Русский нетворкинг - Александр Кравцов

известны и неизменны, но, чтобы увидеть их, необходимо достаточно мощное оборудование.

Для нас же эта теория представляет почти исключительно умозрительный интерес. На Востоке общество гораздо более закрытое, чем на Западе: к новым контактам, даже к тем, кто пришел по цепочке знакомых, здесь по умолчанию относятся настороженно-недоверчиво. Поэтому ни возможность выйти на нужного человека, ни звонок или встреча с ним значения почти не имеют: независимо от содержания разговора, для того чтобы вести с вами сколько-нибудь серьезные дела, вы должны сначала войти в круг его «близких». Без этого даже дозвониться до него вряд ли получится. И поскольку часто минимально необходимым для этого стартовым условием оказывается то, что вас ему должен представить уже действующий член его близкого круга, задача получает дополнительные уровни сложности: чтобы быть «своим» для целевого контакта, сперва надо стать таковым для посредника.

Причем Россия в этом отношении даже более либеральна по сравнению с Ближним или Дальним Востоком: если у нас попытку связаться напрямую, скорее всего, просто проигнорируют, то у них действия в обход «правильной» цепочки посредников без соблюдения положенного ритуала будут восприняты как афронт: необоснованная претензия на равенство или неуместная фамильярность только добавит человеку проблем.

Справедливости ради стоит заметить, что и адепт классического нетворкинга может прокладывать «карту связей» и выстраивать цепочку посредников до нужного контакта, опираясь на личные отношения. Однако если у них это ноу-хау, свидетельствующее о наличии у человека экспертных компетенций, то у нас это «минимальный набор для выживания», без которого наш нетворкинг не работает вообще.

39. Нетворкинг по-русски — гравитационная воронка

Таким образом, отношение к категории «все остальные» в восточном, в том числе и российском, нетворкинге принципиально отличается от западного. Если у них это основное поле деятельности, то в нашей парадигме она рассматривается почти исключительно как потенциальный источник «близких» — своего рода «руда», из которой благодаря усилиям и известной доле везения можно извлечь «самородок».

Соответственно, основная задача нетворкинга по-русски формулируется иначе — как построение вокруг человека «гравитационной воронки», которая не только позволяет переводить людей из категории «чужих» в «своих», но и активно захватывает из окружающего пространства новые контакты.

Задача тем более актуальна, что структура нашего общества и национальный менталитет серьезно ограничивают возможности естественного, «органического» роста числа социальных контактов.

Типичный европеец или американец изначально ориентирован на то, чтобы «продать себя» как можно большему числу людей, что побуждает его активнее обзаводиться новыми знакомыми. Способствует этому и гораздо более высокий уровень социальной мобильности: в среднем американец меняет место жительства раз в пять лет, а место работы, как говорилось ранее, раз в два-три года. По этой же причине считается вполне нормальным и естественным постоянно где-нибудь учиться чему-то новому — даже если ты уже на пенсии.

Таким образом, на Западе недостаток прочности связей в нашем понимании компенсируется за счет их постоянного обновления и пополнения. Поэтому в течение жизни размеры нетворка по-американски практически не сокращаются, меняется только его качество — за счет появления в нем людей более высокого уровня влияния и больших возможностей.

Восточный же подход к «продаже себя» иллюстрирует известное изречение Конфуция: «Не беспокойся о том, что люди не знают тебя, — беспокойся о том, что ты не знаешь людей». Иными словами, человеку предписывается фокусироваться на том, чтобы углублять существующие связи, а не строить новые.

Для традиционных обществ такой подход оправдан, поскольку в процессе узнавания люди как раз и переходят из категории «все остальные» в «близкие». Однако в отсутствие внешнего притока это приводит к тому, что со временем размеры нетворка будут неуклонно сокращаться. И особенно это заметно в России, где институты традиционного общества, которые ранее служили источниками социальных контактов, практически исчезли.

До революции 1917 года у знати были дворянские собрания с балами и приемами, у купечества — гильдии, представители буржуазии встречались в клубах, интеллектуальная публика — в салонах, свои закрытые корпорации образовывали студенты и выпускники университетов. Наконец, большая часть населения Российской империи проживала в сельской местности, где вплоть до столыпинских реформ господствовал общинный уклад.

В наше время большую часть связей человек приобретает в школе и вузе. Далее их число начинает постепенно сокращаться. Кружки и секции большинство людей посещает во время учебы; соответственно, по мере взросления и обретения самостоятельности их роль в жизни стремительно уменьшается, как и количество связей, которые они приносят. Работу у нас меняют не так часто, как на Западе, поэтому она не дает такого большого круга знакомств, как там.

Женитьба или выход замуж часто приводят к потере значительной части прежнего нетворка, поскольку семья начинает отнимать много свободного времени, которое раньше уходило на поддержание социальных связей. При этом в России отношение к браку, по крайней мере в крупных городах и мегаполисах, стало скорее «западным», чем «восточным»: он воспринимается как союз двух людей, а не двух родов. Соответственно, если в арабских странах, Китае или Японии брак приводит к увеличению круга знакомств, у нас часто происходит наоборот: ослабевают даже имевшиеся близкие связи с друзьями и родственниками. И лишь иногда эта потеря может компенсироваться за счет нетворка, который приносит с собой «вторая половинка». Как следствие, в России критическая недостаточность нетворка стала проблемой национального масштаба, от которой страдают даже представители элит. Без активных и целенаправленных действий по его пополнению новыми контактами и постоянной работы по их переводу с более дальних орбит в более близкие нетворк стремительно теряет мощность, что серьезно затрудняет даже удержание достигнутых позиций, не говоря уже о завоевании новых.

Глава 4. Администрирование нетворка

40. Систематизация контактов

Число социальных связей, которые человек может поддерживать, не прилагая целенаправленных усилий, относительно невелико. Согласно наиболее популярной сегодня оценке, принадлежащей уже упомянутому ранее британскому антропологу и приматологу Робину Данбару, этот показатель составляет всего 150–200 человек.

Однако, как мы уже выяснили, чтобы добиться сколь-нибудь серьезных результатов, размер нетворка должен быть больше минимум на порядок. А для задач подлинно амбициозных — и на два.

Очевидно, что удержать такое количество контактов в голове невозможно, не говоря уже о том, чтобы помнить контекст взаимодействия и текущее состояние отношений с каждым из них. Соответственно, нетворк нужно не только наращивать — его также надо качественно администрировать.

Необходимость систематизации контактов и активного управления ими осознали еще в древности. Так, знатные люди Древнего Рима, особенно те, кто занимался общественно-политической деятельностью, пользовались для этих целей специально обученными рабами — номенклаторами. В соответствии с названием их главной обязанностью было во время приемов и публичных встреч подсказывать хозяину имена посетителей и