Боги должны уйти - Ноэми Норд

- Не нужен мне ваш шокко-колло, - сказала я. - Если хотите знать, моя мама в этом напитке даже купается и ноги моет.

- Ах, вот как! Принцесса купается в шоколаде? Не знали мы, что вождь тратит общие деньги на ванны. Вот почему и барабаны износились, и жадеитовых украшений женихи невестам не дарят.

- Да, Хохлатая Цапля, верно говоришь, - оживились женщины.

- Впроголодь сидим! А принцессы деньгами парят кожу!

- Зато щечки у них, как попки младенцев, нежные да упругие.

- Куда уж нам до городской красоты!

- Городские красавицы думают, что у нас здесь не Солнечная, а Шоколадная долина! Заблудились!

- А вот бы на общем собрании спросить у вождя: почем нынче шоколадная красота?!

- Наш вождь - сам баба, раз такое позволяет.

- Хватит орать, - сказала я. - Маленькая Лилия потерялась.

- Наверно, утонула в шоколадной ванне.

- Пусть лучше не возвращается домой. Иначе снова устроит войну с муравьями.

- Если б только с муравьями! Избалованная девчонка, того гляди, принесет в деревню яйца богов, - снизила голос до полушепота Хохлатая Цапля, делая страшные глаза.

Женщины, всплеснув руками, насторожились.

- Яйца богов?! А разве у богов есть яйца? - удивилась я.

- Не смей, Синевласая Лань, смеяться над богами. Всесильные слышат не только слова, но и мысли, - сказала Боброматка, жена военачальника Ухо Пса.

- Вот бы знать, где яйца богов хранятся. Наверно высоко? - не унималась я.

- Не так высоко, как глубоко.

- Под землей?

- В подземных мирах нет ни гроз, ни засухи. Там никогда не иссякают чистые реки. Тень и влага - вот что нужно для божественных гнезд.

- Все ты, Старая Сова, знаешь.

Я присела в тесный круг, между Совой и ногами Бранчливой Утки, но долгожданного напитка так и не получила. Зато моя трубка пошла по рукам. Женщины смачно затягивались и закатывали глаза под лоб:

- Ой, девушка, крепкий маккоо куришь, как бы цвет глаз не поблек, станешь старая, некрасивая, недолгую жизнь проживешь, - ворчала Боброматка.

- Правильно говоришь, соседка: долго жить - не курить, - проворчала Седая Сова.

- Не нравится - не кури, другим больше достанется, - к моей трубке протянулось сразу несколько рук.

- Чего расселась? С нами, видимо, веселее, чем в доме вождя?

- Расскажите, женщины, про яйца богов. Кто их видел?

- Сказки любишь? Только не сказки это. Серая Сойка те яйца видела. Слышала я, как Маленькая Лилия приставала с вопросами: где лежат, да сколько, и как туда залезть?

- Куда залезть?

- В развалины. Где табу.

- Эй, Серая Сойка, снова сказки мелешь болтливым языком? Рассказывай, что знаешь, приказала жена жреца.

Серая Сойка сжалась, как еж, словно хотела спрятаться в свою тень.

- О чем рассказывать?

- О яйцах богов, о чем еще! Слышишь, дети потерялись. Твой Бобрик и Муравьиная Богиня. Не ты ли сманила их рассказами?

- Никуда не сманивала.

- По тебе видно, что-то знаешь, - подозрительно посмотрела на нее Бранчливая Утка.

- Запрещено рассказывать, поэтому - никому ничего не расскажу.

- Кем запрещено?

- Жрец запретил.

- Жрец вправе запретить,- подтвердила Хохлатая Цапля. - Да. Он язык бога.

- Беда случилась, а жреца рядом нет. Говори, Серая Сойка. Рассказывай, что знаешь.

- Пусть расскажет, - поддержали остальные женщины, сгорая от любопытства.

- Раз беда случилась - табу ни при чем.

- Говори. Женщины должны знать тайны мужей.

- Воины без совета матерей, как младенцы без соски.

- У мужчин свои тайны. У нас - свои. Рассказывай, не стыдись.

- Не выдадим. Если б женщины не умели хранить секретов от мужей, человеческий род давно бы прервался.

- Рассказывай, - приказала хозяйка, доливая напиток в чашку Серой Совы. Та хлебнула, подавилась, прокашлялась, оглянулась и зашептала:

- В прошлом году после дождя шла я, ничего не замечая, кроме грибов - тьма их уродилась! - и опомниться не успела, как земля ушла из-под ног. Я провалилась по грудь, хотела подтянуться за коренья, но тут вдруг затрещало кругом, я и рухнула вниз, держась за кору большого пня. Летела долго, исцарапала руки и лицо, но упала мягко в ледяную хрустальную воду. Вошла в нее, как горячий нож в масло. Но выплыла наверх. Ох, и быстрый поток! - ни встать, ни шагнуть, ни осмотреться - закрутил, понес! Думала смерть пришла. Но заметила: вдруг светло стало, стены ярким светом горят, словно светлячками усыпаны. Пока плыла и давилась водой, заметила, что по краям ниш слеплены громадные белые гнезда, похожие на чаши для просушки маиса, а в них лежат большие яйца, белые и шершавые на вид, как мячи для игры. Издали не понятно, живые или скорлупа одна привиделась, но тут меня так развернуло на повороте, так ударило макушкой об угол, что захлебнулась, последний раз глянула вверх, а ледяной поток превратился в высокий водопад и вынес меня с другой стороны развалин. Шишек на голове набила больших, колени изодрала до костей, приползла домой лиловая вся, сплошная боль. Рассказала жрецу, а он меня за это к лютой пытке приговорил, чтобы разгневанные боги по моим следам не нашли путь к деревне.

- К пыткам приговорил? - подозрительно ее оглядела с ног до головы хозяйка. - К каким таким пыткам?

- Рассказывать не велено. Заклятие может сбыться.

Глаза женщин разгорелись. Огонь очага плясал на разгоряченных лицах. Серая Сойка бросила косой взгляд на жену жреца. Та нахмурила брови:

- Рассказывай без утайки! Не выдам.

- Старший Жрец решил изменить мой человеческий запах. Сначала он хотел сжечь поганое тело в яме и прах по ветру развеять, но пожалел "невинный плод". Носила я тогда в себе Кудрявого Кролика. Три дня жрец мои кишки каучуковой клизмой полоскал, мучал разными способами, наизнанку выворачивал рвотными травами, не давал ни есть, ни пить, и табу наложил на женское место.

- Табу на женское место? Это как?

- Это значит, что нельзя ни мужа, ни чужих мужиков с тех пор к себе допускать, пока не очищусь и не рожу.

- Бедная.

- Дальше рассказывай.

- Потом жрец попрыгал вокруг меня, окропил струей скунса и ушел к развалинам. Там он целый день плясал над провалом Танец Запутывания Следов, кружился, дымом дул. Сделал четыре деревянных тотема с кисточками из выдранных моих волос и обозначил место, где боги спят. А мне рассказывать об этом строго запретил. Табу. А если проговорюсь, он язык мой крючками вытащат и над углями повесит.

- Это все? Что было дальше?

- Он сказал, что даже шепотом никому нельзя ни слова, иначе боги найдут дорогу в деревню, дома спалят, никого не пощадят.

- Почему ты все это рассказала Маленькой Лилии?

- Не рассказывала. Да только Маленькая Лилия сама знает больше, чем я.