Сон и Пепел (СИ) - Анжело Алекс

И если допустить, что сказанное Мораном правда, то…

— Первый кристалл у тебя, — произнесла утвердительно, не спрашивая. Наличие подобной реликвии могло объяснить не только молодость Морана… но и мою.

— Был когда-то.

— Значит, ты правда создал раскол…

В моем сознании слишком ярко отпечатались записи из хроник. Смертей столько, что скоро закончатся страницы. Слишком много невинных жизней…

Улыбка слетела с лица Люция.

А я прикрыла глаза, пытаясь погасить неожиданно вспыхнувший гнев. Он накатил стремительно и внезапно. Будто последнее признание сломило все те успокаивающие речи, что я шептала себе прежде.

Мне давно не хотелось поступить настолько необдуманно. Устроить скандал, обвинить его во всех грехах или использовать кинжал. Отсутствие силы чувств давало о себе знать. Эмоции, что раньше едва тлели, теперь разгорались, искрили, как раскаленные угли от ветра.

Успокойся. Тише. Лучше подумай…

Мысли прояснялись. Я потихоньку смогла выделить самое важное.

Допустим, по неизвестной причине светлый кристалл принадлежит мне. Тогда в день появления раскола я оказалась с Мораном совсем не случайно. Возможно даже, по своей воле.

Мне надо вспомнить, что все-таки произошло двадцать семь лет назад.

Я долго стояла с закрытыми глазами, и меня совсем не заботило, как это выглядит со стороны. Мысли крутились, цепочки информации соединялись, но все это пока оставалось лишь домыслами.

В какой-то момент я вдруг отчетливо ощутила, что Майя вернулась в замок. Шаг, потом второй — девушка поднималась по лестнице. Дыхание быстрое, она взволнована и охвачена радостью. Радость… от встречи с отцом.

Казалось, протяну руку и смогу коснуться… Коснуться ее души.

— Хм-м, — вымолвила задумчиво, едва слышно. Сжала ладонь в кулак и медленно разжала, потом открыла глаза и неожиданно поняла, что зал уже опустел.

Мы остались наедине. Я и Люций.

Сама не заметив, я слишком погрузилась в себя.

В воздухе повисла тишина. Выжидательная. Звонкая. И в то же время мирная.

Моран полубоком сидел на стуле. Его локоть лежал на столе, а указательный палец упирался в висок.

— Ты всех отослал?

— Да. Подумал, что у тебя пропало настроение, — ответил он, оторвав рассеянный взгляд от стены.

Я склонила голову, будто заново его увидев.

Чудовище? Темный ангел? Никто из встреченных мною в этой крепости не считает его таковым. Именно поэтому я никак не могла увидеть в нем врага. Даже несмотря на однозначные слова Сезара и записи в хрониках.

— Сара-Сара… — протянул Люций. — Помнишь, как мы впервые встретились в академии?

— Да, — осторожно подтвердила я.

Я прекрасно помнила тот день в Академии Снов, когда прошло целых два года с происшествия в обучающем лагере.

После ночного сна некоторые воспоминания, самые ранние, обрели четкость.

Я приблизилась к столу, отодвинула стул. Села, освежая в памяти события, казалось, недавних лет.

После встречи с ревенантом в ту ночь у озера Спокойствия я проснулась у врачевателя. К тому времени молодые дивы закончили обучение и отправились по домам. А я узнала, что несколько дней находилась без сознания.

Пришла в себя бы раньше, но меня намеренно поили снотворными для скорейшего выздоровления. После пробуждения я еще два дня провела на больничной койке. За это время ко мне пару раз заходили наставники, задавая много вопросов, а я отвечала, не утаивая ничего.

Мне казалось, что поначалу от меня ожидали какой-то реакции — эмоционального срыва, обвинений, плача, а вовсе не сухого рассказа. Пережитое ведь должно было оставить след.

— Вы не впервые сталкиваетесь с порождением тьмы? — Под конец первого дня спросила одна из дэв, облаченная в темные одежды, с острыми чертами лица, не хищными, но строгими и внимательными. На ее щеке алела тонкая полоска шрама, что ничуть не уродовал женщину, а выдавал в ней опытного воина.

«Интересно, сколько у нее звезд?» — думала я тогда.

Звезды на ключицах — это знаки заслуг, знаний и силы. Хотя весьма иронично, что демонстрировать их не принято.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Женщина молчала все два часа, и в тот момент я впервые услышала ее голос, решив, что он созвучен с ее внешностью, — сухой, немного командный.

— Не впервые. Это случилось в детстве, прежде чем меня приняла семья Сорель, — ответила я, не вдаваясь в подробности.

Дэва больше не задавала вопросов, впрочем, и у остальных их стало меньше. Я же выдохнула, понимая, что дальше ничего не придется рассказывать. Те воспоминания не хотелось вновь тревожить.

Второй день выдался донельзя спокойным и позволил все хорошенько обдумать. По беседам наставников я поняла, что меня принесли к врачевателю сразу же после столкновения с ревенантом, а Люций Моран без попыток увильнуть взял вину на себя. Юношу ждало наказание по возвращении в родной орден.

Но больше всего случившееся повлияло на Фредерика. Брат отказался покидать лагерь без меня и после ухода наставников часто кружил по комнате, проклиная поборников тьмы. Мое же умиротворение выводило его из себя настолько, что порой он молча выскакивал прочь. Еще никогда к тому времени я не видела его настолько злым. Но и его злость казалась мне понятной.

В те дни я постоянно прокручивала в памяти ту ночь.

Ревенант. Лес. Коэн, застывший у кромки леса. И див, не вызывающий абсолютно никаких теплых чувств, но которому хватило смелости вступить в схватку. Всего несколько секунд. Подобная решительность и отважность в шестнадцать лет редки. Теперь, спустя столько лет, я еще четче это осознавала.

Мне потребовалось больше времени, чтобы взять себя в руки.

Когда врачеватели убедились, что я в порядке, мы с братом отправились домой. И на целых два года я практически забыла о существовании Люция Морана, ведь див так и не приехал в лагерь у озера Спокойствия на следующий год.

Не сказать, что я совсем не вспоминала о нем. Его отсутствие вызвало легкую растерянность. Потом я долго думала о причине подобных чувств, а когда разобралась, то растерялась еще больше, — тот первый год совместного обучения остался ярким пятном в моей жизни.

Но несмотря на это, мое мнение о Моране не изменилось, и я совершенно не желала встречаться с ним вновь.

— Ты меня проигнорировала, — произнес Люций, возвращая меня к реальности.

— Я была удивлена, — призналась честно, вспоминая, как смутилась тогда. Впервые встретившись с дивом спустя два года, я даже не сразу его узнала. Мы разминулись на главной дороге, у входа на территорию. И уже после, под башнями академии столкнулись вновь.

— Я… — задумчиво протянула, пытаясь определить точный характер своих чувств в ту встречу. — Я не полагала, что ты в первый же день станешь звать меня через весь двор.

— Ну, мы же были друзьями. Как я мог не поприветствовать своего горячо любимого друга?

— Мы ими не были, — опровергла я — быстро, твердо, без тени сомнений.

— Как же? В бою вместе побывали, считай сроднились. — заявил он, и подняв взгляд к потолку продолжил: — По крайней мере, раньше я считал так.

— У меня уже есть брат. Второго не надо.

Моран вдруг рассмеялся — негромко, но очень искренне. Ему правда стало весело.

Я же нахмурилась, не понимая причины его радости.

— Ладно, оставим пока вопрос с друзьями. Но где это принято уходить, когда тебя зовут? — вдруг возмутился див.

— Ты вел себя слишком бесцеремонно. Светлые ходили со светлыми, теневые с теневыми, а учитывая происшествие в лагере и общее наказание, я никак не рассчитывала, что ты поднимешь такой шум. Куда логичнее было бы, если бы ты притворился, что меня не знаешь. Обычно все в подобных ситуациях так и поступают. — Я вздохнула и тихо добавила: — Люций, ты заставляешь меня разговаривать слишком много. Я не привыкла.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Странно слушать о нормах поведения от той, кто сама в них плохо смыслит, — заметил он и в чем-то был прав.

Моран все еще улыбался, серые глаза были как никогда светлы. Ладонь дива лежала на столе, а указательный и безымянный пальцы попеременно поднимались и опускались на его поверхностность.