o 496d70464d44c373 - передний

мне спокойную, размеренную беседу. К сожалению, я возлагал на этот

разговор слишком большую надежду.

– Хорошо выглядите, – сообщил Валентин вместо приветствия.

Я почему-то почувствовал в этом подвох и ответил строгим молчанием.

Валентин между тем медленно закурил сигарету и, хитро улыбаясь,

предпринял удар ниже пояса. Он сказал:

– Если вы чем-то недовольны, а вы чем-то недовольны и, видимо, мной –

стоит сразу об этом сказать. Я ведь не стану с вами возиться, как с

маленьким.

Не удивлюсь, если ты способствовал процессу разоружения в какой-

нибудь мусульманской стране – дипломатических способностей не

занимать.

– Все в порядке, просто у меня сильные мигрени в последнее время, –

прямолинейность Валентина я вынес стоически. Он, конечно, все понял, но

добивать не стал. Какое великодушие.

– Валентин, я лучше сразу перейду к делу, – я извлек из кармана

скрученные наподобие рулета деньги и отсчитал пять сто долларовых

банкнот. – Это мой долг. Но можно поступить чуточку нечестно и купить у

вас на эти деньги… полезную информацию?

– Если я буду в силах ответить.

– О, на это не потребуется особых усилий, просто двигайте челюстью и

языком и одновременно как бы выдыхайте из себя слова.

– Я вообще-то знаю, как это происходит.

– Значит, милый мой, все у нас получится.

– Какие мы недобрые.

Валентин непрестанно улыбался, и если раньше меня это очаровывало,

то теперь начало раздражать, ведь нельзя было точно определить, что он

там испытывает к тебе и как относится к ситуации. То ли я что-то

надумывал, то ли так дела и обстояли, но чувствовать себя в его

присутствии мирно уже не представлялось возможным. А о какой любви

87

может идти речь, если ты не защищен в присутствии своей пассии самим

этим присутствием? Даже в случае не типичной любви, а серьезного

увлечения менталитетом какого-то человека это совершенная

бессмыслица.

– Итак, я вас слушаю, - подтолкнул меня Валентин.

– Итак, объясните мне, пожалуйста, что за хрень творится с моей

квартирой?

Улыбка сошла с лица Валентина, он заметно помрачнел, а мое сердце

екнуло, потому что вполне реальной стала версия его причастности к моим

неурядицам.

– Мы же вроде договорились? – в его голосе не слышалось уверенности.

– О чем? О том, что это закрытая тема, и теперь я, не ведая истинной

тому причины, должен начинать жизнь сначала? Валентин, легко было

запудрить мне мозги в прошлый раз, когда я был пьян, и вы этим

бесстыдно воспользовались. Но теперь я не отступлю.

– А что, простите, от меня требуется?

– В прошлый раз вы посоветовали мне забыть о квартире. Я смею

предположить, что вы в курсе того, что с ней произошло. Так что же?

– Я…

Нет, я. Я загнал пупсика в угол. Его глазки бегали, пепел сигареты,

незамеченный, упал на скатерть. В нашу сторону направилась

официантка, но властным, коротким жестом Валентин приказал ей не

приближаться. Самое время использовать тяжелую артиллерию. Я вынул

из кармана брюк договор о передаче квартиры и положил его перед

собеседником.

Быстро просмотрев бумажку, Валентин неожиданно успокоился. Он

опять непринужденно улыбался.

– Именно этот документ и заставил меня предостеречь вас.

– Прекратите сюсюкаться, – я перешел на злой шепот. – Этот документ

сам по себе ничего не проясняет, и, ознакомившись с ним, но не зная всей

ситуации, вы бы не взяли на себя смелость предостерегать меня да еще

заводить разговоры о странностях юриспруденции.

Валентин молчал.

– Где вы видели этот документ? – этот вопрос был для меня прозрением.

Валентин несколько раз утвердительно покачал головой.

88

– Вы отчаянно не хотите остаться без своего прошлого, – сказал он.

– Это уж мне решать. А вообще я не хочу оставаться бездомным.

– Вы лжете. Я прекрасно все вижу – вы ленивый и не стали бы без

особой причины за себя бороться. Вы уже давно поставили на себе крест.

Но только если поблизости нет достойного зрителя.

– О чем вы?

– Вы сюда с этой бумажонкой не ради правды пришли. А ради встречи со

мной. Ведь правда?

А если горячий кофе сейчас окажется на твоих гениталиях, тебе будет

очень больно. Ведь правда?

Валентин заметил, что я медлю с ответом. Он воспользовался паузой,

чтобы восстановить силы и подозвал официанта.

– Что-нибудь хотите?

Зеленый чай, зеленый чай, зеленый чай, я ведь себе обещал:

– Кофе с коньяком.

– А я, пожалуй, выпью красного вина.

– Празднуете что?

– Просто рад вашему милому обществу. Но вы не ответили на мой

вопрос.

– Вы тоже не ответили на мой вопрос. И вы тоже лжете, раз на то пошло.

– Нет, я не лгу. Я просто не говорю всю правду.

– Приберегите эти дешевые сентенции для провинциальных барышень.

– Опять вы злой.

Я вскинул брови, что-то хотел сказать, но с медленным выдохом все-таки

решил успокоиться. Сейчас выкурю сигарету и обдумаю ответ. Валентин с

любопытством за мной следил.

– Валентин, обсуждать причину моего прихода нетактично с вашей

стороны – во-первых, – я говорил спокойно и даже учтиво. – А, во-вторых,

невыгодно. Потому что вы никак не сможете мне помочь. Во всяком случае

в этом вопросе. Так что оставьте за мной право решать, о чем именно мы

будем говорить.

– А разве вам не терпится признаться мне в любви?

– Я привык, что это происходит более естественным путем. И никогда не

причислял себя к тем, кому в первую очередь важно выговориться.

– А зря. Копить все в себе тоже неполезно.

89

– Как вы ловко рассеяли мое внимание, – я помахал перед лицом

Валентина договором. – Давайте, потешьте меня историей, не копите все в

себе. Дерзну предположить, что услышать ваш рассказ мне будет куда

интереснее, чем вам терпеть признания в любви.

Лицо Валентина опять стало серьезным.

– Ладно, вы напросились. До смерти вашего отца, я был его деловым

партнером.

Наверное, я побледнел. Во всяком случае такой поворот никак не

ожидался.

– Получается, это вы его убили?

– Нет. Я вышел из дела незадолго до его смерти, но прекрасно

осведомлен, кто нанял киллера.

– Я никогда не знал отцовских партнеров по бизнесу, после смерти папы

с ними общалась бабушка. Имена мне вряд ли что скажут, а мстить я не

собираюсь.

– Вам больно?

– Нет-нет, все в порядке. Я, правда, несколько обескуражен…

Было от чего.

– А теперь слушайте внимательно, раз уж вы такой настойчивый.

Неизвестная сторона в этом договоре о передаче квартиры – как раз новая

организация людей, убивших вашего отца.

Ух! Я прямо как на санках катаюсь. Необходимо переварить.

В молчании я выкурил еще полсигареты и отпил принесенный кофе.

– Но зачем им все-таки моя квартира? Ну, убили партнера, такие

времена были дикарские, а теперь они, что, хотят сгноить весь его род?

– Положа руку на сердце – делайте со мной, что хотите, но про квартиру

я ничегошеньки не знаю. Кроме того, что вы сами подписали договор.

– Вы, видимо, кое-чего, действительно, не знаете, Валентин.

Добровольно этот договор я не подписывал.

Вкратце я пересказал ему свою историю, высказал также версии, как

меня вынудили подписать контракт и как хотели потом от меня избавиться.

– Все, это похоже на правду.

– Единственно не понятно, зачем им эта квартира. Она сама по себе не

представляет ценности.

– Ну, у них должны были быть веские причины, чтобы все это затевать.

90

– Валентин, вы не на их стороне?

– У меня есть с этими людьми общие дела, законные, естественно, а

копию договора я увидел совершенно случайно после того, как

познакомился с вами. Видимо, я просто неправильно вас понял. Мне

показалось, что вы, подписав документ, решили вернуть квартиру и

обратились ко мне за советом. Но по договору это не представляется

возможным, о чем я вам и сообщил. Вы выглядели растерянным, я никак

не мог сообразить почему, и решил взять вас под свою опеку. Но вы

закапризничали, а потом позвонили и отказались даже от материальной

помощи. Я никак не предполагал, что у всей этой истории такая изнанка.

– Какая изнанка? Все шито белыми нитками – мной попользовались.

Наверное, еще и к гипнозу прибегли. И пытались убить.

– Откуда мне было об этом знать? Я вообще не понял, зачем вам