Скверная жизнь дракона. Книга восьмая - Александр Костенко

Я приказал девочке подойти, та приблизилась послушной куклой. Я поместил её подбородок в ложбинке между большим и указательным пальцем, и притянул девочку поближе.

— Прекращай страдать хернёй. В церковь я тебя не отдам. Ты меня услышала?

Девочка вздрогнула, тяжело задышала, заморгала, затряслась.

— Да. Спа… — девочка проглотила подступивший к горлу ком. — Спасибо, хозяин. Спасибо, хозяин.

Меня всего затрясло от этого «хозяйканья». Руки напряглись, пальцы начали сдавливать маленький подбородок. Неимоверными усилиями я заставил себя отпустить девочку и показать на отдельную софу. Девочка на чуть подрагивавших ногах пошла сворачивать покрывало с кровати и готовить подушки с одеялом, она изредка всхлипывала и лишь несколько раз украдкой посмотрела в мою сторону, но не на меня. Она будто бы боковым зрением пыталась убедиться, что я не исчез и всё ещё сижу в комнате.

Закончив готовить свою постель — девочка надела ночную рубашку, шмыгнула носом и заторможенным роботом начала укладываться спать. Я смотрел на это всё и понимал, что поступок, который я сейчас сделаю, мне ещё аукнется. Но иначе вернуть девочке адекватность не получится.

— Ей, — позвал я девочку, но мелкое наказание моей скверной жизни не поняло, что её звали.

— Соя, — вновь позвал я девочку. Та повернулась ко мне, смотря взглядом запуганным, не веря в происходящее. Я показал на противоположный край моей широкой кровати. — Сегодня можешь спать здесь.

Девочка отстранилась от софы, недоумевающе уставилась на мою руку, и лишь несколько секунд спустя удосужилась посмотреть на место, куда я показывал. Раздался очередной всхлип, взгляд рубиновых глаз с мольбой уставился на меня, но я был полностью беспристрастен. Малышка медленно, боязливо приблизилась, легонько похлопала ладошками по краю кровати. И с немым вопросом уставилась на меня.

— Если не хочешь, то проваливай к себе на софу, — отрезал я. Девочка замотала головой и юркнула под одеяло, высунув голову и робко, но счастливо заулыбавшись.

Глава 2

Часть 3

В спину нежити с чавкающим звуком вонзился меч, его рукоять ещё несколько секунд назад держали покрытые волдырями руки. Остриё вонзилось ещё раз, и ещё, пока нежить не заглохла. Держа меч в правой руке, я левой левой высвободил посох, привычно прикалывающий нежить к земле — и замер на полусогнутых ногах. Дыхание сбоило, в лёгкие едва попадал воздух, руки тряслись от усталости. Но вокруг не чувствовались невпопад мерцающие звёздочки.

Активирован «Слух гончей»

Жизни: — 600

Время действия: 1 минута

Повторная активация через 72 часа

В темечке больно кольнуло, взгляд повело. Я встряхнул головой и активировал «Второй пульс», восстанавливая по одному пункту «жизней» за каждые десять пунктов «выносливости»; и «Тайное насыщение», меняя один пункт «маны» на пункт «выносливости». Всё это срабатывает раз в десять секунд, через десяток минут отключу и буду как новенький.

Я замер, обострённым слухом улавливая далёкое шарканье. В трёх ста пятидесяти метрах расхаживала одинокая нежить, группа из трёх тварей брякала мечами в ножнах, слышалась группа из семи тварей со стукающим о деревья посохом магом. Нежить пародирует себя при жизни, в последние минуты перед приходом скверны. Нежить ходит везде, но не позади меня.

Усталые руки откинули меч в сторону, я опёрся о древко посоха и сполз на колени, через порванные штаны чувствуя сырую безжизненную землю с пучками зелёной и красной травы. Кислый железистый привкус во рту не помешал насладиться глубоким вдохом. Даже не знаю, сколько часов я мечтал о таком перерыве. Лог… Счётчик «Обнаружения жизни» обнулится через сорок семь часов, воспользоваться умением можно — но только за сегодняшний день я им трижды пользовался. Сейчас оно сожрёт восемьсот «жизней» — но в ближайшие часы вряд ли понадобится.

Я напряг мышцы и, опираясь на посох, попытался встать — но тело отказывалось подчиняться. Пальцы тряслись от жутчайшего тремора, хотелось напиться и прогнать дрожь — но вина у меня нет, и от этого только гаже на сердце. Я ещё раз попытался встать, но смирился. Тело требовало отдыха, немедленно. Лог.

Ошеломляющие результаты прошедших четырёх этапов по шесть дней. Если на первом этапе я взял пятьдесят два «уровня», а на втором восемьдесят девять — то на третьем уже сто семь «уровней». А на нынешнем, четвёртом этапе, я взял немыслимые сто семьдесят четыре «уровня». Из которых сорок — за один сегодняшний день. В горле дерёт от сухости, как зашёл утром в осквернённый сад, так нежить и убивал.

Три дня назад «Магическая стрела» прокачалась до двадцать пятого уровня, «система» наградила меня двумя «очками навыков». Стрела оказалась умением «лёгкого уровня сложности прокачки», тогда как «Рывок» умение «простого уровня сложности», и за поднятие «Рывка» до двадцать пятого уровня я ещё на материке скверны получил одно «очко навыков». Не знаю, в чём разница между лёгким и простым, но узнавать не хочется.

У «Магической стрелы» можно было увеличить урон с двадцати пяти до пятидесяти «жизней», увеличить дальность до ста метров, уменьшить потребление «маны» на пять пунктов, или отказаться от улучшений, получив тридцать урона и шестьдесят метров дальности. Всё бессмысленно, кроме дальности и урона, но сейчас важен урон: «Магическая стрела» прокачивается от использования и нанесённого урона. Да выгодней нанести одной стрелой столько же урона, сколько до этого двумя.

Я глубоко вздохнул, отгоняя усталость, и резко распрямился, опираясь на посох. Ноги дрожали, взгляд поплыл, сознание повело. Усталость ржавой тёркой скоблилась в мозгу и теле, пришлось потрясти головой, отгоняя наваждение.

Надо мной висела одна из широких деревянных площадок. От неё якорными цепями отходили деревянные мостики к другим площадкам на той же высоте; спускались ступеньки на площадки уровнем ниже; с боков некоторых площадок по широким стволам деревьев спускались верёвочные лестницы, а где-то в массивные стволы врощены деревянные винтовые лестницы.

Лагерь раскинулся на четырёх уровнях, начинаясь на высоте в двадцать метров и заканчиваясь в сотне метров над землёй. Между десятками площадок сотни мостиков и переходов, но на первый уровень лагеря пограничников ведёт только один путь. Через винтовую деревянную лестницу. Она врощена в ствол дуба или ели обхватом в четыре руки, не меньше пяти метров в диаметре у этого исполина.

Но рядом со мной не только деревья и расчищенный от нежити путь до начала осквернённого сада. На безжизненной земле лежат сотни истыканных и забитых трупов, самые дальние поочерёдно начинают вибрировать и распадаться атомами.

Ещё позавчера я