Сон и Пепел (СИ) - Анжело Алекс

И когда, не справившись, я открыла глаза, то неожиданно поняла, что всю меня трясет. Руки, ноги, даже челюсть ходила ходуном от напряжения, пронизывающего меня изнутри. Прошла не одна минута, прежде чем я смогла унять его, подняться на ноги и выйти на улицу.

Целые сутки будто сливались в одну ночь. И теперь, пока солнце завершало свой круг, торопясь скрыться за горизонтом, я поспешила насладиться последними его лучами. Я не заметила многих лет сна, но все равно неосознанно испытывала голод по его теплу и свету.

Дерево, ветки которого шелестели над моей головой, росло на краю площади. Последняя, разделяла небольшое поселение из нескольких улиц и крепость даэвов с виднеющейся позади  башней, возвышающейся над всеми остальными постройками подобно надзирателю.

Такое близкое соседство моего народа с людьми казалось непривычным. Орден, где меня воспитали, жил обособленно, нашу обитель окружал лес, а территория всегда охранялась. Но в этом месте, защищенном стеной, казалось, тех и тех было поровну.

Когда искала выход, бродя по темным коридорам крепости, я столкнулась с женщиной, что второпях сунула мне вазу с фруктами и поручила отнести ее в столовую. Она убежала, а я еще несколько секунд смотрела ей вслед. Мне показалось, что она меня узнала. И крутя в голове эту насторожившую меня мысль, я оставила вазу на ближайшем попавшемся мне столике и ушла.

Во всей возникшей ситуации со сменой тел меня что-то смущало и не давало покоя. Я определенно что-то упускала.

Взглянув на алеющий полукруг солнца, зависший над лесом, я поняла, что пора возвращаться. Повернулась, взглянув на крепость, вход в которую, на первый взгляд, никто не охранял. Люди, даэвы покидали и возвращались, снуя туда-сюда без заминки. Но их спокойствие объяснялось уверенностью. Порог и арку над головой покрывали защитные печати, их наверняка обновляли раз в несколько дней, а может и неделю, в зависимости от способностей наносившего их. От этого серый некогда камень почернел, изборожденный тонкими неглубокими линиями однажды выгоревших знаков.

Чужак не проникнет незамеченным. Скорее всего, где-то внутри находилась табличка, что привязывалась к печатям на входе и на которой отображались имена прошедших через главный вход. И таких определяющих личность мест было несколько. Я насчитала почти десять, пока изучала обстановку внутри.

Вдруг затылок кольнула резкая, но несильная боль, и я замерла. Прислушиваясь к себе, медленно крутанулась на пятках, пока мой взгляд не выхватил фигуру, спешно пересекающую двор.

Майя.

Я сощурилась, глядя, как девушка направляется прямо к улочкам. Походка уверенная и быстрая, словно она точно знает, куда идти. Она переоделась — серое платье, в руках корзина, накрытая тканью, волосы собраны в косу, в которую я сама никогда их не заплетала. Да и платья я носила всего лишь несколько раз в жизни, мой гардероб обычно состоял из удобных одежд одного покроя, лишь изредка отличавшихся вышивкой на ткани.

Чуть помедлив, я пустилась следом.

Она так спешила, что даже не оглядывалась, а я, держась на порядочном расстоянии, рассматривая приземистые дома из камня, с высокими дымоходами, что поднимались к небу. Зимы в Акраксе холодные, снежные, особенно на севере королевства.

В Исонии же зимой холодный ветер и слякоть, от которой развозит дороги.. снег никогда не ложится на долгое время, а большинство домов строится из дерева.

«Я скучаю», — вдруг осознала я.

Но вновь отогнала эти мысли прочь. Грустить по утраченному не имело смысла. Важно было лишь настоящее.

Я миновала несколько прилавков, на которых продавали разные товары: ткань, травы, амулеты, овощи, фрукты и пряную выпечку, аромат которой сразу перебивался запахом мяса. Говяжьи, обветрившиеся к вечеру вырезки соседствовали с мелкими тушками дичи. Темная шерсть последних свалялась, и над ними кружили мухи и мошки.

Пока шла, я не увидела на улицах ни одного даэва — все они прятались в своей крепости. Судя по всему, им не было нужды выходить к людям, ведь жители сами все им несли. Башня чужого ордена выглядывала из-за крыши цитадели, а ее алый флаг развивался в небе подобно маяку.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Вскоре Майя поднялась на крылечко одного из невысоких домов у самой крепостной стены и постучала. Когда ей открыли, девушка некоторое время стояла, активно размахивая руками, видимо, что-то объясняя. Через минуту ее пропустили внутрь, а я разглядела растерянное лицо пожилого мужчины. После дверь захлопнулась, и мне пришлось подойти ближе.

— Какая же ты у меня дурында, — донесся приглушенный голос, как только печать на стене дома оказалась завершена.

Знак ярко горел, будто жидкий раскаленный металл, разгоняя тьму переулка. Мои печати никогда не сияли столь ярко, но я и не создавала их кровью. Для светлого даэва это было что-то из ряда вон выходящее, но почему-то теперь я с уверенностью вновь пустила себе кровь. Будто знала, что от этого будет больше прока. По крайней мере, линии не мерцали, грозя потухнуть, как тогда в лесу.

Но все же сотворенное меня не порадовало. Неспроста ведь светлые не использовали в начертании знаков свою кровь — в наших руках она была бесполезна, все равно что чернилами писать. Теперь же печать затапливала своим светом весь переулок, будто крича обратное.

Кинжал Рафаиля поблескивал в моей ладони, и див определенно скажет мне спасибо за то, что я не стала тупить лезвие о камень.

Вот оно — мое слабое оправдание, вынудившее нарушить обычное положение вещей. Оружие я всегда любила больше прочего. Даже клинками, выполненными из обычного металла, которым невозможно умертвить ревенанта, я никогда не пренебрегала. Все же ими хотя бы можно разрезать тварь на мелкие кусочки и сжечь на костре.

— Почему?! Пап? Как только я вернусь в свое тело, господин Моран нас вознаградит. А если нет, она должна мне услугу. И у нее такое сильное тело, смотри… — Раздались порывистые шаги. — Смотри! Я могу поднять несколько ведер картошки. И это одной рукой!

Случалось разное, но все же ведрами картошки мою силу еще не измеряли…

Я стояла сбоку от печати, сложив руки на груди и прислонившись спиной к холодной стене. Закрыв глаза, просто слушала, постукивая носком левой ступни по земле. Я совершила ошибку и сглупила. Будь я хоть немного внимательнее, заподозрила бы неладное с самого начала. Теперь ясно, что не давало мне покоя.

— Не смей даже думать о том, чтобы оставаться в чужом теле. Молись поскорее вернуться в свое! Не нам совать нос в дела даэвов. Не кусай руку, которая тебя кормит! — В голосе мужчины проскальзывала паника, пока он отчитывал дочь.

— А я и не делаю ничего предосудительного. Слушаюсь приказов, папочка. — Я будто наяву увидела, как девушка всплеснула руками. — Ты даже не представляешь, как я испугалась, когда она открыла глаза. Она ведь почти не дышала. Каждый раз на протяжении последних пяти лет я ходила туда, гадая, когда же она окончательно помрет, — бормотала Майя удивленно и задумчиво. — Из меня почти душа упорхнула. А когда еще и телами поменялись… Ох… Но знаешь, отец, она из светлых. И похоже, из могущественного ордена. Тот даэв в лесу готов был умереть ради нее. Мне кажется, так просто все не закончится.

Она проявила удивительную проницательность для своей беззаботной натуры.

— Майя-Майя, что мне с тобой делать? Я же теперь спать не буду.

— Да не переживай, папочка. Я же вернулась домой. — Веселые интонации преображали мой голос, он казался чужим.

— Дочка, послушай меня. Да, господин Моран хорошо относится к народу Акракса. Но это вовсе не значит, что он нас не тронет. Никто не будет хранить чужую жизнь в тайне и столько лет беречь ее лишь из прихоти. Нам надо быть осторожнее. Может статься, что когда эта даэва выполнит то, чего он хочет, от нее просто избавятся. Все же она светлая.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я отошла от стены, растерла ладонью кровь по камню и побрела по улочке к крепости. Все, что меня интересовало, я узнала — Майя изначально служила Люцию. Это прекрасно объясняло, почему она оказалась в том склепе. Мое пробуждение совпало с ее приходом. Видимо, девушка несколько лет приглядывала за мной по поручению Морана.