НеУГОдный президент - Максим Шахов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да какая разница, твою мать? Что ты придираешься к словам? Я что, виноват, что у тебя не стоит?
– Проблема в том, Джек, что у меня как раз стоит, и из-за этого я брюки никак не могу застегнуть, чтобы начать искать для тебя топливозаправщик…
63
Венесуэла, Каракас
Виктор и Теофило нырнули в подъезд и поднялись на второй этаж. Здесь располагалось всего две квартиры, и обе они принадлежали DISIP. Марибель и Гонсалес только что вошли в ту, дверь которой была справа. Теофило позвонил в соседнюю. Дверь бесшумно открылась. Впустивший их сотрудник DISIP, не произнеся ни слова, подался в сторону. Теофило с Виктором проскользнули мимо него в квартиру.
Сотрудник DISIP бесшумно запер дверь и только после этого поздоровался. После чего кивнул в сторону приоткрытой двери. Комната, в которую они вошли, больше напоминала аппаратную небольшой телестудии. Собственно, так оно и было, только в роли съемочной площадки выступала соседняя квартира. Изображения с полутора десятков установленных в ней камер транслировались и записывались.
Логинов с Теофило уселись рядышком перед шестью установленными штабелем мониторами. Марибель в соседней квартире как раз провела Ремедиоса Гонсалеса в весьма уютную гостиную. Кубинец, глядя на ее, невольно заерзал и потянулся за сигаретой.
– Переводи! – толкнул его в бок Виктор.
Теофило растерянно моргнул, но тут же включился в работу. Марибель в ссоседней квартире изобразила очень натуральную неловкость и потерла сцепленные ручки:
– Вот так я и живу…
– Очень уютно у тебя, – кивнул Ремедиос, улыбаясь.
– Как насчет глотка мартини?
– Это можно!
– Присаживайся!
– Спасибо!
Марибель направилась к бару, включив по дороге музыку. Ремедиос, несмотря на изрядное количество выпитого, держался неплохо и галантно спросил:
– Тебе помочь?
– Нет, спасибо! – оглянулась стоявшая у бара Марибель.
Гонсалес не стал настаивать и прошел к креслу. На столике он увидел книгу. Взяв ее, он спросил:
– О, ты читаешь Кортасара?
Марибель, не поворачиваясь, ответила:
– Иногда. А ты читаешь?
– Читал когда-то… Рассказ «Слюни дьявола» мне нравился.
– Это тот, по которому Антониони поставил фильм «Фотоувеличение»? О фотожурналисте?
– Да! Точно! – с некоторым удивлением посмотрел на Марибель Гонсалес. – А ты что, увлекаешься итальянским кино?
– Я много чем увлекаюсь! – сказала Марибель, разворачиваясь.
В ее руке были два бокала.
64
Колумбия, Карибское море
у побережья полуострова Гуахира
На слове «топливозаправщик» телефон Джека странно пискнул и умолк.
– Алло, Сид! Алло! – заорал Джек.
Не услышав ответа, он быстро посмотрел на дисплей и увидел, что сзязь отключена.
– Чертов ублюдок! – вскрикнул Джек и ткнул пальцем в кнопку вызова.
– Да! – после первого же гудка ответил Редгрейв.
– Ты что, бросил трубку, Сид? – подозрительно спросил Мейер.
– Нет, что-то прервалось… – буркнул Сид. – Я тебе скоро перезвоню, Джек! Как только уясню, что можно предпринять!
– Хорошо, Сид! Я жду… – проговорил Джек.
В трубке раздались короткие гудки. Мейер опустил телефон. Он вдруг почувствовал себя брошенным. Отчаяние липкой волной начало накрывать его. И в этот момент телефон в руке Джека вдруг зазвонил…
65
Венесуэла, Каракас
– А тебе нравится старое итальянское кино? – спросила Марибель, целомудренно одернув свою суперкороткую юбку.
Сидевший напротив в кресле Ремедиос Гонсалес глянул на ее стройные ножки, потом проговорил:
– Ну не то чтобы все, но Антониони я пересмотрел всего. «Фотоувеличение» породило массу подражаний. Это, конечно, гениальный фильм. О непостижимости мира… Слушай, Марибель, я хочу тебе признаться, что ты мне очень-очень нравишься!
Ремедиос подался вперед и порывисто схватил Марибель за руку.
– Начало действовать! – быстро сказал Виктор.
Марибель в соседней квартире не стала выдергивать руку. Некоторое время она смотрела на Гонсалеса, потом вдруг потупилась:
– Ты мне тоже, Реми… Только я тебя совсем не знаю! Расскажи мне немного о себе…
– Да-да, конечно! – с энтузиазмом воскликнул Гонсалес. – Я корреспондент газеты «Диарио Рио-Негро», я тебе уже говорил…
– Ты давно в Венесуэле?
– Да! Около трех лет!
– А до этого где работал?
– О, практически по всей Южной Америке! Пять лет в Бразилии, перед этим в Колумбии…
– Наверное, скучно в Венесуэле после Бразилии, а? Там-то небось было о ком писать. Куча известных футболистов…
– Ну почему же? Здесь тоже есть о ком писать! Ты знаешь, у кого я брал сегодня интервью?
– Нет. У кого?
Ремедиос Гонсалес гордо изрек:
– У самой Элены Фернандес!
– У Элены Фернандес? Той самой?
– Да! Она отдыхает здесь! Инкогнито! На Ла-Тортуге! Но ты никому не должна об этом говорить, иначе меня могуть уволить!
– Конечно, Реми! А ты что, знаком с ней?
– Ну да! То есть познакомился сегодня! Ты знаешь, я думал, она выглядит лучше. А у нее кожа на шее дряблая, и вообще…
Ремедиос ушел в сторону от темы, и Марибель тут же вернула разговор в нужное русло:
– Не могу поверить! Ты сегодня брал интервью у Фернандес! Ты не врешь?
– Нет, конечно! То есть я не сам брал интервью, но присутствовал…
– Господи, это так интересно, Реми! Расскажи мне, как это было!
66
Колумбия, Карибское море у побережья
полуострова Гуахира
– Да, Сид! – крикнул Мейер, приложив трубку к уху.
– Сеньор Джек? – послышался в трубке незнакомый, но очень проникновенный голос.
– Да! – немного растерянно проговорил Мейер и только тут покосился на высветившийся на дисплее номер. Номер был колумбийский, незнакомец говорил по-испански. – Кто это? – спросил Мейер.
– Меня зовут отец Писарро, – послышалось в трубке. – Мне сообщили, что вы нуждаетесь в слове божьем… Вы католик или протестант, сеньор?
Джек пробормотал:
– Кажется… кажется, католик, падре, хотя мои предки были мормонами…
– Ну слово божье для всех одно! – успокоительно произнес святой отец. – И мой долг помогать всем, кому Господь уготовил испытания, независимо от формальной принадлежности к той или иной конфессии. Ведь все мы агнцы божии! Господь един, и он готов простить и принять в свои объятия всех заблудших! И тогда воссияет над нами благодать и длань господня защитит нас от всех бед и несчастий! Но прежде Господь испытует нас, чтобы мы могли очиститься от скверны и грехов! И делает он это, чтобы даровать нам вечную жизнь на небесах обетованных! Так что все наши испытания посланы нам промыслом божьим, я понятно говорю, сеньор?
– Честно говоря, падре, я думал об этом совсем недавно, только… Только немного в другом ракурсе! У меня такое ощущение, что кто-то пишет обо мне книгу. И заранее придумывает, что со мной произойдет… Понимаете?
– Конечно, сын мой! Я вам как раз и говорил о том, что все, что с нами происходит, происходит не само по себе, а по божественному плану…
– Да нет же, падре! Я имею в виду не Бога, а какого-то писателя из параллельного мира!
– Ну, все верно, сын мой! Бог велик, но он один! Поэтому техническими вопросами в небесной канцелярии занимаются специальные ангелы-копирайтеры! Они и заполняют книги Судеб специальными чернилами! И все, что этими чернилами пишется, обязательно потом сбывается!
– Вон оно что! – уставился невидящими глазами в лобовое стекло «Сессны» Джек.
На месте лобового стекла он вдруг увидел огромный офис. За бесконечными рядами столов сидели клерки со сложенными за спинами крыльями. На столе перед каждым лежала аккуратная папка вроде дела оперативной разработки с грифом «Для служебного пользования». Большинство ангелов-копирайтеров, как и положено, делало свою работу со скорбным видом. И только один, в самом конце самого дальнего ряда, то и дело хихикал…
– Алло, сеньор, с вами все в порядке? – услышал Джек в трубке обеспокоенный голос падре. – Вы меня слышите?
– Да-да, святой отец! – проговорил Мейер. – Теперь я все понял…
– Извините, сын мой! Я на секунду отвлекусь! Не отключайте телефон! – вдруг проговорил извиняющимся тоном падре.
В трубке что-то щелкнуло, и вдруг послышался хорошо поставленный женский голос:
– Писарро, ты еще долго?
– Не знаю, – ответил падре тусклым усталым голосом. – Меня попросили болтать с каким-то психом, который думает, что он персонаж книги, пока не дадут отбой… А что?
– Да тут опять звонит этот извращенец, который любит, когда ты трахаешь его кукурузным початком!
– Нацепи пока на него намордник и заставь вылизать мои туфли! Скажи, что я пошел в супермаркет за новым сортом кукурузы!
– Но он хочет говорить только с тобой, Писарро!
– Скажи, что ты моя рабыня и если он не вылижет к моему приходу туфли до блеска, я в наказание оставлю его сегодня без секса! Пофантазируй, психи это любят…
