Грим - Анастасия Худякова

по одной простой причине: он любил ее. По мере того как одно модельное агентство за другим теряло к нему интерес, мать погружалась в апатию и состояние тупого страха, спровоцированного мыслью, что еще совсем немного, и она снова станет никому не известной нищенкой. Правдой это не могло считаться даже образно. Стелла Хольмквист никогда не была бедной, а после развода такая участь ей тем более не грозила. Не была она и знаменитостью в той мере, в какой привыкла думать о себе. Но, подстегиваемая собственными бреднями и манией величия, Стелла все же нашла выход из своего печального положения. Она написала книгу. Детскую книгу о Звездном Мальчике Романе, который родился от света утренней звезды и был настолько прекрасен, что куда бы ни пошел, сражал всех своей красотой и творил самое настоящее волшебство. Книга понравилась публике, и Стелла писала еще и еще. Появилась целая серия о Звездном Мальчике Романе и его путешествиях в разных галактиках. Повсюду он нес за собой чудеса, совершал великие поступки, стал самим совершенством. Дети его копировали, родители им восхищались. Обожали все, кроме самого Романа, настоящего, реального и совсем не идеального, к безнадежному разочарованию матери. На небольшой процент от всей вырученной суммы с продажи книг, прав на переиздание, на создание мультипликационного сериала, сувенирной продукции и использование образа Звездного Мальчика в маркетинге Стелла отправила сына в престижную школу, куда самому Роману совершенно не хотелось, но действия матери теперь были ему безразличны.

Примерно тогда же он совершил свое первое убийство. Жертвой стал старшеклассник, приемный сын директрисы Агнетты Олсен. Она рассказала мальчику правду о его происхождении, посчитав, что возраст как раз подходящий. Но ошеломленный пасынок такую правду не принял. Он устроил целую диверсию, чтобы наказать мать, то есть мачеху, как выяснилось. Так, все ученики старших и средних классов получили анонимную рассылку, которая обнародовала фотоснимки молодой Агнетты в образе пастушки. Очевидно, фото были сделаны в ночь Хэллоуина, а самой фру[5] Олсен на вид было лет семнадцать. Но для жестоких школьников, не упускающих возможности поддеть ненавистных строгих преподавателей, такое событие было сродни дару небесному, тем более что виновного было не найти.

Но Роман нашел. Он долго наблюдал за Томми и, возможно, усмирил бы свои ненависть и ярость, если бы тот не пытался оправдаться, если бы не лгал матери в глаза, оставаясь самым жестоким ее судьей. Такому лицемерию Роман просто не мог позволить существовать. Он искренне любил Агнетту как единственного доброго и справедливого к нему человека, как мать, о которой всегда мечтал, как мудрого учителя и наставника, как идеал проповедования тех ценностей и морали, к которым стремился сам.

Роман все ждал, когда же его накроет чувство страха, вины, ответственности, наконец. Он так часто видел убийства в кинофильмах, прочел столько книг, где они совершались… Но ничего этого не было. Никакой вины. Только какое-то странное, темное, смутное чувство удовлетворения. И боль от боли Агнетты. Но он искренне верил, что избавил ее от подлости и лжи, а потому оказал самую большую услугу как благодарность за все, что она подарила ему, за все, что сделала ради него.

Роман прождал у агентства до самого вечера. Зажглись фонари, и один светил прямо в лобовое. Быстрым шагом, враскачку Элиас Эбба пересек парковку, забрался в сияющий внедорожник и покатил прочь. Роман поехал за ним, бросив быстрый взгляд на сумку под пассажирским сиденьем.

Эбба припарковался у ресторана и, захватив бумажник из сумки, вошел внутрь. Роман хорошо видел его сквозь стеклянный фасад. Эбба уселся за столик для одного и отдал быстрые распоряжения официанту. Роман ждал, наблюдая, как он листал что-то в своем телефоне, поглощал салат, мясо с овощами и десерт, закатил глаза, когда молодой официант о чем-то спросил его. Другая официантка подошла к нему, очевидно, чтобы решить возникший конфликт. Роман внимательно следил за тем, как Эбба окидывает привлекательную молодую девушку отвратительным нескромным взглядом. Он совершенно не скрывал своих намерений, не считал их дурными, и по тому, как официантка подалась назад, Роман понял, что намек на них проскользнул и в разговоре. Когда девушка развернулась на каблуках и исчезла, Роман отдал ей должное и снова обратил взгляд к Эббе, подперев подбородок ладонью.

Наконец мужчина расплатился и вышел. Все это заняло без малого минут сорок, и Роман, потирая затекшую шею, проклинал черного пса, если он вообще существует, и собственную паранойю. Обсессивно-компульсивное. Как же!

На шоссе он обогнал Эббу и стал тормозить, включив аварийку. Он выбрался из машины прежде, чем Эбба успел проехать мимо, и отчаянно замахал руками, умоляя остановиться. Новоиспеченный директор «Персефоны» действительно затормозил позади и вышел из машины.

– Добрый вечер! Боюсь, мне очень нужна помощь! Машина отказывается ехать.

– Проверь предохранитель, – бросил Эбба, держась за раскрытую дверь. Темные волосы были зачесаны назад слишком тщательно. Это ему не шло и делало лицо круглее.

– Думаете, дело в этом? Простите, в технике я абсолютный чайник.

– Проверь, а там посмотрим.

Роман открыл капот, не выпуская из вида собеседника. Поглядывал он и на обочины, но ничего необычного вокруг не заметил.

– Да, похоже, вы правы. – Роман вынырнул из-за капота и посмотрел на Эббу, слегка щурясь. – Где-то должен быть запасной. Спасибо, вы мой спаситель!

– Нет проблем, – буркнул Эбба и уже собирался вернуться за руль, но Роман подбежал к нему и улыбнулся.

– Еще одно! Так вышло, что я забыл на работе телефон. Если не предупрежу жену, что опоздаю на семейный ужин, она с ума сойдет от беспокойства. Я, видите ли, никогда не опаздываю. А она у меня мнительная! Такая милая, когда беспокоится.

Эбба озадаченно смотрел на Романа.

– Можно… можно позвонить с вашего? – подсказал Роман. Он импровизировал. Нужно было только выиграть время.

Нож оттягивал карман куртки. Роман сначала не хотел его брать, но подумал, что если не будет угрозы, то и пес не появится. Значит, все зря. Он чертыхнулся про себя, когда Эбба протянул ему телефон. Роман искренне надеялся на отказ. Можно было бы притвориться, что он кому-то звонит, но темные глаза Элиаса Эббы внимательно следили за ним. Можно было набрать неверный номер, но тогда притворство быстро рассекретили бы. К тому же, стоя вплотную к нему, Эбба наверняка услышал бы разговор.

Роман подумал, что сильно пожалеет о том, что собирался сделать, и набрал номер, умоляя про себя Теодору Холл не брать трубку или вовсе отключить телефон.

– Алло? – раздался знакомый голос, и Роман расплылся в широкой улыбке под пристальным