Здравствуй, Гр-р! - Татьяна Стекольникова

Впихнув мужика в гостиную, я понеслась умываться и переодеваться, придумывая на ходу, как объяснить мой внешний вид и мое вчерашнее поведение — наверняка он и пришел потому, что вчера я, то есть, конечно, Анна, отмочила что-нибудь из ряда вон. Но я так и не смогла ничего придумать. Гр-р избавил меня от необходимости что-то изобретать:

— Что происходит? Если бы вы и сегодня продолжали кричать, как вчера, я бы вызвал спецбригаду… До вчерашнего дня я и не подозревал, что вы…

— …с приветом? Ну-ну, не стесняйтесь, говорите! Вы же это хотели сказать?

— Да я вообще подумал, что вас убивают — вы так орали, на набережной было слышно! Я примчался — с пистолетом, между прочим, — давай стучать в дверь, вы заявили, что ни в чем не нуждаетесь, и прогнали меня… Правда, вы больше не кричали, а то я бы дверь разнес… Никаких звуков потом, полнейшая тишина… Похоже, в квартире, кроме вас, никого не было. Я пытался звонить на домашний — вы трубку снимали, но молчали. На мобильный звоню — глухо, как в танке. И что это все значит?

Что я должна была ему ответить? Поведать, как обнаружила труп в 1909 году?

— На меня напала мышь… Потом я на нее охотилась… Ну, и вопила от страха…

— Так я и поверил… Нет тут мышей — Тюнин кот давно всех переловил, да и вас мышкой не напугаешь, а вопили вы действительно от страха, я же слышал. Что произошло?

Так я тебе и рассказала…

Как можно заставить мужчину отвлечься от неприятной темы? Правильно, предложить ему поесть. Что я и сделала. У меня хватило ума оставить его в гостиной и в одиночестве прошествовать на кухню — я начала подозревать, что Анна не очень-то старалась поддерживать в моем доме порядок, и оказалась права: холодильник стоял с открытыми дверями, а его содержимое разбросано по столам, подоконнику и полу. Йогурты в продырявленных баночках. Липкие лужи вокруг соков в пакетах, проткнутых вилкой с четырех сторон. Развороченная колбаса — а там-то что искать? Колбасы она что ли никогда не видела? Моим стратегическим запасам также был нанесен урон, о чем говорили выпотрошенные пачки мюсли, макарон и крекеров. Видно, Анна искала чего бы покушать. На соках, йогуртах, твороге и морковке — не считая четвертинки ржаного батона и крекеров — вполне можно было продержаться сутки, но она предпочла уничтожение продуктов их поеданию. На этом поле битвы за пропитание с трудом удалось найти кофе, хлеб и сахар. Я порадовалась, что моя газовая плита снабжена функцией автоперекрывания газа, если отсутствует пламя в горелках, — иначе мне некуда было бы возвращаться. И не в кого — все краны на плите были открыты.

Пока закипала вода для кофе, я открыла баночку копченых сардинок и соорудила бутерброды.

Гр-р все рвался мне помочь, но пускать его на кухню было нельзя — объяснить, как возник этот странный хаос, невозможно — ни один человек не поверит ни в какую версию, только в сумасшествие хозяйки. А кто еще, кроме ненормальных, догадается тыкать вилкой в пакеты с соком?

Даже с чашкой кофе в руке Гр-р продолжал гнуть свое:

— Если еще такое повторится, я выломаю дверь…

Видимо, его беспокоила мысль о том, что я не в своем уме, поэтому он, явно подбирая слова, чтобы не вызвать у меня новый приступ сумасшествия, произнес, глядя в сторону:

— А, может, вам к доктору сходить… У меня есть один психотерапевт знакомый — хороший специалист, за границей учился… Я его к вам даже привезти могу — поговорите с ним, может, лекарство какое-то надо… или в больницу лечь…

Ага, психотерапевт… Уж сразу тогда к психиатру… Чтобы он тоже нашел у меня какую-нибудь деменцию… Громова надо было выставить во что бы то ни стало — мне нужно срочно залезть в Интернет, чтобы, наконец, узнать, что такое эта деменция прекокс. И вообще, неплохо было бы привести в порядок свои мысли, а заодно и квартиру. Ну, Анна, дрянь маленькая, какого лешего надо было устраивать весь этот бардак! Сидела бы тихо… Тихо… Телевизор, когда я ползала по зеркалу с тряпкой, перед тем как попасть в 1909 год, работал, а когда я проснулась сегодня утром, телевизора слышно не было… Или было?

— Григорий Романович, вы сегодня мой телевизор не выключали?

Зря я спросила, вон как посмотрел на меня — как на чокнутую…

— Да он же у вас не работал…

Гр-р утвердился в мысли, что доктор мне необходим, — забыть, работал ли с утра телевизор… Конечно, подумал, что я свихнулась. Эх…

— Будем считать, что у меня появилась маленькая тайна… Когда-нибудь, возможно, и скоро, я объясню, что произошло. Даю честное слово, никакого криминала… И сумасшедшая я не больше вашего… А давайте выпьем на брудершафт! — вдруг ляпнула я совершенно неожиданно для себя.

Я открыла дверцу бара — все напитки на месте, Анна их не тронула. Обалдевший Гр-р молча принял от меня коньяк, привстал, чтобы мне было удобнее поднести свой фужер к губам, и также молча слегка коснулся моих губ своими.

— Ну, нет, это не поцелуй! — возмутилась я. Ежу понятно, что это была шутка, но меня тут же сгребли в охапку… Губы у Громова оказались сухими и горячими, и я сто раз назвала себя идиоткой, потому что не представляла, что делать дальше — не в постель же с ним укладываться, к этому я не была готова. По крайней мере, сейчас, только что явившись из прошлого. Он сам отпустил меня, хотя я и не вырывалась.

— Ну, я пошел… — сообщил Гр-р и, ухмыльнувшись, посмотрел мне в глаза.

Японский городовой! Вот кого мне напоминал Сурмин! Громова! И как я не догадалась там, в 1909 году? Те же глаза, та же линия рта — только у Сурмина она чуть мягче, но отрасти Громов бакенбарды — или обрейся наголо Сурмин — почти одно лицо, конечно, с поправкой на возраст…

— И не надо меня провожать, Нина… А вечером я к тебе загляну… Можно?

Конечно, можно… Или я должна была сказать нет?

2. Я продолжаю уборку, принимаю меры безопасности и прихожу к выводу, что мобильный телефон — вовсе не благо цивилизации.

Закрыв за Громовым дверь, я побрела на кухню — устранять последствия нахождения Анны в двадцать первом веке. Я и не подозревала, что за сутки можно устроить такой погром во вполне приличной квартире. Я не фанат чистоты, но стараюсь поддерживать порядок, и периодически устраиваю тотальную уборку. Обмен телами (знать бы, как это называется по науке!) случился, когда во мне в очередной раз проснулась Синдерелла. Так что сейчас мне остается продолжить прерванный процесс наведения чистоты. Наверху ничего делать не надо — там ремонт. Хорошо, что сейчас как раз пауза — рабочих, которых привел с какой-то стройки все тот же Гр-р, перебросили на другой объект, откуда далеко сюда ездить, и продолжать свои упражнения с гипсокартоном и штукатуркой они будут у меня только через неделю. Не представляю, что было бы, если бы Анна — в моем теле! — устроила свое шоу при них! Сгрузив в мусорные пакеты испорченные продукты, отскоблив со столешниц, пола и подоконника пищевые кляксы, я составила список того, что следует купить, — еды у меня почти не осталось, так, пара рыбных консервов да банка кукурузы — изрядно помятые. Похоже, Анна стучала по ним скалкой и молотком для отбивания мяса — эти орудия я нашла рядом с банками, и вмятины на банках вполне им соответствовали. Пыталась открыть?