Королевство грешников - Шанджида Нусрат Али

рукой по волосам, я встаю с кровати и направляюсь в ванную, чтобы помыться.

Когда я возвращаюсь, надевая спортивные штаны, она уже одета и готова уйти, повесив сумочку на плечо.

— Уходишь, не попрощавшись?

— Прощания произносятся людям, которые тебе небезразличны. И совершенно очевидно, что ты мне безразличен.

Такая нахальная даже после жесткого траха. Она ищет что-то на земле, когда ее взгляд падает на ее наполовину порванные трусики.

Она пожимает плечами.

— Ну, мне от них нет никакой пользы. Так что сохрани это как память о нашем трахе. — Она натягивает туфли на каблуках и расчесывает волосы пальцами, готовясь к выходу. — Спокойной ночи, — бормочет она с полуискренней улыбкой и направляется к двери.

— Подожди. — я хватаю ее за локоть. — Мой водитель подбросит тебя.

Я обнимаю ее за талию, в то время как она обнимает меня за шею.

— Все в порядке, я могу добраться домой…

— Никаких оправданий. Просто скажи ему свой адрес, и он отвезет тебя. — Я заправляю выбившуюся прядь ее рыжих волос.

— Ты всегда такой властный?

— Ты всегда такая нахальная?

Она тихонько хихикает, закатывая глаза.

Положив руку ей на спину, я вывожу ее на улицу.

— Отвези Рею к ней домой. — Мой водитель кивает и направляется на свое место. Я открываю перед ней дверцу машины, заслужив выгнутую бровь, как будто она не ожидала, что я буду джентльменом.

— Спасибо за сегодняшний вечер, я думаю. Иначе это было бы скучно.

Я улыбаюсь, обхватывая ладонями ее лицо.

— Ты можешь навещать меня в любое время, когда захочешь.

Она держит меня за запястья, качая головой.

— Это не должно повториться.

Я хмурюсь.

— Почему нет?

— Потому что это неэтично. Ты мой босс, и я работаю на тебя. Это неправильно.

Чушь собачья. Я легко могу сказать. Проблема вовсе не в отношениях начальника и подчиненной, иначе она отклонила бы мое предложение еще в баре. Она пошла со мной добровольно и тоже могла отказать мне. Рея — одна из немногих храбрых людей, которых я знаю, у которых хватает смелости сказать мне 'нет' в лицо. Причина в чем-то другом.

— Ты же знаешь, что ложь тебе не идет, красавица.

Она расправляет плечи, эти стены снова возводятся вокруг нее в качестве защиты. Рея пытается вырваться из моих объятий, но я крепко держу ее.

— Скажи мне, Рея. Я знаю, мой голос звучит требовательно, но я должен знать.

Она прикусывает нижнюю губу с тяжелым вздохом.

— Это сложно.

— Мое второе имя сложное. Я вырос в сложной жизни. Итак, скажи мне сейчас, в чем дело?

В ее глазах вспыхивает огонь, а челюсть сжимается.

— Прекрасно. Хочешь правду? Вот она. — Я жду, что она ответит, но одно слово, которое она произносит, словно выливается на меня галлоном холодной воды. — Ты. — Я молчу, позволяя ей продолжить. — Это ты. Я не хочу быть с таким мужчиной, как ты. Агрессивным. Опасным и вредным для меня. Я веду нормальную жизнь и хочу, чтобы так оно и оставалось, Максвелл. Мне нужен кто-то, кто был бы человеком, а не монстром в глазах окружающих.

Я чувствую, как мое горло сжимается от чувства вины, а боль забивает дыхательное горло. Похороненные воспоминания пытаются пробиться в мой разум. Но я сохраняю самообладание перед ней.

— Секс был феноменальным, и я не могу отрицать химию, которую мы испытываем друг к другу, но это все, что будет между нами. Похоть. Влечение. Грех, который мы оба хотим совершить, но из-за серьезных последствий мы не можем продолжать это. Мы не можем быть…

— Привязанные грехом друг к другу. — Я заканчиваю ее предложение.

— Вот именно. Ты просто не способен на привязанность и любовь. Это кристально ясно с твоей натурой.

Засовываю руки в карманы и отступаю назад, мне больше не интересно слушать то, что она хочет сказать.

— Прощай, Рея, — бормочу я, уже холодно и отстраненно. Она чувствует перемену, крепко держась за дверь. В ее глазах мелькает намек на вину, но она не берет своих слов обратно.

— Пока, Максвелл.

С этими словами она садится, а я стою там и смотрю, как отъезжает машина, пока она не скрывается из виду.

Я возвращаюсь в дом, но вместо того, чтобы пойти в свою спальню, я захожу в свой кабинет, чтобы поискать одну вещь, которую я так долго прятал.

Я открываю ящик стола и достаю единственную фотографию, которая у меня осталась от моей покойной жены. Это наша с ней фотография в день нашей свадьбы. Я в своем черном смокинге, а на ней белое свадебное платье и маленький букетик белых роз в руке. Мы стоим рядом, глядя в камеру с фальшивой улыбкой, к которой мы оба привыкли, пытаясь выглядеть идеальной влюбленной парой.

Я провожу пальцами по ее безупречному лицу, касаясь фарфоровой кожи. Ее темно-черные волосы собраны в пучок с заправленной в него вуалью. Она всегда предпочитала, чтобы ее волосы были уложены наверх. Она была большой любительницей внимания. И никогда не упускала возможности посещать балы и приемы высокого класса.

Она — идеальный материал для жены. Неудивительно, что мой отец выбрал ее для меня. Но если бы он знал раньше, в какую шлюху превратится его избранница, он бы даже не рассматривал ее.

Я никогда не смогу забыть тот день, когда она обвинила меня в том, что я не пытался участвовать в нашем браке. Это был первый и последний раз, когда она накричала на меня.

Разрезав стейк пополам, я откусываю небольшой кусочек, прежде чем отправить его в рот, наслаждаясь сочным нежным мясом. Моя жена Фелиция, как всегда, сидит справа от меня и ест свой любимый куриный суп.

— Ты говорила с мисс Сальваторе о благотворительности? — Спрашиваю я.

Она кивает головой, не отрывая взгляда от своей еды.

— А как насчет кейтеринга? Это уже сделано?

Она снова кивает, но на этот раз ее губы подергиваются.

— А украшения и списки гостей? Все готово?

Она с громким стуком роняет ложку и откидывается назад. В ее глазах горит гнев, которого я раньше не видел.

Я хмурюсь в замешательстве, но сохраняю самообладание.

Она тяжело вздыхает.

— Когда это прекратится?

Я не отвечаю, позволяя ей развивать тему.

Ее губы слегка подрагивают, а глаза блестят от слез, которые вот-вот потекут по щекам.

— Это всегда связано с торжественными мероприятиями, благотворительными организациями и семейными ужинами, не так ли? — Ее голос немного дрожит.

— Фелиция, если хочешь что-то сказать, просто скажи это, — бормочу я своим холодным и нейтральным тоном.

Она саркастически смеется.

— Наступит ли когда-нибудь время, когда