Любовные письма серийному убийце - Таша Кориелл

Я не сказала родителям, что меня уволили. Я знала, что они будут винить работодателя, и от этого станет только паршивее. Конечно, их замечательная дочь не могла настолько облажаться, чтобы ей указали на дверь. Наверняка я могла исправить допущенные ошибки!

– Я так рада, что ты наконец-то едешь в отпуск, – сказала мама.

– Я тоже, мам. Мне правда нужна передышка.

Я в равной степени была и благодарна, что она не стала задавать никаких вопросов, и обижена, что она не распознала такую явную ложь с моей стороны. Мать должна чувствовать, когда ее дочь отправляется через полстраны, чтобы поглядеть на серийного убийцу, с которым состоит в страстных отношениях.

Я сразу начала собираться, срывая фотографии со стен и запихивая одежду в дорожные сумки, которые зачем-то покупала, при этом долгие годы торча в одной квартире. Я боялась, что, если остановлюсь, если оставлю слишком много рубашек на вешалках или книг на полках, мой план развалится.

Постепенно демонтируя жизнь, которую я так долго выстраивала в своей маленькой студии, я немного загрустила. За все эти годы я столкнулась с бесконечным количеством бытовых проблем, и их решение заняло немало времени. Кратковременное нашествие блох, когда сосед взял домой бродячую кошку. Многочасовые страдания со слезами, похмельем и разбитым сердцем. И все-таки эта квартира была единственным местом, принадлежавшим мне, и только мне. Со всеми своими недостатками, она была частью меня.

Попытки романтизации вскоре разбились об осознание, что почти все мои вещи – хлам. У меня никогда не было достаточно денег, чтобы вложиться в хорошую мебель или качественную одежду. Мебель, которую я не купила с рук, я собирала сама, с сопутствующими приступами плача в попытках дешифровать плохо составленные инструкции. Существовала прямая корреляция между ценой, которую я заплатила за тот или иной предмет, и точностью попадания штырей в пазы.

Я предупредила компанию-арендодателя, что не буду продлевать оплату, и сняла склад для своих вещей на то время, пока не вернусь к прежней жизни. Мне было слишком стыдно просить о помощи друзей, так что мелкие вещи я за несколько подходов отвезла на машине сама, а спустить мебель на улицу попросила помочь соседей.

Перед отъездом я встретилась с Меган. Свадебные приготовления были в самом разгаре и, кажется, занимали все ее свободное время. Она вела себя так, будто сходить выпить со мной – это великодушное одолжение с ее стороны, а не наша давняя традиция, когда-то доставлявшая радость.

Она выглядела похудевшей. Когда мы обе были без пары, она всегда смеялась над девчонками, садящимися на экстремальные диеты перед свадьбой.

«Если он не любит тебя такой, какая ты есть, зачем вы вообще женитесь?» – говорила она и клялась, что сама никогда не сядет на диету перед свадебной церемонией. «Если это когда-нибудь случится», – прибавляла она.

А Меган, сидящая передо мной, заказала маленькую «маргариту» и сказала, что я могу «взять закуски», но она «ничего есть не будет».

– Как подготовка к свадьбе? – спросила я и тут же об этом пожалела, потому что подруга стала описывать все заведения, которые они с женихом обошли, все торты, которые попробовали, и всех фотографов, с которыми беседовали.

– Просто я думаю, что идея зимней свадьбы – это так романтично! Людям ведь так нужна любовь в это время года, правда? – сказала она, прежде чем наконец-то спросить, как дела у меня.

– Я ушла из своей компании, – ответила я.

На лице Меган отобразилась вся эмоциональная палитра от расстройства до восторга, пока оно не приобрело фальшиво-нейтральное выражение.

– Наконец-то, – сказала она. – Я видела, что ты уже давно недовольна работой. Ты уже устроилась куда-то?

– Нет, я еду в путешествие. Хочу выделить время на себя.

– Это потрясающе, Ханна! А куда ты едешь? Мы сейчас планируем медовый месяц, и это просто кошмар.

– Джорджия.

– В смысле штат? – с недоумением посмотрела на меня она.

– Ага.

– О господи! О господи! Ты хочешь увидеть его, да?

Я улыбнулась. Не смогла удержаться.

– Кого его? – спросила я, хотя мы обе знали ответ.

– Того серийного убийцу, о котором ты постоянно говоришь. Уильяма Томпсона. Кажется, так его зовут.

Я лукаво на нее взглянула.

– Может быть.

– Какого черта?! Зачем?

– Он не такой, как все думают.

Или такой? Я не знала. Я надеялась, что хотя бы суд поможет мне определить, кем на самом деле является Уильям.

– Ты его любишь или что?

Меган смотрела так, будто у меня на лице сидит омерзительный жук. Я не могла подобрать ответ. Сказать «нет» казалось ложью, а сказать «да» было невозможно. А слово «парень», которое я так лелеяла, в этом контексте прозвучало бы комично.

– Не любишь, – сказала она, прежде чем я успела открыть рот. – Ты не знаешь, что такое любовь. Почему тебе просто не найти кого-нибудь нормального? У меня на работе есть очень милый парень. Я могу вас представить.

– Я не хочу никого «милого», – огрызнулась я. «Милый»! Это просто мягкотелая тряпка по сравнению с тем, кто вполне может быть убийцей.

– Ты же знаешь, что я просто желаю тебе счастья, да?

Наши глаза встретились, а потом мы обе отвели взгляд.

– Ну да, знаю, – наконец ответила я.

Мы допили коктейли практически в полной тишине. Меган спросила про моих родителей, а я – про ее. Потом она кинула пару расплывчатых фраз о том, чем мы могли бы заняться после моего возвращения. Мы расплатились по своим чекам, и Меган крепко меня обняла, когда мы дошли до машин.

– Будь осторожна, Ханна, – сказала она.

– Буду, – пообещала я.

Я думала, что говорю правду. Даже тогда я не могла представить себе вселенную, где Уильям сможет ко мне хотя бы притронуться.

15

Я столкнулась с Максом Юлипским и Риз в продуктовом, когда покупала снеки в поездку. Моя квартира почти опустела. От этой пустоты я была как на иголках. Я знала – впереди меня что-то ждет. Я просто не представляла, насколько глубокая подо мной пропасть.

Сначала Макс и Риз меня не заметили, и я смотрела, как они смеются в отделе с выпечкой, а потом складывают крендели с арахисовым маслом себе в тележку. Они были настолько явно влюблены, что я даже притвориться не могла, что это не так.

«В другой жизни, – думала я, – это могла быть я». Разумеется, это неправда. Это ни при каких обстоятельствах не могла быть я. Я ничего не могла сделать, чтобы Макс меня полюбил. Неважно, стала бы я стройнее, смешнее или загадочнее. Он меня не любил, потому