Королевство грешников - Шанджида Нусрат Али

Она тянет меня за грязный воротник футболки.

— Скажи мне. Ты всегда будешь здесь?

Я облизываю губы, пытаясь придумать ответ, который был бы правдивым, но при этом не разбил бы ей сердце. Я знаю, что не могу лгать ей. Вместо этого я предлагаю ей свое молчание.

Я тяжело вздыхаю, прижимаясь своим лбом к ее лбу.

— Я не уйду сейчас. Здесь, в этот момент, я с тобой.

— Но как насчет «позже»?

— Я не знаю, как насчет "позже", Angel. Но я могу обещать тебе «сейчас». Я могу обещать тебе этот момент.

Какое-то время она обдумывает мои слова, но по ее глазам я вижу, как сильно она хочет проводить со мной больше времени. Как она хочет быть со мной, несмотря на то, что плохо меня знает. Но я просто беспомощен в этой ситуации.

— Хорошо. Сколько бы времени у меня ни было с тобой, я хочу им воспользоваться, — шепчет она.

— Я хочу того же и с тобой, Angel.

Я целую ее в лоб, мои пальцы глубже зарываются в ее волосы, ощущая мягкость завитков.

Ее руки обвиваются вокруг меня крепче, как будто я ее личный плюшевый мишка. Я чувствую, как все ее тело расслабляется подо мной, когда наши тела идеально сливаются.

Она создана для меня. Она послана мне с небес.

— Расскажи мне еще о себе, — бормочу я, нарушая тишину.

— Что ты хочешь знать?

— Какое твое любимое занятие? — Спрашиваю я. Я мог бы спросить ее имя, но по какой-то причине не хочу. Я хочу называть ее своим ангелом. Это ей подходит.

— Мне нравится играть на пианино. Я иногда играю на нем, когда… когда их здесь нет.

Я знаю, кто такие «они». Те монстры, которые причинили боль и мне, и ей.

— Как ты научилась играть?

— Моя мать. Она научила меня, когда мне было шесть.

В ее тоне слышится нотка ностальгии, и очевидно, как сильно она, должно быть, скучает по ней.

— А как же твои родители?

— Я… Я не знаю.

Я в замешательстве хмурюсь, оглядываясь на нее. Именно тогда я замечаю, что в ее глазах появились слезы. Мое сердце замирает, заставляя меня захотеть унять боль, которую она пытается скрыть. Я обхватываю ладонями ее лицо, обводя большим пальцем ее губы.

— Что случилось, Angel? Ты можешь рассказать мне.

Она качает головой, пытаясь проглотить печаль.

— Нет, я не могу.

Ее дрожащий голос заставляет мое сердце болеть все сильнее и сильнее.

Я приподнимаю ее голову, призывая посмотреть на меня.

— Скажи мне, Angel.

Она сморгивает слезы, останавливая себя от того, чтобы излить свои эмоции.

— Я… я никогда не видела своего отца, а моя мать умерла два года назад. Все это было до того, как меня забрали.

Ее голос срывается от признания. Шок овладевает моими эмоциями.

— Что ты имеешь в виду?

Слезы начинают течь по ее щекам, а нижняя губа дрожит.

— Я попала в рабство. Меня привезли сюда как рабыню и использовали как таковую. Я потеряла свою свободу.

Мой ангел была порабощена. У нее отняли свободу.

НАСТОЯЩЕЕ

Я отвожу ее к себе домой, приказывая водителю ехать быстрее. Это восьмиэтажное здание, окруженное высокими железными воротами, которые делают проникновение внутрь практически невозможным. Цветущий пейзаж закрывал вид на дом. Все помещение окружено сотнями охранников в пуленепробиваемых жилетах с винтовками в руках.

Рея молча идет со мной, осматриваясь по сторонам. У меня здесь уже были женщины, и их тщательно проверяли на пропускном пункте. С Реей так не обращаются.

Я открываю дверь своим отпечатком пальца, провожу ее к лифту, и мы поднимаемся на мой этаж. Она осматривает мою огромную гостиную с окном от пола до потолка. Лестница, ведущая наверх, в мой тренажерный зал и спальню. Но у меня такое чувство, что ничто из этого не произведет на нее впечатления.

— Ты просыпаешься с видом на город. Конечно.

Я тихонько посмеиваюсь, потому что угадал правильно.

— Я пахан Братвы. Было бы стыдно не похвастаться частичкой своей силы.

Я веду ее наверх, где она оказывается лицом к окну от пола до потолка и ахает от открывшегося перед ней зрелища. Отсюда действительно прекрасно наблюдать за всем темным городом, сливающимся со звездным ночным небом. Лунный свет еще больше подчеркивает ее красоту, делая ее элегантной в этом платье.

Закрыв дверь, я подхожу к ней и хватаю за талию, разворачивая лицом к себе. Мое желание усиливается в ту минуту, когда наши губы соединяются в глубоком, страстном поцелуе. Ее руки тут же обвиваются вокруг моей шеи, когда она прижимает меня к своему телу, хватая за воротник. Я чувствую, как ее пульс трепещет от страсти, но она не перестает быть главной. Она развязывает мне галстук и снимает пиджак во время поцелуя. Я чувствую, как во мне нарастает глубокий голод. Хочу сделать ее своей навсегда.

Прикусив мою нижнюю губу, она прижимает меня к стене, прежде чем отступить. Схватившись за планку моей рубашки, она разрывает ее, пуговицы разлетаются во все стороны и с мягким стуком падают на пол.

Ее ногти скользят по моей груди, скользя по моему прессу.

Я хватаю ее за талию, чувствуя, как ее сиськи прижимаются к моей груди. Я поднимаю ее и несу в спальню, пока впиваюсь губами в ее шею. Посасывая ее пульсирующую точку, заставляя ее спину выгибаться, когда она громко стонет. Укладывая ее на кровать, я отступаю назад и снимаю оставшуюся часть своей рубашки. Она тяжело дышит, оглядывая меня с головы до ног с одним лишь вожделением. Я нависаю над ней, пока ее руки ласкают мое тело.

— Черт возьми, ты такой сексуальный, — шепчет она.

Целуя меня, она расстегивает мои джинсы, в то время как мои руки находят ее сочные груди, которые так и умоляют, чтобы их пососали. Я целую ее в шею, провожу языком по ключице. Расстегивая бретельки, я стягиваю с нее платье, и, к счастью, на ней нет лифчика. Ее соски розового цвета. Не теряя больше времени, я хватаю одну грудь и сосу другую, наблюдая, как она извивается.

— О Боже…

Ущипнув ее за набухший сосок и прикусив другой, я испытываю неимоверное желание.

— Пожалуйста… еще.

О, твое желание для меня закон, моя богиня.

Спуская остальную часть ее платья, я хватаю ее шелковые кружевные трусики и срываю их с нее, возвращая услугу. Она лежит там обнаженная и прекрасная. Я даже отступаю, чтобы полюбоваться ее красотой.