Время пастыря - Николай Еленевский

По определению правления ученик К.К. ввиду хороших успехов наказан только карцером (на два дня на хлеб и воду) и оставлен в семинарии на усмотрение начальства.

Или вот записка инспектора:

«Ученик начального отделения И. Зданович вторую треть не ходит в класс, а А. Роздзялович перестал ходить на лекции после Пасхи. Накануне же (14 июня) в 9 часов утра они в одних халатах отправились на Переспу, где повстречали помощника инспектора и, не постеснявшись его, стали купаться. Кроме того, второкурсные словесники бурлачат (работали на реке, на складах – прим. авт.), шатаются по ночам и проделывают над мещанами разные смешные и дерзкие выходки. Я становлюсь в тупик перед озорством их и прошу содействия мне в инспекторской должности».

Ректором семинарии была написана следующая резолюция:

«Поведение Здановича и Роздзяловича учесть при составлении разрядных списков».

Это означало, что перевод в нижний разряд лишал данных семинаристов многих льгот.

Так же за непосещение классов семинаристы лишались обеда, наказывались стоянием в углу в столовой или работой в ней, что особенно влияло на семинаристов, им объявлялись выговоры, понижение в разрядных списках, перевод с казенного содержания на собственное и как самая исключительная мера – увольнение.

Семинаристам категорически запрещалось иметь и хранить холодное и огнестрельное оружие. Но во время отпусков ученики могли и нарушить это требование. Так, в 1857 году семинарию потряс несчастный случай, произошедший с их товарищами на охоте.

«Ученики начального отделения С. Страт. и Ст. Мел. и ученик Минского духовного училища П. Вишн., проживая в селе Паперне, во время отпуска на Пасху, 1 апреля взяли ружье и отправились на стрельбу. Во время последней ученик н. отделения семинарии А. Страт. был убит. По расследовании дела, при участии полиции, оба виновные были исключены».

Хочется сказать, что всю семинарскую жизнь пронизывала забота о внешнем приличии и добропорядочности воспитанников, стремление готовить высокообразованных священников.

Так, в обширном докладе члена совета общества по распространению религиозно-нравственного просвещения профессора И. В. Преображенского, сделанного им 4 мая 1899 года для всеподданнейшего отчета синодального обер-прокурора Государю, говорилось:

«Добровольно и бескорыстно служа на пользу народному просвещению, духовенство обнаружило такие учительные силы, каких тщетно было бы ожидать от какого-либо другого ведомства или учреждения. Учительным силам, которые были в распоряжении духовного ведомства, могли бы позавидовать любая из просвещенных стран Европы».

Однако денежное содержание его было невысоким. Вот почему ввиду скудности окладов (средний размер годового оклада учителя составлял в 1858 году около 320 рублей, это для Минска было суммой незначительной, если учесть, что только сажень дров для отопления жителю города стоила 6–7 рублей, не говоря уже о других благах городской жизни) преподаватели стремились облегчить свое материальное положение занятием побочных должностей, которые даже составляли предмет своеобразной конкуренции. К таким должностям относились преподавание французского, немецкого и еврейского языков, должность секретаря, библиотекаря, эконома.

Значительным подспорьем служила плата за проводимые ими уроки выбывших товарищей, выдаваемая из свободных денежных окладов. Само распределение свободных уроков проводилось по взаимному соглашению наставников, большей частью по принципу равномерности.

Здесь также существовала и система материального поощрения. Денежные награды выдавались более ревностным наставникам по представлению правления семинарии и ходатайству Преосвященного за выслугу определенного срока лет службы. Таким сроком приблизительно были 12 лет. Так, преподаватель словесности Илья Поржецкий неоднократно отмечался двумя третями годового оклада и полугодовым окладом в размере 160 рублей 87 копеек, а в 1858 году был награжден орденом Святой Анны 3-й степени. В 1858 году полным окладом в размере 321 рубля 75 копеек были отмечены Д. Подгаецкий, Гр. Павлович; в 1860 году – Иван Листов и Иустин Зданович.

Несчастные случаи, болезни зачастую заставляли наставников запутываться в долгах, доводили до нищеты. Так, ветеран семинарской службы Илья Поржецкий на протяжении всей своей многолетней деятельности никогда не мог вылезти с долгов и неоднократно подвергался судебным взысканиям, а по выходе в отставку впал в безденежное состояние. В начале 1871 года он, за неимением материальной возможности лечиться на дому, по ходатайству сослуживцев был помещен в городскую больницу, где и скончался.

Преподавательская работа в семинарии во многих случаях была только изначальной ступенью для восхождения вверх по служебной лестнице. По истечении определенного срока наставники, не имевшие духовного звания, но стремившиеся к тому, принимали таковое и переходили на церковную службу или же продвигались в чинах и званиях по государственной службе. В большинстве своем это были люди, преданные своему делу. Это они вылепили из семинариста Платона Тихоновича, простого паренька из полесской глубинки, того священника, которому предстояло сказать свое Слово.

К их числу надо отнести епископа Калужского и Боровского Анатолия, в миру Александра Андреевича Станкевича, человека, оставившего свой след в истории не только как священнослужитель. Вот что писалось о нем в то время:

«Архипастырь был уроженец Минской епархии, сын священника. Первоначальное образование он получил в Жировицкой духовной семинарии, по окончании курса которой (в 1843 г.) был определен на священническое место в заштатный город Радошковичи Виленской губернии. Священническая деятельность его продолжалась недолго. Рано овдовев, он принял монашество с именем Анатолия и поступил для продолжения своего образования в С.-Петербургскую духовную академию. По окончании курса в академии в 1853 году со степенью магистра иеромонах Анатолий в том же году, 28 июня, был назначен инспектором Минской Духовной семинарии, где в 1856 году был возведен в сан игумена, а в 1860 в сан архимандрита. Семь лет он занимал должность инспектора гимназии. При этом весь свой досуг, остававшийся у него от прямых его обязанностей по семинарии, он уделял на изучение истории местного края.

В отношении к Минской епархии преосвященный Анатолий являлся одним из первых ея исторических исследователей. Плодом его трудов по изучению местной старины явилось его обширное и ценное в научном отношении исследование «О составе древней Туровской епархии», к сожалению, оставшееся нигде не напечатанным. Этим рукописным обширным и ценным трудом преосвященного Анатолия впоследствии пользовались самые различные ученые, в том числе и подполковник И. Зеленский в своем исследовании «Материалы для географии и статистики России. Минская губерния».

Далее сообщается, что

«Зеленский неоднократно в своем труде ссылается на него и в подтверждение своих мнений делает о нем самые лестные отзывы».

Учеба в семинарии давалась трудолюбивому Платону легко. Преподаватели отмечали его усердие, живость мышления, стремление к знаниям.

На эти годы пришлись и черные дни как для Минской губернии, так и всего западного края. В начале июня 1855 года в губернию пришла холера. Это было не первое ее посещение. Так, в октябре 1847 года холера дала о себе знать в Пинском уезде. С наступлением лета 1848 года она стала стремительно распространяться по губернии. Правление семинарии после наскоро проведенных экзаменов поторопилось отпустить учеников по домам. По распоряжению преосвященного Михаила через благочинных были извещены все родители семинаристов о продлении каникул вплоть до погашения вспышки страшной болезни. Занятия начались с 15 сентября.

Спустя 5 лет, в июне 1853 года, холера опять дала о себе знать. Особенно сильно свирепствовала эпидемия в южных районах губернии – Пинском, Речицком и Мозырском. Пришла она сюда по Днепру и Припяти вместе с весенними торговыми караванами с юга России. И тогда с приближением эпидемии руководство семинарией приняло все меры предосторожности и пораньше отпустило воспитанников на летние каникулы.

Не взирая на эпидемию, ректор семинарии архимандрит Геласий отправился в Пинск, где он был настоятелем Пинского Богоявленского монастыря, чтобы вместе с монахами и паствой противостоять страшной болезни. Однако и сам от нее не уберегся. Предчувствуя кончину, написал в правление письмо, в котором выразил свою последнюю волю и дал наставления. 13 августа он скончался и был похоронен в Пинске на специально отведенном для умерших от этой болезни кладбище далеко за пределами города.