Ледяной Эдем - Алекс Норман

и баней не пахло. Доски с гнильцой, но под ногами не трещали. В парной развалины печки без котла, камни разбросаны по полу, пыльные следы ног, вырванные из книги страницы, листья, подобранные откуда-то с земли, причем не так уж и давно. В полу люк с железным в нем кольцом. Кирилл пожал плечами – баня и погреб понятия малосовместимые. В бане щедро льют воду на пол, подвал может быть в предбаннике, но никак не в парной. А кольцо не ржавое, и люк, такое ощущение, открывали совсем недавно. Открыли, закрыли, принесли листьев из вербняка, раскидали.

Но совсем скрыть люк не смогли и запереть тоже, Кирилл смог поднять крышку, из подпола пахнуло древесной гнилью и сырой печной золой. Вниз вела деревянная лестница, он осторожно спустился, посветив себе телефонным фонариком. Погреб, обшитый нетесаными березовыми бревнами и крепкими деревянными досками, половину помещения занимала клетка, грубо, но, похоже, крепко сколоченная из досок. Знакомая картина. Дверь в клетку деревянная, замка нет, матрас рваный на полу, по стене свисала вмонтированная в потолок цепь с таким же стальным ошейником. Похоже, здесь тоже держали пленницу, причем совсем недавно. От нее остался только матрас, никаких других вещей не видно, ни платьев, ни одежды, ни обуви. Даже дерьмо вынесли вместе с отхожим ведром. Печь перед уходом залили водой, отсюда и запах золы.

«Хозяйскую» половину занимала печь, сложенная из камней, железная труба, под косым углом входящая в стену под потолок. В саму баню дымоход выводить не стали, почему? Ответ на этот вопрос Кирилл отложил на потом.

Он поднялся наверх, разогнался и врезался в дверь, пытаясь открыть ее изнутри. Замок выдержал удар, засов тоже, но ржавые петли вылетели из косяка вместе с гвоздями.

Ольга стояла у двери, она едва успела отскочить.

– С ума сошел?

На нее слегка сыпнуло древесной трухой и снегом, она отряхивалась, возмущенно глядя на Кирилла.

– Что там у вас? – спросил Ганыкин.

Он еще только подходил к бане, раздвигая ветви кустарников. Снег слетал с веток, сыпался ему на голову.

– Землянка. В лесу… Или это не лес?

– Ну, не совсем.

– Но твою красавицу держали именно здесь.

– Варвару?

– Ну, ты же еще кого-то видел.

– Видел. Но не здесь!

Ольга их не слушала, она уже зашла в баню, и Кирилл последовал за ней. Но в подпол спускаться не стал, пропустил Ганыкина, пусть своими глазами посмотрит. Вдруг его снова там накроет, Варвару, может, увидит. И ее тюремщика.

Ольга осмотрела узилище, поднялась, отряхнула руки.

– Если Варвара была здесь, то увели ее отсюда недавно, – сказала она.

И на всякий случай глянула в окно, действительно, вдруг к бане подкрадывается Казубов? Закроет, заколотит дверь, обольет баню бензином и подожжет. Этим не вернет беззаботность прежней жизни, зато отомстит.

– Но не вчера.

– Может, и вчера. Но до того, как Казубов сбежал… Или после? – глянув на Ганыкина, спросила Ольга.

– Ну, если только на лыжах, от самого порога, – пожал плечами тот. – А пехом вокруг бани точно не ходили, следы бы остались.

– И на полу бы остались. Пол бы еще только высыхал, – сказал Кирилл.

– Я думаю, Казубов был здесь еще до того, как мы появились. Узнал, что труп Карповой нашли, понял, что будет работать следствие, замел следы.

– Может, у него таких схронов по всему лесу, – предположил Ганыкин.

– Ну, ты же не только Варвару в своей голове видел, – сказал, даже не улыбнувшись, Кирилл.

– Здесь схрон самый уязвимый. Возможно, Казубов перевел Варвару в самую глушь, – так же невесело предположила Ольга. – А может, и убил.

– Даже к рабыне может возникнуть чувство привязанности, – вслух подумал Кирилл. – А там, где чувство, там трудно убить.

– Не знаю, я бы тебя убила, – даже не глянув на него, как о каком-то пустяке сказала Ольга.

– И все-таки почему здесь? – спросил Кирилл.

– Что здесь? – не понял Ганыкин.

– Почему здесь схрон? Почему так далеко от Сухни?

– Почему? – задумалась Ольга.

– Может, это Диконова схрон? – пожал плечами Ганыкин.

– Да не похоже, клетка грубо сколочена, так же как в Сухне… Но, может, это все-таки Диконовых схрон, – усмехнулся Кирилл. – Рабынь здесь держат. Ночью здесь держат, а днем на плантации к себе вывозят, очень удобно. Огород у них немаленький.

– В двух километрах от огорода было бы удобней.

– В двух километрах отсюда капище. Может, пленниц на капище вывозят? Что ты там про человеческие жертвоприношения говорил? – Ганыкин впился в Кирилла взглядом.

– Кто вывозит?

– Ну а кто истуканов на капище понаставил?

– Диконов?.. Почему он тогда уехал, а не остался? Я бы, например, хотел знать, нашли мой схрон или нет.

– Диконов за свою семью переживает, – сказала Ольга. – А Казубов бегает, от нас прячется. А почему Капищи? Почему мать Карповой через Капищи от Казубова убегала? Через Капищи, через красную глину – в Кайсе.

– Может, и не через Капищи, – пожал плечами Ганыкин.

– Может, и через Радянку, – кивнула Ольга. – Но дочь-то Карповой здесь прятали. Здесь она ее и нашла… Они ее с мужем нашли. Но увезти не смогли, появился Казубов…

– Или Диконов, – не сдавался Ганыкин.

– Да, но бегает от нас Казубов. И он не скрывает, что Варвара была у него.

– Ну да.

– И здесь она была. И отсюда от Казубова убегала Татьяна Карпова, с пулями в спине.

– С картечинами.

– Убежала, но не совсем…

– Возможно, Казубов добивал здесь отца Карповой, – предположил Кирилл.

– Потому Татьяна смогла уйти, – согласилась Ольга.

– Я так думаю, для бешеной собаки двадцать верст не крюк. И лес для него открытая книга. Может, напрямую здесь не двадцать километров, может, значительно меньше.

– Не крюк. По сложившемуся маршруту, – размышляя вслух, проговорил Ганыкин. – Сухня, Капищи, Кайсе… Снег уже был, когда мы подъехали, Казубов на лыжах мог ходить, а на лыжах быстро. Он по маршруту шел, а мы навстречу, он за куст на просеке спрятался, мы подумали, что это медведь…

– Не ты первый так думаешь, – качнул головой Кирилл.

– Мы сбежали, он за нами, – махнув на него рукой, продолжал Рома. – Проколол нам колеса, потом сюда… Или он раньше вывез Варвару. После того как мать ее убил. Сразу после того…

– То Диконов у тебя, то Казубов… Может, это Диконов нам колеса проколол?

– Не мог он, трактор в деревне не останавливался.

– За деревней остановиться мог. Дорога расчищена, пешком быстро, раз-два и готово.

– Зачем ему колеса пробивать?

– А зачем Казубову?

– Чтобы раскладушку получше спрятать. И клетку разобрать.

– Логично… Но не для того же Казубов приходил в деревню, чтобы колеса пробить.

– Следил за нами, поэтому пришел.

– А