Путь ученого - Осип Осипов

Дальше компания москвичей отправилась в Машинный павильон — огромное здание под сводчатой стеклянной крышей. Там были выставлены всевозможные машины новейших образцов. Вдоль длинного зала на высоте первого этажа были проложены рельсы, по которым двигалась платформа, перевозившая публику с одного конца павильона в другой. Платформу приводил в движение электродвигатель. Это тоже была новинка.

Николай Егорович внимательно все осматривал и купил на выставке несколько приборов для университетского механического кабинета.

К вечеру он так устал, что основательно вздремнул в удобном кресле партера Парижской оперы, куда его затащили товарищи.

Во время выставки открылся Первый конгресс воздухоплавания, который особенно интересовал Николая Егоровича.

Очень много народу присутствовало при одновременном пуске нескольких воздушных шаров. Особенно нравились публике рейсы почтовых голубей, которыми пользовались при подъемах аэростатов для связи с Землей.

На одном из торжественных обедов Николай Егорович познакомился с известными в то время аэронавтами — физиком Гастоном Тиссандье, капитанами Ренаром, Кребсом и др.

Тиссандье демонстрировал свой управляемый аэростат. Гребной винт на нем вращался от небольшого электромотора.

Наиболее совершенной конструкции оказался аэростат «Франция» Ренара и Кребса. Капитан Шарль Ре-нар имел право гордиться тем, что ему первому удались повороты в воздухе. Он мог подняться, полетать и снова опуститься в точке своего отправления. По тому времени это было большое достижение. Давно уже изобретатели пытались создать управляемый аэростат, чтобы летать на нем, куда захочет человек, не считаясь с направлением и силой ветра.

Но мощность моторов, устанавливаемых тогда на аэростатах, была слишком незначительна, поэтому нельзя было развить достаточную скорость, чтобы бороться даже со слабым ветром.

Во время конгресса стало ясно, что еще нет обоснованной теории, которая помогла бы создать правильную форму аэростата и самолета. Не знали также, какая форма наиболее выгодна для воздушного винта.

Много спорили тогда о том, каким аппаратам принадлежит будущее — аэростатам или самолетам.

Николай Егорович, хотя и защищал преимущество аппаратов тяжелее воздуха, однако ни теоретически, ни практически подтвердить свое мнение тогда еще не мог. Нельзя было ссылаться на нелетающие неуклюжие модели самолетов, которые красовались на выставке. А «птички» Пено не могли служить достаточно убедительным доказательством. Большинство посетителей выставки смотрели на них как на занимательные игрушки.

Однако Николая Егоровича они очень интересовали. В опытах Пено он находил больше ценного, чем в работе Хирама Максима. Максим — изобретатель пулемета, талантливый богатый инженер — увлекся авиацией и сконструировал летательный аппарат тяжелее воздуха.

На выставке красовался построенный им огромный, в десять метров высотой, неуклюжий шестипланный аппарат. Он был снабжен двумя винтами. Паровой двигатель в триста лошадиных сил приводил их в действие. Котел поглощал в час три тысячи литров воды!

Чудовище стояло на колесах, движущихся по рельсам, и демонстрировалось на Парижской выставке как «чудо света».

К воздухоплавательному конгрессу этот аппарат был еще не вполне готов. Хирам Максим только через несколько лет сделал неудачную попытку летать на нем. Самолет разбежался, оторвался от рельсов, но тут же, запрокинувшись, шлепнулся на землю. Он был и неустойчив и крайне тяжел, а паровой двигатель при всей своей громоздкости оказался недостаточно мощным для того, чтобы все это сооружение могло держаться в воздухе.

Незадолго до конгресса появились статьи немецких ученых Марея и Адера о полете птиц. Марей специально занимался фотографией, изобрел несколько систем фотоаппаратов и различные способы съемки, чтобы делать моментальные снимки и схватывать недоступные для наблюдения простым глазом различные моменты полета птиц. На снимках, иллюстрировавших статьи Марея и Адера, было ясно видно, как изменяет птица положение своих крыльев при взмахах, поворотах и спуске на землю.

Изобретение моментальной фотографии и кинематографа способствовало развитию авиации. Так бывает очень часто: одно открытие влечет за собой другое, хотя кажется, что между ними нет никакой видимой связи.

Наблюдения Марея и Адера, чрезвычайно интересные и полезные, освещали только часть вопроса, и на этом основании создать теорию полета было еще невозможно.

В год открытия Парижской выставки появилась статья немецкого инженера Отто Лилиенталя о полете птиц, как первооснове будущего полета человека. Николай Егорович прочитал ее с большим интересом и опубликовал в связи с ней свою первую работу по авиации — «К теории летания».

В этой работе Жуковский еще не мог объяснить подлинную причину возникновения подъемной силы. Нужны были годы упорных теоретических исследований, нужны были тысячи опытов, чтобы правильно решить эту задачу.

Но теперь большую часть своего времени Николай Егорович посвящал вопросам воздухоплавания.

Когда Жуковский возвращался домой, в таможне на русской границе при осмотре чемодана содержимое его вызвало смех и недоумение окружающих: он был набит заботливо уложенными пестрыми игрушками — «птичками» Пено, которые в глазах таможенных чиновников не имели ровно никакой цены.

Вернувшись из Парижа, Николай Егорович сделал интересное сообщение, посвященное воздухоплаванию: «Некоторые теоретические соображения о летательных приборах». Он вкратце рассказал историю воздухоплавания, сообщил о последних достижениях в этой области и показал любопытную новинку — «птичек» Пено. В Москве многие их еще не видели.

Летающие «бабочки» и «стрекозы» привели студентов в восторг.

Николай Егорович горячо доказывал, что это не игрушки, что их конструкция — прообраз будущего самолета.

Шаг за шагом знакомил Николай Егорович студентов, а также членов Математического общества и Общества естествознания с ходом развития воздухоплавания. Он сумел настолько заинтересовать студентов, что многие из них приняли активное участие в постройке моделей летательных аппаратов и выполнении различных опытов под его руководством. Так постепенно начал накапливаться материал для будущих исследований по теории авиации.

Николай Егорович был деятельным членом и Политехнического общества инженеров, постоянно делал там доклады. К нему обращались с самыми разнообразными вопросами: инженеры отлично знали, что Жуковский сумеет разрешить любую труднейшую задачу.