Что будет, если я проснусь - Анна Монахова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И вроде бы папа такой же, как раньше, когда мы были все вместе. Вот и сегодня он вошёл в дом, такой же, как и был, полноватый, в мохнатой большой шапке, длинной чёрной куртке, в любимых джинсах.
Папа пытается шутить, чешет затылок привычным движением, откидывается на табурете назад, прислоняясь спиной к кухонной стене. Мама отвечает на папины вопросы, подмигивает мне, протягивая шоколадку. Но почему всё это очень похоже на хорошо отрепетированный спектакль?
Я допиваю чай и ухожу в свою комнату. Родители остаются на кухне. Молчат. Звенькают чашки о блюдца. Звенят мельхиоровые ложечки. Шуршат, шуршат пакеты.
Я могла бы подойти к отцу и спросить: «Почему ты ушёл, что тебя заставило?»
Но я сижу на стуле у окна и смотрю, как на небе появляются первые звёзды. Я знаю, что все мои вопросы останутся без ответа. Отец будет молчать и улыбаться, но его глаза смотрят мимо меня.
И вот сейчас до меня начало доходить, что точно так же обычные люди не замечают таких, как я. Им так удобно. Они старательно делают вид, что всё хорошо. Что я либо не существую, либо незаметно вписалась в общую картину этого мира.
После новогодних каникул нужно было возвращаться в школу. Вот это для меня было настоящим испытанием. Умом я понимала, что доучиться осталось всего полгода. И тогда школа для меня закончится навсегда. Но эти полгода надо как-то пережить.
Я очень долго собирала школьную сумку, перебирала тетради, ручки в пенале. У меня всегда вещи находятся в полном порядке. Но сегодня я дошла до крайней степени собранности, бесконечно поправляя то один предмет, то другой. Когда я в очередной раз начала поправлять стопку тетрадей, мама подошла ко мне сзади, обняла за плечи.
– Танечка, послушай. Трудно будет только войти в класс. Поверь мне. Тебе просто нужно настроиться на учебу и не думать ни о чём другом. А о плохом забудь. Теперь всё будет иначе, обещаю. Я понимаю тебя. Я ведь тоже когда-то училась в школе. И мне иногда было сложно.
– Я знаю, мам, – ответила я.
Но сама я подумала совсем о другом. Вряд ли мама представляет, насколько я от неё отличаюсь. С самого начала я не понимала, зачем в школе нужно столько правил? А ещё мне очень трудно смотреть людям в глаза, и поэтому я смотрю, например, на нос, или подбородок. И только потому, что это жизненно необходимо, я научилась приспосабливаться и стараться делать всё так, как это делают другие. Я чувствовала, что иначе моя жизнь станет совсем невыносимой.
Но всё-таки одно радовало – я знала, что Федя тоже будет в школе.
Самым странным для меня стало то, что, как только я оказалась в классе, я перестала думать о том, как ко мне все относятся.
Я молча зашла в класс, кивнула паре знакомых людей. Поздоровалась с Мариной. Села за парту рядом с Федей. Он улыбался мне так, будто мы виделись всего минуту назад. Поздоровался со мной. И моё волнение куда-то ушло.
Я вдруг заметила, что никто не бросает на меня косые взгляды. Не шепчется за спиной. Хотя меня это и раньше не сильно беспокоило. На переменке Марина жарко зашептала мне в ухо свежие школьные сплетни. Оказывается, после драки Фёдора и Бори девочки решили, что они устроили это из-за меня. Я удивлённо посмотрела на Марину. А та продолжала заливаться соловьём. Каким-то непостижимым для меня образом та заварушка повлияла на отношение ко мне всего класса. Раз уж два главных красавчика дерутся из-за моей персоны, значит, во мне есть что-то уникальное.
Я слушала Марину и не знала, смеяться мне или плакать. Разубеждать подругу я не стала. Какой смысл? Боря, конечно, на меня взглянул всего пару раз. Но ведь этим сплетницам и одного взгляда хватило бы, чтобы сочинить целую историю. Тем более что Бориса, кажется, теперь переводят в другую школу. Так что доказать правду уже вряд ли получится.
А я была рада и тому, что теперь на моём пиджаке никто не будет танцевать. Рита явно стала вести себя тише. И хотя иногда хмуро смотрела на нас с Фёдором, но перестала меня задевать. А мне только этого и надо было.
Марина умолкла, посмотрела на меня внимательно и со вздохом сказала:
– Ну, ты чего, опять меня не слушаешь? Понимаешь, теперь все в классе только о тебе и говорят.
Этого мне только не хватало! Я замотала головой, не желая больше ничего слышать.
– Давай закроем эту тему, пожалуйста, – пробормотала я.
– Ну, давай, – с неохотой ответила Марина, а потом, вспомнив что-то добавила. – Мой Гриша достал три билета на концерт в «Артзаводе». Там так круто! Пошли вместе!
– Прости, Марина. Я не могу, понимаешь. Я буду очень занята.
– Да чем ты можешь быть занята? – Марина надула губы. – Ну, ты и зануда, Тань. Так можно всю жизнь дома просидеть.
– Я не дома… то есть, я не смогу. Не получится в этот раз.
Я пыталась объяснить ситуацию. Ведь я действительно не смогу с ней пойти. Именно в этот вечер в «Артзаводе» я буду выступать вместе с Фединой группой. Но Марина демонстративно уставилась в телефон, нацепив наушники.
Я достала из сумки листочки с текстами песен. Надо готовиться. Выступление уже через неделю.
Глава 9
Каждый человек с синдромом уникален так же, как и человек без синдрома.
Ярлыки подходят только манекенам.
Никогда я ещё не выступала со сцены. Никогда не пела для зрителей. Сплошные «никогда». Они жутко мешали. Но я старалась гнать их от себя.
Сам «Артзавод» мне показался уютным. Будто я здесь когда-то уже бывала. Я заметила, что бывают такие места. Ты никогда там не был. Но ощущения говорят тебе совсем другое.
Я надеялась, что на концерт придёт всего несколько человек. Мы начинали, а после выступали ещё две более раскрученные группы. Но, как говорил Майкл, некоторые становились знаменитостями именно на разогреве. Он, кажется, вообще не боится выступать. А у меня от переживаний трясутся коленки и уши закладывает.
Когда я заглянула сквозь дырочку в занавесе и увидела в зале толпу народа, то
