Князья Эльдорадо - Владимир Лошаченко

В завершение разговора вдруг встала перед Анной на колени, в мольбе протянув руки.

– Я люблю Илью больше жизни, помоги мне, пожалуйста. Хочу за него замуж и иметь от него детишек, а он такой легкомысленный. Уведет какая-нибудь вертихвостка, я этого не переживу, – полячка заплакала горючими слезами.

Хозяйка подняла ее с колен и принялась успокаивать, пообещав всяческую поддержку. В качестве лекарства заставила тут же выпить большую рюмку водки и отправила гостью спать. Признание Ядвиги явилось для Анны большим открытием, она-то считала полячку очередным увлечением Ильи. Сидя в семейной спальне у большого зеркала, подумала:

«Действительно, а чего Юсупов до сих пор резвится, пора его женить. Пообщаюсь еще с Ядвигой, хотя и так видно, для Ильи она прекрасная невеста. Из нее выйдет отличная жена, но утро вечера мудренее».

За лето они с Ядвигой очень подружились, мало того – Анна взялась за ее обучение, резонно полагая, что интеллект женщины должен соответствовать определенному уровню. Полячка с упорством, достойным уважения, взялась грызть гранит науки. Кроме учебы, Анна приохотила Ядвигу к физическим упражнениям, преодолению полосы препятствий и стрельбе из карабина и револьвера. На слабые возражения польской красавицы, дескать, зачем это нужно, Анна отвечала убойной фразой:

– Твоему Илье очень понравится.

Кроме всего прочего девушки частенько в сопровождении вооруженных тсонга совершали конные прогулки. Для Ядвиги верховая езда не в диковинку – в седло ее посадил покойный отец в четыре года. Чем больше полячка узнавала Анну, тем больше уважения и преклонения она у нее вызывала, а интенсивная учеба на многое открыла глаза. Она по-другому стала смотреть на окружающий мир, у Ядвиги произошла некоторая переоценка ценностей. Между тем Анна интуитивно чувствовала, что им в будущем понадобится огромное количество денег, стала воплощать в жизнь свою идею. Сама идея проста, как апельсин. Светлая голова жены морпеха Кошкина додумалась создать казино на двести шестьдесят лет раньше, чем его создадут Франсуа Бланк и Карл III Гримальди в Монте-Карло. Через лет пятьдесят прообраз рулетки – хоку появится в Европе, грубые и примитивные колеса завертятся во Франции (Сен-Сир), Германии (Баден-Баден), Австрии (Баден-на-Вине).

Анна – девушка весьма практичная, давно все просчитала. В мужчинах она была уверена – раз сказали, что возьмут Ла-Рошель – значит, возьмут, и тогда кардиналу Ришелье некуда будет деваться – одарит обещанными наградами и даже сверх того. Вот это «сверх того» и собиралась использовать Анна в своих целях.

В конце лета она зачастила на биржу, подыскивая нужного человечка, и в двадцатых числах августа нашла. Им оказался Хаим Ванштейн, продувной малый европейских кровей и имевший благопристойное имя Хан ван Штейн. На бирже он подвизался на третьих ролях, урывая крохи с богатых торговцев – на большее не хватало средств.

Анна провела с ним не одну беседу, вывернула его наизнанку с помощью гипноза, коим она владела в совершенстве. Убедившись, что тридцатидвухлетний Хаим подходит по всем статьям, выдала ему контрольное задание – в сопровождении вооруженного отряда отправиться в германские княжества и привезти оттуда двенадцать молодых парней от семнадцати до двадцати лет, разумеющих грамоту.

Объяснив, по каким критериям отбирать кандидатов, выдала бывшему биржевому игроку полторы тысячи гульденов и отправила в путь-дорогу.

Сорок пять хорошо вооруженных наемников представляли собой грозную силу, тем более Анна наладила с ними Уно и четверых тсонго, вооруженных карабинами, револьверами и гранатами.

Весь отряд одвуконь, что позволяло делать большие дневные переходы.

Для Хаима – крытая повозка, на остальных трех – провизия для отряда на первое время.

Анна рассудила здраво: сейчас в германских землях творится черти что и набрать добровольцев не составит труда, тем более в перспективе – сказочные заработки. Из немцев она решила сделать крупье. Почему из них? Да потому что народ в Нидерландах весь при деле и искать здесь нужных людей – только зря время терять. Ванштейн обернулся к сроку, и уже десятого сентября 1627 года прибыл в Амстердам со всем кагалом. Осмотрев кандидатов, выстроившихся у парадного крыльца особняка, Анна забраковала лишь одного. Она видела – парень нечист на руку. Тем не менее она выдала ему на руки пятьдесят золотых гульденов и отправила на арендованном фургоне домой, напоследок посоветовав немчику жить праведной жизнью – оно выгодней будет.

Остальных одиннадцать юношей поселила в бывший перестроенный сарай – сейчас это каменное уютное здание в двести квадратных метров.

Через день кандидаты приступили к учебе, а с ними и Хаим, прибегавший каждое утро на занятия. Для начала Анна по своей методике давала своим слушателям общеобразовательные азы, а также языки – французский, испанский, английский. Теорией будущие крупье занимались полдня, во второй половине – физическими упражнениями. С ними занимался Уно.

Анна не собиралась делать из юношей бойцов, но к физическим нагрузкам их приучала, как и к самообороне. Курсантики, как их называла хозяйка, к вечеру валились с ног в буквальном смысле этого слова. Хаим через неделю занятий плюнул на свою съемную коморку и перебрался жить в казарму при особняке. Через месяц у курсантов появился новый предмет – теория азартных игр, кроме того, на каждом занятии они получали логические задачки и головоломки, развивающие реакцию. Некоторая тугодумность народа XVIII века слегка напрягала – невольно вспомнилась Прибалтика.

Из-за беременности Анна для себя резко ограничила физические нагрузки, предоставив Ядвиге одной пыхтеть на полосе препятствий. Впрочем, полоса редко пустовала: то чернокожая охрана моталась по ней туда-сюда, то немчики избавлялись от деревенской степенности и сонливости.

В конце сентября в особняк стал заезжать архитектор Питер де Крейсер с огромным планшетом под мышкой. Хозяйка лично встречала его на крыльце, а затем они два часа заседали в мужнином кабинете. Иногда спорили до хрипоты, и не всегда знаменитому голландцу удавалось отстоять свою точку зрения. Анна задумала построить в будущем не только замок с огромным внутренним двором, но и возвести рядом здание казино со всей инфраструктурой – гостиницы, рестораны, магазины и другое.

Переход флотилии к берегам Европы – а длился он два с половиной месяца – морпехи запомнят на всю жизнь. Тихоходность здешних посудин ужасала и доводила до белого каления. К концу плавания парни поклялись никогда в жизни не сопровождать здешние посудины. Правда, было одно светлое пятно – милях в трехстах от Кубы на караван пытались напасть пираты. Полюбовались на их неуклюжие попытки отбить в хвосте каравана пару галионов с золотом. «Джентльмены удачи» попались на обманку и погнались за одиноким кораблем, якобы отставшим от основной флотилии, – в роли живца подставилась «Россия».

Дождавшись, когда испанцы скроются за линией горизонта – лишние свидетели ни к чему, судно под Георгиевским флагом разнесло вдрызг три пиратских корабля, с четвертого лишь сбили грот-мачту и изрядно изуродовали парусную оснастку, истратив всего шесть снарядов. Дав незадачливым разбойникам спасти своих товарищей, барахтающихся в воде среди тлеющих обломков, «Россия», сделала полукруг и, убедившись, что спасательные работы начались под проклятья и ор обиженных разбойников, повернулась на месте, быстро набрала ход и вскоре исчезла в океанских просторах.

Спасшиеся англичане, а это были именно они, в трактирах Дувра, Портсмута и Кардиффа с горечью рассказывали о своем поражении и выкладывали столь фантастические вещи, что случайные собутыльники лишь вертели пальцем у виска.

Трансатлантический переход от берегов Кубы до Европы вымотал нервы у всей команды. Им приходилось мотаться, что челноку, не реже одного раза в сутки вдоль всего каравана, следя за бестолковыми испанскими капитанами, так и норовившими сбиться с курса и, не прощаясь «по-английски», сгинуть в бескрайних водах Атлантического океана.

На некоторые суда пришлось высаживаться абордажным командам и угрожать поркой розгами перед всем экипажем наиболее тупых капитанов, манкирующих своими обязанностями.

В конце второго месяца плавания попали в жестокий шторм, корабли раскидало будь здоров. Два судна флота ушли на дно. «Россия», подобно псу-кавказцу, неделю собирала в кучу испанцев. К берегам Испании оба флота подошли семнадцатого ноября 1627 года. Испанцы приободрились и воспряли духом – неизвестный корабль с непонятным флагом пугал, инстинктивно они чувствовали исходящую от него опасность и не могли понять, в чем дело.

Кораблик не самый большой, насчитали всего семнадцать пушек, казалось бы, чего волноваться, но, вопреки здравому смыслу, у многих опытных морских волков он вызывал холодок в позвоночнике.