Путь ученого - Осип Осипов

Баллада всем понравилась.

— Как это тебе, Николай Егорович, взбрело в голову написать басню про лягушек и пьявок? — удивленно спрашивал Микулин.

А тот молча, весело улыбался.

Он вообще любил детей. Дома, в Москве, его хорошо знали дети того переулка, где он жил. Иногда он с ними вместе запускал змеев, охотно показывал им, как лучше сделать змея.

Особенно любил Николай Егорович смотреть, когда мальчики гоняли голубей. Не позволял он только брать голубя за крылья.

— Нельзя трогать крылья и хвост птицы — их можно повредить, и птица не будет летать, — внушал он детям.

Один раз мальчишка решил проверить, правду ли говорит Жуковский, и выдернул у голубя хвост. А когда пришел Николай Егорович, он выпустил бесхвостую птицу и заявил:

— Вот, голубь хоть и без хвоста, а летает!

Но голубь плохо летал. Он не мог легко поворачиваться и кувыркался в воздухе. Николай Егорович стал пристально смотреть, как летает голубь без хвоста, но тут же побранил мальчика за его жестокость и велел ему посадить птицу в клетку, пока не отрастут новые перья.

Часто Николай Егорович оставался в Москве один. Анна Николаевна подолгу гостила во Владимире. Одинокую и тихую жизнь Жуковского скрашивало присутствие Надежды Сергеевны. Николай Егорович привык к ней, полюбил ее, и она стала его женой.

Надежда Сергеевна создала ему семейный уют, к которому он привык с детства.

У них родилась дочь Леночка, а затем сын Сережа.

Но Надежда Сергеевна прожила недолго. У нее были слабые легкие, и вскоре после рождения сына она умерла от туберкулеза.

Николай Егорович очень любил своих детей, особенно дочь. Слабая, болезненная девочка обладала большими способностями, отлично училась и, когда подросла, стала сопровождать отца во всех его поездках.

В эти годы она была еще ребенком, но в доме Николая Егоровича уже толпилась с утра до вечера молодежь. Студенты, молодые инженеры, учившиеся у Николая Егоровича, как бы входили в его семью. Он был крепко связан с Москвой, Техническим училищем и университетом.

Когда в 1894 году Жуковского избрали членом Академии наук и предложили переехать в Петербург, он отказался.

Быть академиком — большая честь, но Николай Егорович нисколько этому не радовался, наоборот — он был даже расстроен. Он не хотел уезжать из Москвы, расставаться с привычной обстановкой, покидать близких друзей и учеников.

Несколько дней он ходил мрачный, не мог спать, не мог работать. И успокоился только тогда, когда послал письмо в Петербург, в котором благодарил за честь, но окончательно отказался от почетного звания академика.

Тогда Николая Егоровича избрали членом-корреспондентом Академии наук, что не препятствовало ему оставаться в Москве.

Через год исполнялся двадцатипятилетний юбилей его научной деятельности. Немало сделал Николай Егорович за эти годы, немалого достиг: выдающийся ученый, известный не только в России, но и за границей, член-корреспондент Академии наук, председатель многих научных обществ, любимый учитель, бессменный оппонент на всех диссертациях по механике и бессменный председатель экзаменационной комиссии.

Но радостный день юбилея принес ему немало огорчений и хлопот: по тогдашним законам профессор, прослуживший двадцать пять лет, должен был подавать в отставку и уходить на пенсию.

Николаю Егоровичу не было еще пятидесяти лет. Он был полон сил и энергии и только теперь чувствовал себя во всеоружии знаний. А по закону ему предстояло оставить университет и отказаться от любимой им деятельности.

Пришлось подавать прошение, как тогда говорили, «на высочайшее имя». Он переписывал его много раз. Начнет и на полуслове бросит, возьмет другой лист и опять бросит. Наконец написал до конца, но его смутила фраза: «чтобы я мог остаться в дорогом мне Московском университете». Такое выражение показалось ему неподходящим для официальной бумаги.

Пришлось опять писать все сначала.

Ответ на прошение долго не приходил.

Только в августе 1895 года из Петербурга пришло разрешение оставить Жуковского заслуженным профессором по кафедре механики в университете и в Техническом училище.

Николай Егорович ненавидел всякие канцелярские хлопоты. Они мешали ему, но не останавливали его обычную работу. Садясь вечером за свой заваленный рукописями и книгами письменный стол или входя в замолкшую при его появлении аудиторию, он забывал все заботы и невзгоды. Он жил любимой им наукой, заражал молодежь жаждой знания, стремлением идти вперед, преодолевая все трудности и препятствия.

В эти годы Жуковский поставил себе целью приблизить механику и математику к задачам практической техники, к запросам повседневной жизни. Будучи студентом, он мечтал стать инженером. Получилось иначе, но он самостоятельно достиг в практической механике глубоких знаний. Он постоянно знакомился с новейшей технической литературой, часто не соглашался с авторами и писал статьи, в которых отстаивал свое мнение.

В работе Политехнического общества, помещавшегося в только что выстроенном здании музея в Лубянском проезде, Николай Егорович принимал деятельное участие. К нему обращались в трудных случаях, и он всегда находил верное решение возникшей задачи. Так появились его статьи «О скольжении ремня на шкивах» и «О распределении давления на нарезках винта и гайки». Второй из этих вопросов, простой на вид, оказался весьма трудным с теоретической точки зрения. Сложной была и задача, решенная в статье «О трении смазочного слоя между шипом и подшипником». Жуковский исследовал и дал теоретическое объяснение причин, обусловливающих прочность велосипедного колеса, обод которого присоединен к втулке тонкими спицами. Много других практических задач, возникавших в области техники, решил Жуковский. Он разрабатывал вопросы сопротивления воздуха при больших скоростях полета и движения вагонов по рельсам, борьбы со снежными заносами и качки кораблей и множество других вопросов, соответствовавших насущным запросам практики.

Работы Николая Егоровича относятся к самым разнообразным областям техники. В течение пятидесяти лет непрерывной научной деятельности он выполнил имевшие большое практическое значение исследования в областях движения твердых и жидких тел, полета снарядов и снежинок, артиллерии и судостроения, движения планет и поездов, теории гироскопов и машиностроения и многих других. Но во всей этой многообразной теоретической и практической деятельности постепенно стало обозначаться основное, что влекло к себе мысли Николая Егоровича. То была аэрогидромеханика — то есть наука, изучающая законы движения воздуха и других газов, а также капельных (практически несжимаемых) жидкостей. Эта наука является теоретической основой авиации и лежит в основе расчетов летных данных самолетов, вертолетов и других летательных аппаратов. Без аэрогидромеханики невозможно проектирование реактивных двигателей, газовых турбин и воздушных винтов.