Приз - Билл Болдуин

Брим на своем комфортабельном сиденье только диву давался, когда они, влившись в главный поток движения, проследовали через одну из центральных арок. Этот монумент был создан много веков назад величайшим скульптором эпохи романтизма Готфридом Бернардом Буссом, и даже теперь его блистающая красота служила воплощением всего, что было в Лиге хорошего. Зато надменная идея памятника воплощала все, что было в ней безобразного. Брим смотрел из окна на двойной ряд огромных янтарно-желтых деревьев вдоль улицы и держался за сиденье, между тем как Драммонд лихо лавировал между кабелями, распугивая другие черные лимузины громким воем сирены. На тротуарах было мало пешеходов для такого большого города, да и тех точно подгоняло что-то. Улицы Таррота казались более приспособленными для машин, чем для живых существ, — человек здесь чувствовал себя неуютно.

— Веселое местечко, верно? — заметил Драммонд, сворачивая на более скоростной кабель.

— Хорошо, что за рулем вы, а не я, — усмехнулся в ответ Молдинг.

Брим узнал похожий на храм Королевский Культурный Центр, построенный для слабоумного императора Ренцо Великолепного в 48 000 году. Теперь в нем помещалось Министерство Государственного Обогащения, что бы это название ни означало. Небольшое по галактическим меркам здание возмещало недостаток величия пышной отделкой в стиле рококо. Соседнее здание значилось в путеводителе Арнхольта как Университет Шлегеля; этот отреставрированный дворец ранее принадлежал принцу Гонлоу, кровному брату Ренцо. На дорожках и в скверах вокруг университета было полно студентов, целеустремленных и одетых в униформу, точно на параде. Карескриец содрогнулся. О каком мире может идти речь, если целые поколения этих людей воспитываются солдатами? Ответ напрашивался сам собой. Лимузин продолжал свой путь по проспекту, и Брим узнал гроздь из пяти сверкающих золотом куполов, увенчанных огромной КА'ППА-антенной. Это здесь Нойфман ван Цейхт усовершенствовал генераторы Радимана-Гебрица, которыми оснащали звездолеты больше тысячи лет. Эти двигатели даже после пяти тысячелетий не проявляли признаков старения и оставались в рабочем состоянии.

— Промышленная зона, Тоби, — пошутил Брим.

— Точно, — кисло отозвался Молдинг. — Кто же не знает местного филиала «Горн-Хоффа»?

Брим рассмеялся. Было общеизвестно, что скоростной «Горн-Хофф» Валентина ТА 153-В32 был переоборудован для гонок в этих самых лабораториях. И новый мощный аппарат для нынешних состязаний, «Гантгейзер» ГА 209В-1, тоже сконструировали здесь, хотя Лига и пыталась убедить галактику, что этот уникальный звездолет — всего лишь серийная продукция Гантгейзера.

Неподалеку от куполов лаборатории возвышался огромный совершенно новый памятник в честь Облачников, павших в «Героической войне», как нарекли в Лиге только что закончившийся конфликт. Колоссальная статуя Контролера занимала участок земли, где прежде стоял королевский дворец, в свое время доминировавший над всем центром города. В нескольких кварталах налево вонзалось в небо высоченное кирпичное строение с панелями из черного стекла — Канцлерство Лиги. Обе воюющие стороны хорошо знали его мрачные очертания. Здесь заседал Конгресс Лиги, помещались большие залы для государственных приемов, имелась аудитория, способная вместить пять тысяч человек. Кроме того, в путеводителе упоминалось о «гастрономических заведениях высокого класса». Брим мысленно фыркнул. Если автор путеводителя и одобряет здешнюю кухню, само здание, даже на неискушенный взгляд Брима, вряд ли завоевало бы приз на архитектурном конкурсе.

Помпезное, откровенно современное, оно дисгармонировало с соседними неоклассическими строениями. Первое знакомство со всем этим нагромождением камня и металла отнюдь не смягчило чувств Брима к смертельному некогда врагу, однако карескриец решил сохранять беспристрастие, насколько это будет возможно.

На большом перекрестке Драммонд притормозил, свернул на ближайший к тротуару кабель и направил глайдер на улицу дипломатического квартала с трехрядным движением.

— Следующая остановка — Имперское посольство, — объявил он. Здесь бок о бок стояли представительства разных держав, достаточно состоятельных, чтобы вести межзвездную торговлю. Крупнейшие из них были посольствами военных партнеров Лиги и представляли собой роскошные особняки, построенные в преобладающем здесь стиле, с колоннадами и балконами, откуда заезжие высокопоставленные лица могли приветствовать местное население. На одном из новейших и наиболее аляповатых домов красовался герб Торонда. Брим, нахмурясь, подумал, что ведь и Марго могла прибыть сюда на гонки. От одной мысли о такой возможности сердце у него заколотилось. Он тряхнул головой и заставил себя не думать об этом. Дело прежде всего.

Скоро они свернули на широкую аллею, миновали мерцающий световой фонтан и остановились перед изящным металлическим портиком Имперского посольства.

— Я задержу вас тут, господа, не больше чем на пару метациклов, — объяснил Драммонд. — Надо ознакомить вас с тем, как Облачники ведут себя на своей территории. Эти марширующие молодчики могут и нагрубить, если нарушить их правила.

Брим кивнул, испытав наплыв болезненных воспоминаний.

— Это точно, — проворчал он и нахмурился: маленький сквер через улицу от посольства служил, казалось, единственной цели — обрамлять статую Негрола Трианского, свергнутого императора Лиги. Впрочем, таблички на памятнике не было.

— Ну, как вам монументик? — спросил Драммонд, вытаскивая их чемоданы из багажника и включая транспортирующие устройства. — Официального названия он не имеет, но все здесь зовут его «дядюшка Негрол». Урод уродом, правда?

— Что да, то да, — ответил Молдинг, глядя на грозную фигуру, как на змею, изготовившуюся к нападению.

Брим промолчал. Что бы ни утверждал с пеной у рта КМГС, ни одно государство с мирными намерениями не поставило бы подобного изваяния напротив посольства недавнего неприятеля. Брима охватил холодок недоброго предчувствия. Как он и подозревал, война — его война — всего лишь перешла в следующую стадию, и эта стадия обещает быть куда более зловещей и опасной, чем предшествовавший ей открытый конфликт.

Расставшись на время с Драммондом, пилоты вошли в величественный мраморный холл посольства и двинулись дальше, следуя указателям. В небольшой аудитории три сотрудника в штатском провели с ними краткий инструктаж. Гражданам Империи предписывалось вести себя — по крайней мере публично — самым сдержанным образом. Если не нарываться на неприятности самим, их и не последует.

Секретарь по общественным связям, лысый, с заметным брюшком и обликом опытного лектора, характеризовал «нормальных» Облачников как разговорчивых, склонных к грубоватому юмору и даже дружелюбных, несмотря на их приверженность к военной форме. Если не затрагивать некоторых их убеждений, они не представляют особой угрозы. Зато Контролеров следует остерегаться всегда, и встречаются они везде, неукоснительно требуя соблюдения самых мелких правил. Видимо, тайм-трава, которую они курят, нарушает их мыслительный процесс и делает их агрессивными. Впрочем, Брим и без того слишком хорошо знал, что Контролеры опасны.

На выходе из аудитории их встретил Драммонд.

— Мне сказали, что один человек хочет поговорить с вами, мистер Брим, а уж после я провожу вас в вашу комнату.

— Я никого не знаю в Тарроте, — поднял брови Брим, — и мне непонятно, кто здесь может хотеть поговорить со мной.

— Меня послал его высочество принц Онрад, — доверительно сообщил Драммонд. — Я думаю, много времени это не займет. Вы же знаете эти дипломатические штучки. А я тем временем покажу лейтенанту Молдингу наш бар для почетных гостей — принц Онрад уже ждет его там.

Брим поднял руки в знак капитуляции:

— Для принца я готов на все. Выходит, он здесь, в посольстве?

— Так точно. Он сказал, что повидается с вами вечером — когда у вас будет время.

— Вечером? А что же я, по-вашему, буду делать весь день?

— Я этого не знаю, мистер Брим, — сказал Драммонд, провожая его в какой-то боковой коридор, — но его высочество, как видно, полагает, что вы будете заняты. Он велел мне ждать вас сколько понадобится.

— Постараюсь не задерживать вас обоих, — сказал Брим Молдингу.

Драммонд положил руку на ручку двери.

— Нам с лейтенантом Молдингом спешить совершенно некуда, Брим, — сказал он, внезапно изменив тон и манеру разговора. — Вы не должны беспокоиться о нас — да и о ком-либо еще. — Он открыл дверь и твердой рукой подтолкнул Брима в спину. — Позвоните, когда я вам понадоблюсь, — шнурок висит в баре.

Дверь закрылась, и Брим оказался в темной обшитой панелями комнате. В этом уютном уголке имелся, однако, хорошо оснащенный бар. Вот в таких закутках, подумал Брим, и осуществляется настоящая дипломатия — а не в роскошных банкетных залах, где за накрытыми столами ведутся показушные речи.