Стирая границы - Симона Элкелес

еда на следующую неделю. К счастью для меня, в Мексике еда неприлично дешевая, и я смог купить про запас. Не знаю, почему я все еще здесь. Ну, помимо того, что у меня почти кончился бензин и мне некуда идти.

Я здесь уже неделю и все еще не видел легендарного Хуана Камачо. Но это все равно неважно. У меня нет ни цента, чтобы заплатить ему. Я провел бой с парой ребят из спортзала с тех пор как приехал сюда, и мне бы хотелось получить возможность показать себя Камачо.

Я бросаю взгляд на дешевый телефон с оплаченными минутами и хочу, чтобы он зазвонил. Это бесполезно, потому что мне никто не звонит. Моя мама даже не потрудилась узнать, как у меня дела, хотя я оставил ей свой номер. Всю свою жизнь я хотел увидеть, что ей не все равно, но это лишь фантазии. Реальность в том, что я – ошибка, которая привела ее к жизни бедной матери-одиночки. Ее бросили родители, и она отчаянно желала найти парня, который с ней останется.

Мое появление разрушило ее жизнь.

Раньше я гадал, как бы мы жили, если бы мои родители остались вместе. Я представлял Рождество с огромной елкой в разноцветных огоньках и блестящей мишуре. Мы бы посылали дурацкие поздравительные открытки с фотографиями нашей семьи в уродливых свитерах. Весной папа был бы моим тренером в Младшей Лиге, а мама сидела бы на трибунах и болела за меня громче всех. Я бы притворялся, что смущен, но втайне наслаждался. Мне бы было все равно, живем мы в большом доме или в старой лачуге. Мы были бы семьей. И были бы счастливы просто потому, что мы вместе.

Я беру телефон и смотрю на пустой экран. Наверное, мои минуты истекут меньше чем через месяц, так что я решаю позвонить маме. Не знаю, куда я пойду, когда менеджер Очо выгонит меня. Не думаю, что моей маме есть дело до того, где я, пока она может оставаться со своей бутылкой.

С каждым гудком я чувствую нарастание тревоги. Она ответит или посмотрит и сбросит, увидев, что это я звоню? Миллион мыслей проносится в моей голове прямо сейчас.

– Алло? – говорит знакомый голос.

Я тяжело сглатываю.

– Привет, мама. Это Райан. Я… просто хотел сказать тебе, что добрался в Мексику. Я… э-э… живу в боксерском зале.

– Хватит врать, Райан.

Мое сердце падает. В ее голосе нет тревоги. Только раздражение.

– О чем ты говоришь?

– Пол узнал, что ты переправлял наркотики через границу, – говорит она голосом, полным презрения. – Он сказал, что его информаторы приглядывают за тобой.

Пол сказал бы что угодно, чтобы выставить меня бандитом.

– Я не торгую наркотиками, Ма.

– Пол знает…

– Пол не знает ни хрена обо мне или о том, что я делаю, – заявляю я жестко. – Я сказал тебе, что еду в Мексику тренироваться.

– Тренироваться драться? Или тренироваться переправлять наркотики? – Ее тон показывает мне, как сильно она меня не уважает. Словно хочет, чтобы я провалился.

– Драться.

Я слышу, как она что-то пьет, и узнаю стук стакана по столу.

– Я больше не знаю, что правда, а что нет.

Я, бывало, врал ей, когда был помладше, и она слишком много раз ловила меня на этом. Я перестал врать в первый же раз, когда она сказала, что я превращаюсь в отца. Она стала любить меня еще меньше, если это вообще возможно. Она игнорировала меня, перестала готовить еду… черт, она даже перестала водить меня к доктору.

– Думаю, я просто поговорю с тобой попозже, ма.

– Береги себя, Райан. Не ввязывайся в неприятности, как в Чикаго.

«Никто больше обо мне не позаботится», – хотел сказать я, но придержал язык.

– Угу, – говорю я и, прежде чем трубка замолкает, бормочу:

– Я не мой отец.

Я отбрасываю телефон в сторону, ненавидя себя за то, что позвонил ей. Это вызывает лишь злость. Мне становится дурно от осознания того, что Пол оговаривает меня перед мамой. Я бы мог попробовать защитить себя, но чем это поможет?

Мне ничего не остается, кроме как пойти заниматься. Зал пустой, так что могу попрактиковать свои навыки и убить время.

В одной футболке и спортивных штанах я захожу в спортзал. Я работаю над своей техникой у пневматической груши. Потом прыгаю через скакалку, пока не разогреваюсь достаточно, чтобы начать оттачивать удары.

Подсознательно я гадаю, стоит ли это того. Все время и усилия, которые я вкладываю в борьбу, бесполезны, если я не получу тренера. Наверное, мне стоит сдаться, но, черт возьми, как же хорошо тренироваться, словно мое тело готово работать сильнее и быстрее и требует, чтобы я выжал из него все.

Требует, чтобы я что-то сделал со своей жизнью.

Я снова и снова бью по груше. Я не останавливаюсь, даже когда устают руки. Такое впечатление, что груша – моя жизнь, и я чертовски ненавижу ее. Так хорошо выбить из нее дерьмо.

– Сделай передышку!

Я разворачиваюсь, вздрогнув. Это Матео, он стоит перед входной дверью в джинсах и рубашке на пуговицах. Очевидно, он здесь не для тренировки.

– Разве никто никогда не говорил тебе, что нужно отдыхать, Хесс?

– Нет. – Я снова бью по груше.

Он рассматривает меня.

– Одевайся, поехали со мной.

Я продолжаю бить.

– Нет, спасибо.

Он выглядывает из-за груши.

– Да ладно тебе, старик. Ты торчал тут всю неделю. Пришло время выбраться из этого места. Сейчас вечер субботы. Поживи немного.

– Все нормально, – говорю я, снимая скакалку с одного из крючков на стене. – Вообще-то, было бы лучше, если бы здесь был Камачо. Мне бы не помешал тренер. Не то чтобы я мог позволить себе его или кого-то похуже, если честно.

– Насчет Камачо… ты видел его? – спрашивает он, садясь верхом на скамейку для упражнений.

Я перестаю прыгать.

– Нет. Я думал, ты представишь меня ему.

Он кивает.