Если вам дорога жизнь - Джеймс Чейз

Как обычно, она жевала гамбургер. Она предпочитала рецепт старины Сэма: лука больше, чем мяса. Правда, получалась довольно вязкая кашица, но это ее не смущало.

- Мы ищем индейца, - заговорил Джейкоби без особой надежды в голосе. Лет примерно двадцать пять, густые черные волосы, высокий, цветастая рубаха и темные джинсы. - Эту фразу он произнес за день уже раз тридцать и не приблизился к цели ни на шаг, но твердо верил: капля камень точит... такая уж, настраивал он себя, у полицейских работа. - У вас такой человек не останавливался?

Берта икнула, прикрыв рот рукой.

- Что такое вы сказали?

Джейкоби повторил описание.

Берта задумалась, дыша в лицо Джейкоби луковыми парами.

- У меня тут жильцов хватает, - сказала она наконец. - Одни приезжают, другие уезжают. Запоминай я каждого, я бы уж целое состояние нажила, как в телевикторине.

- Значит, у вас часто останавливаются индейцы, так? - спросил Джейкоби, понимая, что на этой ожиревшей ведьме где сядешь, там и слезешь.

Берта откусила кусок гамбургера, пожевала, поглядела пустым взглядом куда-то мимо Джейкоби.

- Нет... не сказала бы.

- Дело-то серьезное. - Голос Джейкоби зазвучал тверже. - Мы ищем убийцу. Поэтому спрашиваю еще раз: не останавливался ли у вас молодой индеец?

Мизинцем Берта выковыряла полоску мяса откуда-то из коренного зуба.

- Не слыхала я ничего про ваше убийство. Вы полиция, вот и ищите.

- В третий раз повторяю вопрос: у вас останавливался недавно молодой индеец?

Убийство!

Берту внезапно прошиб пот. И ведь наказала себе: никакой им помощи, этим легавым... Но тут, видно, не до шуток.

- Был такой... останавливался.

Десять минут Джейкоби вытягивал из нее описание, но в конце концов он прямо-таки возликовал: сомнений нет, это он!

- А он зарегистрировался?

- У меня все регистрируются, - с достоинством ответила добродетельная Берта и передала ему захватанную книгу.

- Харри Льюкон? Это он?

- Угу.

- А эти двое: мистер и миссис Джек Аллен?

- Симпатичные воробушки. Они приехали вместе с ним.

- Домики 4 и 5... так?

Берта вздохнула.

- Угу.

- Мне надо позвонить, - заявил Джейкоби.

- Сколько угодно, - с кислой миной разрешила Берта.

Джейкоби позвонил в управление Беглеру. Выслушав его, Беглер обещал немедленно выслать в мотель бригаду из отдела по расследованию убийств.

- А ты, Макс, покрутись там до их приезда... похоже, след верный.

Джейкоби повесил трубку.

- Только этого не хватало, - с отвращением пробурчала Берта. - Теперь тут от вашего брата проходу не будет.

Джейкоби улыбнулся.

- Это еще слабо сказано, миссис Харрис, - утешил ее он.

В это время дня роскошный бар клуба "Пятьдесят" пустовал.

Лепски застал Боку Тохоло одного. Тот спокойно выкладывал на блюда из граненого стекла оливки, соленый миндаль и тому подобное, готовясь к пиковому времени - посетители нахлынут через пару часов.

Бока Тохоло был маленький щуплый человечек с седеющими волосами, глаза - две бусины черного янтаря. Завидев Лепски, вошедшего в тускло освещенный зал, он поставил банку с соленым миндалем на стойку, лицо его ничего особенного не выражало. Полицейский здесь, в этой святая святых - не иначе, как что-то очень серьезное. Но лично у него совесть была чиста, и в глаза Лепски он посмотрел не таясь и без боязни.

- Вы Тохоло? - спросил Лепски.

- Да, сэр... это я, - спокойно ответил старик.

- Я Лепски... из полицейского управления. - Лепски взобрался на табурет. Локти положил на отполированную стойку бара и изучающе, но без враждебности посмотрел на индейца.

- Понятно, сэр.

- Я разговаривал с мистером Хансеном, - сообщил Лепски. - Похоже, его что-то подводит память. Я думал, мне поможете вы.

Старик наполнил миндалем еще одно блюдо.

После паузы Лепски продолжал:

- Я спросил у мистера Хансена, не работал ли здесь молодой индеец, лет двадцати трех, с густыми черными волосами. Мистер Хансен такого не помнит. А вы?

Тохоло поднял голову:

- Может, вы о моем сыне, сэр?

На такой подарок Лепски не рассчитывал.

- Ваш сын? Он здесь работает?

Старик покачал головой.

- Он мог здесь сделать отличную карьеру. Он прирожденный бармен, мне до него далеко. Прямо талант, но мистер Хансен решил, что он слишком молод, и ему пришлось уехать.

Лепски внимательно посмотрел на старика. От него не укрылась ненависть, застарелой раной открывшаяся в глазах индейца.

- Где ваш сын сейчас, Тохоло?

- Не знаю, сэр. Из города он уехал. Уж четыре-пять месяцев от него ни весточки. Надеюсь, устроился в каком-нибудь приличном баре. На это дело у него прямо талант.

- А он долго здесь проработал, прежде чем мистер Хансен посчитал его слишком молодым?

- Долго ли? Месяца два.

- А еще кто-нибудь, кроме мистера Хансена, считал, что он молод для этой работы?

- Нет, сэр. На моего сына никто не жаловался.

Лепски задумался, погрыз ноготь большого пальца.

- Может, мистер Хансен и ваш сын чего-то не поделили? - спросил он наконец.

- Это не мое дело, сэр.

Вот где собака зарыта, подумал Лепски.

- Расскажите о вашем сыне, Тохоло. Почему он не пишет? У вас с ним испортились отношения?

Тохоло посмотрел вниз, на свои темные, тонкие руки.

- Мой сын что-то натворил, сэр?

Лепски заколебался. Потом решил: надо выкладывать карты на стол. Хуже не будет. Конечно, у него перед носом могут захлопнуть дверь... а если повезет?

- Вы про Палача слышали?

Старик поднял голову и посмотрел на Лепски.

- Да, сэр.

- Нам известно, что этот убийца - индеец, - сказал Лепски как можно мягче. - Он убил двух членов вашего клуба и приятельницу третьего. У этого человека повредился рассудок. Мы должны найти его, пока он не убил кого-то еще. Мы знаем, что он - молодой. И стараемся выйти на его след. Поэтому я хочу у вас узнать: что за человек ваш сын?

Лицо старика стало мраморно-серым.

- Вы думаете, сэр, это натворил мой сын?

- Я этого не утверждаю. Мы все должны проверить. Пока мы ищем больного индейца, который хорошо знает личную жизнь членов вашего клуба. Что произошло между Хансеном и вашим сыном?

В растерянности Тохоло поднял стакан и начал его протирать. Лепски увидел: руки его подрагивают.

- Я про это ничего не знаю, сэр. Просто мистер Хансен решил, что для работы здесь мой сын еще молод, вот и все.

- Фотографии сына у вас нет?

Старик замер. Заставил себя поставить стакан на стойку, взять другой.

- Нет, сэр. Мы индейцы, не любители фотографироваться.

- А как ваш сын уживался с другими членами клуба?

Наблюдая за стариком, Лепски инстинктивно чувствовал: эти вопросы вот-вот сломят Тохоло. Еще чуть-чуть его потрясти, и что-то обязательно высыплется.

- Что? - хрипло переспросил Тохоло.

Лепки повторил вопрос.

Тохоло совсем сжался, будто уменьшился в размерах.

- Я надеялся, сэр, он здесь приживется, но иногда ему приходилось трудно.

Лепски обдумал услышанное.

- Вы хотите сказать, что эти старые чудаки с пухлыми кошельками... иногда действовали на нервы?

Тохоло даже отпрянул.

- Нет, сэр... ничего такого не было. Просто мой сын еще молодой. А молодые... - Он смолк, беспомощно взмахнув рукой.

Лепски стало жаль старика. Кому же охота предавать родного сына?

- А с полицией у него неприятности были?

Черные янтарные глаза расширились.

- Чего не было, сэр, того не было, господь уберег.

После паузы Лепски спросил:

- А вообще какие-нибудь неприятности?

Тохоло перестал протирать стакан. Поставил его на стойку и посмотрел на него, и таким грустным был этот взгляд, что Лепски стало не по себе. Помолчав, он все-таки повторил вопрос.

- У моего сына нрав не из легких, - хрипло произнес старик. - И дома с ним бывало трудно. Мне даже к доктору пришлось обратиться. Тот поговорил с Поком, но... молодежь нынче такая трудная.

- А кто ваш доктор?

- Мой доктор? - Тохоло поднял голову, словно удивившись вопросу. Доктор Уанники.

Лепски вытащил блокнот и записал фамилию доктора, потом подался вперед и глянул Тохоло прямо в глаза.

- Ваш сын болен, мистер Тохоло?

Старик, внезапно обмякнув, сел на табурет и прижал руки к лицу.

- Да, помоги господь его матери и мне... да, наверное.

Глава 6

Парни из отдела расследования убийств обшаривали два домика в мотеле "Добро пожаловать", а Лепски тем временем газовал назад в управление.

Под ревущей сиреной Лепски ракетой несся по оживленному бульвару, представляя себя великим автогонщиком, а впереди - последний круг. Нагнать страху на все эти "роллсы", "кадиллаки", "бентли", разметать их в разные стороны - это Лепски любил, пусть богачи не забываются. Заслышав его громогласную сирену, водители этих гладеньких, поблескивавших крепостей в панике жались к тротуарам. Победоносным всадником он оставлял позади этих толстосумов с их заплывшими похожими на сливы лицами, с их безукоризненными шмотками и ухмылялся ухмылкой серого волка. Еще раз подстегнув своего рысака, он промчался мимо серебристого "роллса", заметив, что владельца этой роскоши едва не парализовало от ужаса. Вот и черт с тобой, удовлетворенно подумал Лепски, нужна же мне какая-то разрядка, хоть какая-то компенсация за неблагодарную, монотонную полицейскую работу!