Ледяной Эдем - Алекс Норман

зачем он вообще в Кайсе шел? – гнул свое Кирилл.

– Ну, мало ли…

– И откуда родители Карповой узнали, где прячут дочь?

– Кстати, интересный вопрос, – оживилась Ольга.

– Откуда у них информация, кто сообщил? И зачем?

– Может, кто-то из деревенских?

– Может, у Казубова баба в деревне была? – спросил Ганыкин. – Веселая вдова… Узнала про Карпову, сообщила родителям.

– Много ли там таких веселых баб, с которыми он мог делиться такими секретами? – Кирилл мотнул головой, выражая степень своего сомнения.

– Ну, во‑первых, не баб, а женщин, а во‑вторых, ехать пора. Но сначала пальчики попробуем снять, на печной заслонке могло остаться, на засове…

– Ультрафиолет есть? – спросил Кирилл.

– Думаешь, следы крови могли остаться?

– И картечи… Может, в Карпову здесь где-то стреляли. И в ее мужа.

– Есть ультрафиолет, – кивнула Ольга.

– И еще вопрос!..

Ганыкин звонко цокнул, обрывая Кирилла, но тот все равно продолжил:

– Почему Казубов не сжег баню? Это же так просто?

– Наверно, рассчитывал сюда вернуться.

– Если никто ничего не узнает. Если баню не найдут, то и объяснять никому ничего не придется.

– Но мы-то нашли эту чертову баню?

– Значит, Казубов должен ее сжечь, – сказал Кирилл.

– Предлагаешь установить засаду? – правильно поняла Ольга.

– Что он знает о засадах, щегол? Да еще на таких морозах! – пренебрежительно хмыкнул Ганыкин.

А мороз действительно крепчал, Кирилл чувствовал это кончиками пальцев и ушей, хотелось поскорее сесть в теплую машину и вернуться в протопленную избу. А еще лучше уехать домой. Принять горячую ванну, забраться под теплое одеяло, положить на колени ноут и засыпать под интернет со вкусом шоколадных конфет, которыми всегда полна хрустальная вазочка у мамы в гостиной. Но увы! Казубова нужно искать. Варвара Карпова у него в плену, чем скорее они ее освободят, тем лучше.

11

Печь протопили еще днем, посветлу, ночью она остывала. И мороз усиливался, и ветер, к полуночи в дом заглянул минус по Цельсию.

– Холодно!

Кирилл снял одну перчатку, открыл термос, налил в кружку горячего чая.

– Половину! – шепнула Ольга.

Они сидели на диване в убогой обители Казубова, прислушиваясь к тишине за окнами. Ганыкин спал на раскладушке, накрывшись тяжелым ватным одеялом; может, оно и давило на него, но храпел он вовсе не поэтому.

Засаду решили устроить здесь, в доме беглеца. Если Казубов заметает следы, то сюда он придет в первую очередь. Правда, Ольга в этом очень сомневалась. И Кирилл тоже. Но не пропадать же времени даром. Люди из района так и не подъехали, обещали завтра утром, но веры мало. Скорее всего, не будет никакой облавы, во всяком случае в ближайшее времени. А приказ искать и найти убийцу никто не отменял, и Ольга всего лишь решила не терять время даром. Миккоева оставили в Радянке, а она увела свою группу в Сухню, вдруг повезет. Печь протопили слабо, и сейчас это сказывалось. Носки шерстяные, но этого не хватало, ноги уже холодные.

– Половина, – кивнул он, подавая кружку.

Ольга ее не взяла, достала из кармана стальную фляжку, отвинтила пробку, Кирилл уловил запах коньяка.

– Хитрая!

– Пей!.. – сделав несколько глотков, сказала она. И включив режим вредности, добавила: – Если не брезгуешь.

– Гонишь?

Он в два глотка осушил кружку, снова налил чаю, коньяка хватило и на второй коктейль. После которого стало теплей. А еще Ольга взяла одеяло, одной половиной укрылась сама, вторую уступила ему.

– Еще бы валенки надеть!

Старые, заношенные валенки лежали рядом, Кирилл брезговал их надевать, но сейчас уже все равно.

– А если Казубов? – шепотом спросила Ольга, боком прижимаясь к нему.

Следов крови в бане и на внешней стороне сруба обнаружить не удалось, и с «пальчиками» ничего не вышло. Но работа все равно продолжалась.

– А валенки не обувь?

– А на лыжи сможешь встать?

– Ну а что?

– Тогда надевай.

– Может, ты?

– Да нет, у меня носки пуховые. И ботинки флисовые. Мне тепло.

– Хорошо подготовилась.

– Знала, куда ехала.

– Ты бы собрала меня лучше? – спросил вдруг Олег.

– Чем кто? – Ольга оторвала голову от его плеча.

Но лицом к нему не повернулась.

– Чем мама.

– Твоя мама не знает, что такое в засаде мерзнуть… Ты, кстати, тоже.

– Я, между прочим, в армии служил.

В армию Кирилл ушел по собственной воле, родители отговаривали, а он настоял. Жуть как надоело учиться, отсюда и выбор – или жениться, или в армию. Он выбрал второе.

– Да слышала.

– Между прочим, в Нижнем Новгороде, а там не жарко. И в караулы ходил, тулуп, валенки, все как положено.

– Тулупа нет, а валенки можешь надеть… Тихо!

Где-то далеко, но в доме, упало что-то твердое и не очень тяжелое. Ольга подняла палец, требуя тишины, но Ганыкин беспощадно храпел.

– Пойдем!

Ольга поднялась, толкнула Ганыкина в плечо, Кирилл схватил рюкзак, и они вместе вышли в сени, а оттуда в клети. Остановились, прислушались: тишина, только ветер в щелях подвывает. И еще сильно дуло из ворот, створка приоткрыта. Уж не Казубов ли приходил?

В клети спускаться не стали, лестница там сломана, опасно. Вышли через главный ход, прихватив с собой лыжи. К воротам и обратно в лес тянулась хорошо заметные в снегу полосы. Нетрудно понять, кто проложил эту лыжню. Картина такая: Казубов тихонько подкрался к дому, открыл ворота, проник в клети, что он там взял, пока можно только догадываться. А еще он что-то задел, когда уходил, возможно лопату. Которая и упала с задержкой во времени, что и позволило Казубову спокойно убраться из дома. Он уже на обратном пути, но в этот раз ему так просто не уйти. Снег с неба не падает, лыжню не засыплет, так что можно смело отправляться в погоню.

Кирилл так и не надел валенки, переобуваться не пришлось, и за рюкзаком возвращаться не понадобилось, все при себе. А в рюкзаке термос более чем наполовину с чаем. О еде он не думал, но чай почему-то не выходил из головы – может, это защитная реакция сознания, обреченного на морозный холод в ночном лесу?

Ольга на лыжах шла легко, но и он не отставал. Ганыкин шел за ними с небольшим отставанием, но его силуэт угадывался даже во тьме, а вот Казубова совсем не видно. След его не исчезал, и это вселяло надежду.

Шли долго, Ганыкин не отставал, но и не приближался; наконец, отчаявшись догнать их, крикнул:

– Эй!

Ольга остановилась, поджав губы. И когда Ганыкин приблизился, показала ему кулак:

– Тише ты!

Кирилл кивнул. Если Казубов не догадывается о погоне, то и рвать он не будет, рано