Амурная примета - Евгений Евгеньевич Сухов

– Ну да, Владик. Как часто он к вам захаживал? – поинтересовался Стефанов и прищурился.

– Нечасто, – ответила Зинаида.

– Насколько нечасто? – продолжал расспрашивать блудницу московский сыщик.

– Не более двух-трех раз в месяц, – последовал ответ.

– А вы можете… описать Владика? – подошел к цели своего визита Василий Степанович.

– Ну, а что его описывать… – малость призадумалась Зинаида. – Высокий, обходительный такой. Добрый… Ни единого бранного слова от него не слышала…. Волосы еще у него светлые…

– А приметы у него какие-нибудь особые были? Ну, скажем, шрам, родинка? Или, может, родимое пятно? – не унимался Стефанов.

– Нет, ничего такого не видела, – неожиданно для Василия Степановича ответила Зинаида.

– Ну как же, гражданочка? Припомните! А родимое пятно на животе? – обеспокоенно спросил Стефанов.

– Не видела, врать не буду. Да и когда глядеть-то? Владик приходил на ночь, утром уходил. А чего такого можно увидеть ночью? – недоуменно посмотрела на сыщика индивидуалка.

– Ну да, ну да, – в некоторой задумчивости произнес Василий Степанович.

Более ничего не оставалось, как только извиниться за беспокойство и уйти…

Он уже встал со стула, как прозвенел звонок входной двери.

Зинаида встрепенулась и искоса посмотрела на сыщика.

– Это пришел тот, кого вы ждали? – догадался Стефанов.

– Ага, – без смущения ответила Зизи.

– Ну, открывайте…

Зинаида поднялась и пошла открывать. Послышался звук шагов, и в гостиную вошел нестарый еще мужчина с усами и бородкой, привнеся запах морозца и хорошего коньяка.

Василий Степанович кивнул ему и произнес:

– Добро пожаловать в рай!

Брови мужчины поползли вверх. Старший чиновник особых поручений Московского сыскного отделения Стефанов дожидаться ответа не стал и пошел к выходу.

– Зинаида, проводи меня, – оглянулся он.

Зизи послушно кивнула, порхнула к выходу из гостиной и в мгновение ока оказалась у входной двери. Открыв ее, она подождала, покуда Василий Степанович чинно выйдет, после чего закрыла дверь. Немного подумав, она заперла дверь еще на один оборот. Так, на всякий случай…

* * *

Анастасия Серова проживала там же, где и показал отставной унтер-офицер Дынник, – на Тверской улице, в доходном доме Толмачевой. Правда, обстановка в квартире и ее гардероб указывали на то, что со средствами у Серовой на данный момент было крайне скудно и что она знавала и лучшие времена. Очевидно, стекольный фабрикант Кирей Мальцев, у которого она долгое время была содержанкой, поменяв ее на более свеженькую, кое-что ей все-таки оставил при расставании, но все пожалованные средства почти истаяли.

Под стать материальному положению было и настроение Анастасии Серовой. Ее тусклые глаза безразлично смотрели на сыщика Стефанова, словно он был для нее пустым местом. Правда, на время ее взгляд прояснился, когда Василий Степанович заговорил о Владиславе Щелкунове. Похоже, воспоминания о нем были женщине приятны и даже чем-то дороги.

Бывшая содержанка фабриканта Мальцева тоже показала, что Владислав Сергеевич, как она уважительно называла судебного пристава Щелкунова, был обходителен, внимателен и добр, однако, увы, ничего не знала про его родимое пятно в двух вершках ниже пупка. Анастасия, словно неискушенная гимназистка, даже зарделась, услышав столь бестактный вопрос, – румянец смущения густо залил ее пухлые щечки и шею. Интересно, чем же таким занималось это невинное дитя со стекольным фабрикантом Киреем Мальцевым, когда он дважды в неделю наведывался к ней в квартиру на Тверской. Не иначе как вслух читали еженедельный журнал «Нива»; возможно, самозабвенно играли в лото. «Вятские топоры», «барабанные палочки», «полста»», – выкрикивал, доставая из холщового мешочка бочонки лото, Кирей Мальцев, и Анастасия Серова, весело хлопая в ладоши, закрывала металлическими шайбочками цифры семьдесят семь, одиннадцать и пятьдесят на своих игровых карточках. Прелестно!

Баронессу Агриппину Самсоновну с фамилией, оканчивающейся на «столп», разыскать также не представляло особого труда. Да что и говорить: эта Агриппина Самсоновна не была проживающим по липовым документам и почти не практикующим свое ремесло шнифером[10] по кличке Инженер, за коим сыщик Стефанов охотился без малого полгода. Не являлась законспирированным по всем правилам криминальной науки бирочником[11], которого Василий Степанович сыскал, имея на руках лишь антропологическую карточку изготовителя ксив. А еще Агриппина Самсоновна не имела никакого отношения к человеку, о котором всего-то было известно, что он имеет нос пуговкой и слегка картавит. Попробуйте-ка разыщите в Первопрестольной фигуранта по таким скупым приметам! Век будете искать, ни одну пару сапог истопчете, да не найдете. А Василий Стефанов сыскал! Так что прояснить фамилию баронессы особого труда не составило: Гильденстолп. Так же, как и адрес проживания: Кремль. Кавалерский корпус. Место проживания сенатских и судебных чиновников…

Когда Василий Степанович позвонил в дверь и ему открыла то ли горничная, то ли кухарка, он еще не знал, что через несколько минут он будет вынужден крутиться, как уж на сковородке.

Он снял пальто, и ему разрешили пройти в гостиную.

– Ожидайте, – произнесла то ли горничная, то ли кухарка и удалилась, неся спину настолько прямо, будто к ней была привязана палка. Вполне возможно, эта женщина являлась гувернанткой. Только у воспитательниц и учительниц такая прямая спина…

Первым в гостиную вошел барон Гильденстолп.

– Здра-авствуйте-е, – поздоровался он с ходу, опередив Стефанова. – Я-а е-есть Эдвард-Готтфрид барон Гильденстолп, помощник обер-секретаря канцелярии кассационного департа-амента Правительствующего Сена-ата и ста-арший сын сена-атора Великого кня-ажества Финля-андского, – растягивая слова на финский манер, представился барон.

– Здравствуйте, – встал с кресла Василий Степанович, с трудом сдержавшись, чтобы не поздороваться так же, как барон Гильденстолп, растягивая гласные: «Здра-авствуйте-е». Стефанову почему-то всегда хотелось копировать манеру разговора того, кто с ним на данный момент разговаривал. И если кто-то, беседующий с ним, заикался, то Василий Степанович непроизвольно заикался вместе с ним. Случалось, на него за это обижались и считали, что он умышленно передразнивает и попросту издевается. Стефанов извинялся и пытался объяснить обиженному, что у него, дескать, такая непроизвольная привычка – копировать речь собеседника. Но таковые уверения убеждали мало… – Старший чиновник особых поручений Московского сыскного полицейского отделения, титулярный советник Стефанов Василий Степанович, – в свою очередь представился сыщик.

– Цель ва-ашего визит-та-а? – вполне резонно поинтересовался помощник обер-секретаря канцелярии кассационного департамента Правительствующего Сената.

– Целью моего визита является разговор с вашей супругой, господин барон, – очень вежливо произнес Стефанов.

– Вы при-ишли-и учини-ить допро-ос? – вонзил свой взор в чело Василия Степановича барон Гильденстолп, суровея взглядом и хмуря брови. – По како-ому, позвольте вас спросить, по-оводу? И име-еются ли у вас на это разреши-ительные бума-аги?

– Ну что вы, какой допрос, – как можно мягче промолвил Стефанов и одарил помощника обер-секретаря столь доброжелательной улыбкой, что, будь на месте барона Гильденстолпа кто-либо другой, он бы точно улыбнулся