Скверная жизнь дракона. Книга восьмая - Александр Костенко

Я мотнул головой, не позволяя себя продолжить мысль. Моя цель и так ясна, понятна, логична. И вожделенна. Незачем по десятому кругу обдумывать её, я отказываю себе в настолько вредной привычке, как бесполезная рефлексия.

Пожалуй, сосредоточусь на поднятии характеристики «Магия», ведь с большим восстановлением «маны» я в своём истинном облике буду летать дольше. Да и количество «маны» в оболочке ксата выйдет больше шести тысяч. Этого хватит, чтобы в будущем не иметь проблем с призывами из второго круга класса «Некромант-Призыватель». А как закончу с «Магией», то нужно поднять «Волю» минимум до четырёх сотен, но для призывов и «жизни» важны, а за это отвечает характеристика «Выносливость».

Чувствую, что за следующие недели мне придётся расшибиться в лепёшку, чтобы успеть всё намеченное. Всё же, будь я сейчас на материке скверны, в своё первое попадание и то дичайшее выживание, и скажи мне кто-нибудь, что я буду «очки характеристик» сотнями считать — то я бы сперва не поверил. Потом, конечно же, поверил, ведь драконы живут долго и такие суммы не удивительны. Третьим действием я бы прирезал говорящего со мной, потому что как он вообще очутился на безлюдном материке, шаман хренов⁈

Пока я размышлял — сидевшая рядом девочка уже закончила рассказ и ожидающе смотрела на меня с такой довольной улыбкой, будто подвиг совершила.

— Ты молодец. Много слов теперь знаешь, — сказал я девочке, на что та просияла улыбкой и радостно поклонилась мне.

Я поднял руку показать девочке ложиться спать, но заметил сильный тремор в пальцах. Вина за обедом и ужином оказалось слишком мало, четыре бокала для меня ничтожны. Хочется напиться и унять дрожь, но пить сейчас нельзя, иначе скорость и реакция упадут, и тогда нежить уж точно меня убьёт. Я обязательно присосусь к графинам, когда разберусь с длинноухими и их делами.

— Ложись спать, — я показал девочке на отдельно стоящую софу.

Девочка замахала головой и всеми четырьмя руками похлопала по моей кровати.

— Мы не будем спать вместе, — отрезал я.

Девочка похлопала по кровати и уставилась на меня широко раскрытыми глазками с чуть подрагивавшим нижним веком и поджатыми губками. Она смотрела пристально, давя на жалость щенячьим взглядом. Мне хотелось послать девочку в скверну, но сытный ужин вымарал из меня все силы.

— Делай что хочешь, — махнул я и начал готовиться ко сну, снимая верхнюю одежду и оставляя исподнюю.

Девочка ловким сурикатом сняла тёмно-зелёное платьице, нацепила длинную ночную рубаху и юркнула под одеяло. Высунув голову и давя счастливую лыбу, девочка всё ждала, пока я устало лягу на противоположную сторону кровати.

— Соя скучала. Вот так скучала, — прощебетала та, широко раскинув руки в стороны.

— Спи, — отсёк я и закрыл глаза, надеясь, что сегодня кошмара не увижу. За день до отъезда опять видел эту треклятую змею. И я готов отдать многое, чтобы вообще её не видеть.

* * *

Как заработать самое отвратное настроение? Вернуться в город после пяти дней «безудержного веселья», в растопленной бане провести меньше десяти минут и только ополоснуться, обед проглотить и залпом выпить бокал вина, даже не прочувствовав вкуса — и сразу же отправиться к зданию с причудливой амбарной крышей, четырьмя низенькими башенками в углах крыши и высоченными витражными окнами.

Я шёл неспешно, чтобы девочка не отцепилась от моего плаща и не потерялась в людском потоке. Ещё по выходу из твердыни князя я приказал ей держать рот закрытым, чтобы ненароком не усложнила и без того непростой поход. Та всю дорогу лишь заинтересованным взглядом мелькала по прохожим, домам, лавкам с товарами да с невысказанным вопросом зыркала на меня. И сжимала край моего плаща в кулачке.

На площади народ привычно затихарился, когда заметил морщинистого разумного, и едва не взорвался ликующим гвалтом, когда я подошёл к широким двойным дверям. Около них стоял служитель в белых одеждах. Девочка заметила его и прижалась ко мне, порывалась нырнуть под плащ и спрятаться от церковника. И посмотрела на меня испуганно, жалобно, с проступившими слёзками на глазах.

Народ столпился у входа в церковь, пока я медленно шёл через просторный зал к высокому подиуму с двухметровым белёсым кристаллом. Для процедуры дознания. Девочка в страхе липла ко мне, пока я поднимался по ступенькам, а когда прислонил руку к кристаллу и на его подставке моргнули руны — то девочка беззвучно заплакала и вдавила голову в плечи.

В любой церкви вопросы для ксата идентичны. На вопрос о причинах моего появления в церкви я ответил, что прибыл по вызову, и чтобы зарегистрировать троптоса. Два последних спрашивали, приспешник ли я драконов, и сам ли я дракон. На мои отрицательные ответы кристалл не отреагировал, чем нешуточно разочаровал толпу около церкви. Я сдержался и не сплюнул на пол, смотря на оскалившиеся лица, обезумевшие от неприкрытой ярости — но поиздевался над ними на славу, показав обложку гримуара с эмблемой академии и символом Всеобщей Церкви. Толпа заревела, церковникам пришлось спешно разгонять народ, а я лишь стоял и довольно улыбался, видя, как клокочет это никчёмное дерьмо.

Я отлепил руку от кристалла. Девочка захлопала глазками, что-то промычала да так и потащилась за мной в дальнюю часть церкви. Там уже ждал настоятель церкви. Он затянул шарманку о каком-то пришибленном долге каждого аутиста с разжижением мозга по первому приказу снимать штаны и раздвигать задницу — или, как сказал настоятель, «жить ради прочих разумных и благо ради них творить». Дольше десяти секунд я подобный бред вынести не смог, в грубой форме оборвал мужика и попросил не тратить моё и без того ценное время.

— Из Всеобщего Собора Магласии просят…

— Я помню, что должен двинуть в собор. Что-то ещё?

— Да. Ваше начальствующее лицо просило передать, чтобы были готовы к трудоёмким дням как на Чалой равнине, в Антанской макире.

— Вот же сука белобрысая, — процедил я, припомнив Хубара нелицеприятными эпитетами.

Больше ничего белобрысый не передавал, так что я показал на девочку со словами, что её надо зарегистрировать. И пусть мне объяснят, что вообще из себя представляет регистрация. Оказалось, что нужно прийти и показать, что раб из троптосов безопасен для окружающих. И дело не в боевых «умениях» или опыте боёв, а в развитости самого троптоса. Был случай, когда такой раб разорвал нескольких зевак в городе голыми руками просто