшую ветку:
— Да ты шутишь!
— Насчет воина-полубога? По-твоему, о таких вещах можно шутить?
— О господи! — Я повышаю голос, забыв об осторожности. — Ты всего лишь чересчур возомнившая о себе птица. Ладно, мускулы у тебя есть, согласна. Но, знаешь ли, птицы — всего лишь эволюционировавшие ящерицы. Вот кто ты такой.
— Эволюция, — усмехается он и наклоняется, словно собираясь сказать что-то по секрету. — Тебе следует знать, что я был столь же совершенным в начале времен.
Он настолько близко, что его дыхание касается моего уха.
— Да ладно тебе! Твоя гигантская башка становится чересчур велика для этого леса. Скоро ты застрянешь между двумя деревьями, и снова придется тебя спасать. — Я бросаю на него усталый взгляд.
Я прибавляю шагу, чтобы у него пропало желание бросить в ответ какую-нибудь язвительную фразу, — а в том, что она возникнет, я не сомневаюсь.
Но Раффи молчит. Неужели позволил мне оставить последнее слово за собой?
Когда я оглядываюсь, Раффи самодовольно улыбается. Только теперь я понимаю, что он пытается поднять мое настроение. Я упрямо сопротивляюсь, но уже слишком поздно.
Я и в самом деле чувствую себя лучше.
По карте я помню, что бульвар Скайлайн идет через лес в сторону Южного Сан-Франциско. Скайлайн проходит выше того места, где мы сейчас. Хотя Раффи не говорил, где расположена обитель, он сказал, что нужно двигаться на север, а значит, через Сан-Франциско. Так что если мы просто поднимемся выше и направимся по Скайлайну в сторону города, то сможем держаться подальше от густонаселенных районов.
Мне нужно как можно больше узнать об ангелах, и у меня множество вопросов к Раффи, но главное сейчас — каннибалы, и мы сводим наши разговоры до минимума, ограничиваясь шепотом.
Я думала, что нам потребуется целый день, чтобы добраться до Скайлайна, но к середине дня мы уже там. И это хорошо, так как вряд ли я бы вынесла еще одну порцию кошачьего корма. У нас полно времени, чтобы обшарить дома на Скайлайне в поисках ужина до наступления темноты. Дома эти стоят дальше друг от друга, чем в пригородах, и большинство скрыто за деревьями, что лишь облегчает тайные поиски съестного. Я думаю о том, как долго следует дожидаться моей матери и найдем ли мы ее вообще. Она знала, что нужно подниматься на холмы, но других планов у нас не было. Как и во всем остальном, мне теперь остается лишь надеяться на лучшее.
Скайлайн — прекрасная дорога, идущая вдоль вершины горного хребта, что отделяет Кремниевую долину от океана. Это двухполосное шоссе, с которого видны как долина по одну сторону, так и океан по другую. Единственная дорога после Нашествия, которая не выглядит апокалиптически. Обсаженная по обеим сторонам красным деревом и пахнущая эвкалиптом, она смотрелась бы куда неестественнее с несущимися по ней автомобилями.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});