Ткань наших душ (ЛП) - Моронова К. М.

Газетные статьи гораздо более тревожные, чем шоу ужасов Лиама и Лэнстона. Лиам не возражает, что я просматриваю его дневник, так что теперь я держу его на своей тумбочке и изучаю каждое утро.

Все шестеро исчезли без следа. Никто так и не нашел доказательств их смерти, но и не смог доказать, что они когда-либо покидали стены «Святилища Харлоу».

Полиция провела обыск, но так и не смогла найти родственников, которые бы настаивали на их исчезновении, и дело было закрыто.

Я постукиваю пальцем по пачке бумаг, которую прихватила с собой на завтрак.

Лиам наклоняется ближе к моему планшету и показывает на трех людей, которые прижимаются друг к другу на групповом фото. Пациенты стоят на лестнице реабилитационного центра. Я узнаю их по игровым фотографиям: Чарли, Моника и Беверли. Их лица озорные, а несколько санитаров смотрят на них, нахмурив брови.

Лэнстон перебирает кучу бумаг и начинает читать статью под названием «Шестеро пропавших из местной психиатрической больницы».

Я спрашивала себя, почему и как мы втроем стали какой-то сборной солянкой, психически больной троицей детективов, но знаете что? А что нам, блять, еще делать в «Святилище», где есть неразгаданная тайна? Бросать таблетки друг другу в рот?

Да. Точно.

— Это они. Их имена внизу страницы, — бормочет Лиам.

В столовой шумно, так что мы не волнуемся, что кто-то может подслушать нас за нашим уединенным столиком.

— И тебе никогда не приходило в голову самому поискать?

Я вздыхаю, хватая вишню с тарелки.

Лиам тоже кладет одну в рот и бормочет между укусами:

— Нет, конечно, нет. Это было десять лет назад, Уинн. Я не детектив, расследующий старые дела, но я думаю, что это мило, что ты притворяешься им.

Он улыбается мне. Мои щеки краснеют, но мне удается сохранить невозмутимое выражение лица. Лэнстон смеется и кивает в знак согласия.

Ладно, похоже, я была единственной, кто думал, что мы втроем имели единое мнение об этой детективной истории.

— Я ни на что не претендую.

Я смотрю на них обоих, прежде чем нажимаю кнопку на планшете, и экран выключается.

Лиам поднимает бровь, но быстро разглаживает черты лица и кладет руку мне на бедро.

— Вы уже изучили нас, мисс детектив?

Его темные и серьезные глаза изучают мои, пытаясь понять, совру ли я.

— Конечно, нет. А я должна?

Я снова включаю планшет и запускаю поисковую систему. Он наклоняется ближе, его грудь касается моего плеча, а теплые губы касаются моей шеи.

Мороз пробегает по моим венам, когда он пропускает мои волосы сквозь пальцы и шепчет:

— Тебе не понравится то, что ты найдешь.

Я замираю, инстинктивно склоняя голову набок, когда он целует меня в шею.

— Почему? — бормочу я, наполовину отчаянно желая знать, а наполовину не решаясь представить его прошлое.

Мое прошлое — это не то, во что я хочу, чтобы он заглянул. Он найдет там лишь разбитую семью и исхудавшую женщину, прошедшую через мясорубку.

Я сломана. Как и он.

Он нажимает на строку поиска и вводит свое имя.

ЛИАМ УОТЕРС

Лэнстон неловко поправляет кепку и переводит взгляд с меня на Лиама.

— Не думаю, что это хорошая идея, Лиам.

Лиам игнорирует Лэнстона и нажимает «Поиск».

— Потому что моя история печальна.

Поиск выдает много статей с фотографией Лиама. Он молод, возможно, ему тогда было лет семнадцать или меньше. На фотографиях его глаза пустые. Отстраненные и опустошенные. Заголовок одной статьи гласит:

«В автокатастрофе погиб подросток-водитель, пассажиры в больнице».

Дыхание перехватывает в легких. Я хочу сказать что-то, что угодно, но молчу. Лэнстон отводит взгляд, его губы сжаты в тонкую линию. Он уже знает.

— Мой брат Нил отвернулся, когда я пытался показать ему какую-то ерунду на телефоне. Я даже не помню, что это было — настолько это было глупо. — Голос Лиама срывается. Он откидывается на спинку стула и смотрит на меня тусклыми глазами. — Ты напоминаешь мне его. У него была такая же раковая грусть, какую ты носишь в своих глазах.

Я кладу руку ему на колени и сжимаю, надеясь, что это маленькое движение сможет передать те слова, которых я не могу найти.

Даже если мы были черствыми друг к другу, я надеюсь, что он чувствует мои чувства в этот момент.

— Ты винишь себя.

Он кивает.

— Это тогда ты начал причинять себе боль? — бормочу я.

Его темно-синие глаза встречаются с моими, в них мерцают колебания и грусть. Он кивает еще раз. Мрачная, ностальгическая улыбка расплывается на его губах. Это стало началом проклятия Лиама.

Лэнстон крепко обнимает его и похлопывает по плечу, прежде чем встать, чтобы уйти.

Лэнстону трудно даются трагические темы — даже на групповых занятиях он часто выходит.

Мы сидим молча какое-то мгновение, прежде чем я нажимаю на строку поиска и ввожу свое имя. Не успеваю нажать «поиск», Лиам хватает меня за запястье и останавливает.

— Я не хочу знать, — откровенно говорит он.

— Почему бы и нет?

— Я не хочу знать, почему ты хотела умереть, Уинн.

Он встает. Тот же отстраненный взгляд, который был на его лице на фотографиях, поглощает его выражение сейчас. Лиам толкает свой стул и выходит из кафетерия, оставляя меня растерянной, с болью, разливающейся в моей груди.

Лиам не разговаривал со мной до конца дня.

Иногда он замыкается в себе и кажется совсем другим человеком. С этим легко справиться, потому что я тоже так делаю.

Мы сидим в тишине, его прикроватная лампа приглушена, и единственным звуком является шум дождя, бьющегося о кирпичи «Харлоу».

Я подхожу к открытому окну и вдыхаю свежий запах дождя. Мой свитер не может уберечь меня от холода, который пробирает до костей. Я чувствую на себе его взгляд; под его взглядом мне становится не по себе. Он не прикасался ко мне со вчерашнего дня. Воспоминание о его губах на моей шее до сих пор возбуждает что-то плотское глубоко внутри меня.

Ткань наших душ тонкая — мы путешествуем по этому миру только для того, чтобы объединиться в этом маленьком уголке вселенной. Наша связь пугает и завораживает одновременно. Дрожь пробегает по моему телу, когда я вспоминаю взгляд, который я увидела в его глазах через окно в спа-салоне.

Огонь и лед — мы не можем быть вместе.

Я хочу знать, что это значит. Хочу знать, почему наши пути пересеклись.

Его дыхание становится тяжелым и медленным, говоря мне, что он уже обрел покой. Кто знает, есть ли у него еще один будильник или нет. Лиам такой странный. Иногда он встает и уходит из «Харлоу» поздно ночью. Иногда спит часами.

Моя кровать скрипит, когда я устраиваюсь поудобнее. Оставляю его лампу в покое. Голос в глубине моего сознания подсказывает мне, что он иногда оставляет ее включенной не просто так. Мы все боимся темноты в определенный момент нашей жизни, но в случае с Лиамом, это когда его мама пишет ему смс. Он проводит вечера, уставившись в стены, глубоко погруженный в размышления.

Несколько часов я смотрю в потолок.

Когда мои глаза начинают закрываться, Лиам стонет, будто ему больно. Я перевожу взгляд на него. Его брови нахмурены от пытки, зубы оскалены в агонии.

Мне приходит в голову разбудить его, но у меня было много плохого опыта, когда я будила людей от их кошмаров.

Поэтому я сажусь на край его кровати, нежно убираю волосы с его лба и слушаю, как его нытье медленно стихает. На смену страдальческому выражению лица приходит умиротворение, и я еще глубже проваливаюсь в бездну своего сердца.

Запоминаю черные, как ворон, пряди волос, рассыпавшиеся на его подушке, длинные ресницы, касающиеся его щек, и его скульптурную линию подбородка.

На его татуировки труднее смотреть теперь, когда я знаю, как много под ними скрыто, но даже те, что есть, я считаю прекрасными.

Проходит несколько минут, и я собираюсь вернуться к своей кровати, но его рука находит мое бедро. Лиам слегка хмурится и нежно сжимает меня.