Амурная примета - Евгений Евгеньевич Сухов

Может, настало время посетить салон капитанши Морель? В последний раз, когда мы у нее были, князь Асатиани только за одно свидание со мной обещался подарить мне шубку стоимостью восемьдесят пять рублей и старинную изумрудную диадему супруги князя Асада из рода Асатиани, погибшего в Ширванской войне с турками и иранцами в шестнадцатом веке. А скотопромышленник Ширяй-Бобровский готов был выложить за ночь со мной полтораста рублей серебром…

– Нет, – отрезал Вершинин, набычившись и поиграв желваками на скулах. – Надо придумать что-то другое.

– Что? – не без язвочки в голосе спросила Эмилия.

Рудольф Залманович посмотрел на нее и ничего не ответил.

В этот день так ничего и не было придумано…

На следующий день посланная к бакалейщику Эмилия нос к носу столкнулась с судебным приставом Щелкуновым.

– Весьма рад вас видеть, – поздоровался с Эмилией Бланк судебный пристав. – Что вы здесь делаете, в этом районе города?

– Я… заходила в гости к подруге, – не моргнув глазом, соврала Эмилия. – А вы?

– Я по делу… – ответил Владислав Сергеевич, не собираясь вдаваться в подробности. – Как поживает Рудольф Залманович?

– Не знаю, – личико Эмилии Бланк сделалось печальным. – Мы ведь с ним расстались…

– Гм… – только и нашелся что ответить Щелкунов.

Возникла неловкая пауза. Эмилия ждала, что мужчина начнет что-то предпринимать, захочет произвести впечатление, станет куда-то приглашать… Она ведь помнила, какими глазами судебный пристав смотрел на нее, когда приходил в их квартиру на Ильинке и не застал Вершинина дома. Почему он сейчас молчит и не проявляет инициативы, чтобы их знакомство получило приятное для обоих продолжение?

– Ну, я пойду? – неуверенно произнесла Эмилия тоном нищенки, просящей на паперти милостыню. Она рассчитывала, что теперь-то судебный пристав как-то среагирует на ее покорный тон, поскольку понял, что у нее можно не только просить, но и требовать. После чего предпримет некоторые решительные шаги и предложит пойти в кондитерскую откушать горячего шоколаду или позовет на ужин в ресторан. С прицелом на то, чтобы потом их встреча переросла в ночное рандеву и утреннее пробуждение, констатирующее факт, что между ними произошло то, что разом сближает мужчину и женщину, дает основания обращаться друг к другу «ты». На худой конец он мог бы назначить встречу на ближайший выходной. Однако Владислав Сергеевич молчал. Возможно, он не был готов к продолжению знакомства или ему недоставало решимости…

Так или иначе, судебный пристав Щелкунов мягко улыбнулся и произнес:

– Конечно, конечно…

Эмилия покорно кивнула и пошла в сторону бакалейной лавки. Уже открывая дверь лавки, она оглянулась: судебный пристав стоял и смотрел ей вслед. На его лице читалось сожаление. Очевидно, в эту минуту он корил себя за то, что позволил девушке уйти, хотя у него имелись все основания завязать с ней романтические отношения, которые в скором времени могли перерасти в свидания, приносящие приятные минуты…

И вот теперь она ушла. Владислав Сергеевич еще постоял, покуда за Эмилией Бланк не закрылась дверь лавки, после чего вздохнул и пошел по своим служебным надобностям…

* * *

– А он, надо признать, такой душка… хотя и робкий, как юноша, чего по нему никак не скажешь… Стоял как истукан. Ничего не предложил, никуда не позвал, хотя и имел таковое желание, я же видела… – такими словами закончила свой рассказ о встрече с судебным приставом Щелкуновым Эмилия Бланк. Сказала и тотчас прикусила губку, испугавшись и коря себя за несдержанность языка, искоса поглядывая на Вершинина. Однако Рудольф Залманович не стал в ярости размахивать кулаками и ругаться площадной бранью, как того ожидала Эмилия, и отнесся к ее рассказу неожиданно благосклонно.

– Говоришь, душка? – в задумчивости произнес он. – Сказал, что рад тебя видеть?

– Сказал, – кивнула Эмилия, еще не понимая, куда клонит обанкротившийся комиссионер.

– А ты, стало быть, сказала, что заходила к подруге и что мы с тобой расстались… – глядя в какую-то одному ему видимую точку промолвил Вершинин.

– Все так, – ответила Эмилия.

– А кто кого бросил, ты не сказала? – усмехнулся Рудольф Залманович, похоже, решив что-то для себя.

– Ты это к чему? – по-прежнему не понимая, куда клонит Вершинин, посмотрела на него Эмилия.

– К тому, что мы используем эту ситуацию… Я имею в виду то, что мы с тобой расстались, – пояснил Рудольф Залманович. – И используем в нашу пользу… – Вершинин помолчал, явно что-то обдумывая. – Так говоришь, он глаз с тебя не сводил?

– Так и было. Я ему определенно нравлюсь, – уже без всяческой опаски рассердить любовника произнесла Эмилия.

– Это хорошо, – констатировал Рудольф Вершинин. – Пришла пора оставить все наши невзгоды позади и зажить так, как нам того хочется.

– Ты готов совершить… большое дело? – посмотрела прямо в глаза Вершинину Эмилия.

– Готов, – ответил он без тени раздумий, поскольку с растратой последних денег, принадлежащих комиссионерской конторе первого разряда «Гермес», испустили дух последние остатки его понятий о добре и зле. – Я все основательно продумал…

– А полицейские… – осторожно поинтересовалась Эмилия. – Они нас не найдут?

– Не найдут, будь уверена, – промолвил Вершинин. – Оставим полицейских в дураках… – добавил Рудольф Залманович в крайней взволнованности. – Мы всех оставим в дураках… – Он немного помолчал, одолевая свою возбужденность, потом всем корпусом повернулся к Эмилии: – Послушай, что ты должна будешь сделать…

Глава 12

Любопытная находка

Допрос полицейского уездного врача Маркина ничего, что проливало бы свет на личность покойного, не дал. «Ну да, смерть наступила от удушения… Да, все это весьма похоже на смерть насильственную, что подтверждается нахождением трупа в мешке» – заверял патологоанатом.

Оно и понятно: ежели бы неизвестный самоповесился, пусть даже и сняв с себя всю одежду, то остался бы висеть в лесочке на ветке дерева и не имел бы никакой возможности влезть в мешок. Стало быть, его кто-то туда запихнул…

«Да, труп до нахождения его мальчишками пролежал на морозе неделю плюс-минус день».

И это вполне укладывалось в версию, разрабатываемую судебным следователем Воловцовым, что неизвестный труп принадлежит пропавшему в Москве судебному приставу Владиславу Сергеевичу Щелкунову. Правда, в эту версию никто, кроме Ивана Федоровича, не верил, да и он не мог на все сто процентов утверждать, что найденный близ деревни Игнатовки труп принадлежит именно пропавшему в Москве приставу Щелкунову.

А еще уездный лекарь Маркин подтвердил, что у покойного имелось пониже пупка овальное родимое пятно размером с ноготь большого пальца руки. Само по себе это ничего не давало, но обозначенный факт отчего-то придал уверенности Воловцову в том, что его версия верна и вот-вот подтвердится каким-либо новым фактом.

И он случился.

В ожидании известий из Москвы от сыщика Стефанова Иван Федорович