Князья Эльдорадо - Владимир Лошаченко

Кошкин с Юсуповым оказались героями дня. Одно лишь омрачало веселое настроение морпехов – французы нагло домогались стопятидесятимиллиметровой пушки, предлагая немыслимые деньги. Еле договорились – пришлось соврать, что это экспериментальные образцы.

Погулеванив пару дней, засобирались домой. С кардиналом, фактическим правителем Франции, расстались добрыми друзьями. Ну дак за такие деньги…

На обратном пути штормило, перевели дух только в порту Амстердама – судно потребовало изрядного ремонта. После трехдневного отдыха экипаж вместе с нанятой бригадой плотников-корабелов принялись обхаживать «Россию». Сотня абордажников вернулись в казармы, выделяя ежесуточно по три десятка бойцов для охраны трофейных призов и собственного судна, пресекая происки любопытных конкурентов.

По случаю удачного завершения кампании, новоявленные графья дали большой банкет в «Русской усадьбе», как давно ее прозвали голландцы.

В числе гостей было много новых знакомых, присутствовали все офицеры экипажа во главе с капитаном Хендриком де Роде с супругой. По настоянию Кошкина, за столом также пировали офицеры-канониры тсонго Самора и Нунга.

На робкое замечание супруги, не вызовет ли это инцидента с другими гостями, Кошкин ответил, что тогда они могут идти в задницу. Правда, озвучил свое пожелание в более мягкой форме. Анна его поддержала.

Прибывший по приглашению молодой Рембрандт порадовал хозяев, преподнеся большой поясной портрет Анны. Шедевр – ничего не скажешь. Ну дак кто писал! Художник сообщил, что месяца через три закончит их групповой портрет. Кошкин хотел тут же рассчитаться за первую работу, но Рембрандт мягко отклонил, да и жена шепнула несколько слов. Ну да, гостю тащить тяжелое золото с пиршества как-то не с руки. Хозяин записал адрес и заверил:

– Завтра в десять часов утра деньги доставят вам, не беспокойтесь. Отдыхайте, веселитесь, будьте как дома.

На хорах наигрывал оркестр, гости, сидевшие за столами, кричали хозяевам «Виват!» и осушали кубки в их честь.

Кулинарные изыски радовали глаз – чревоугодники в предвкушении давились слюной, и через какое-то время в зале стало непринужденно и весело. Праздник катился по накатанным рельсам. Голландцев в этот вечер напоили до изумления и поросячьего визга. Гекконы не в силах смотреть на такое непотребство, свалили пораньше и затерялись в глубине особняка.

Следующие два дня банкета прошли спокойнее и в неполном составе гостей. Тридцатого января 1628 года в семье Кошкиных произошло событие – у них родился сын, которого по обоюдному согласию назвали Георгием. Впрочем, с детства прижилось имя Гоша.

Иван, конечно, радовался рождению ребенка, но отцом пока себя не ощущал, о чем с тревогой делился с женой. Та его успокоила, дескать, все придет со временем, и оказалась, как всегда, права.

Посидев с неделю возле своей ненаглядной и убедившись, что ее здоровью ничего не угрожает, а маленький Гоша с аппетитом сосет грудь мамы и спит сутками, Кошкин занялся текущими делами. Во-первых, бросили с Юсуповым клич среди строителей о больших заработках в начале весны.

Они рассчитывали взять с собой во Францию не менее двухсот пятидесяти специалистов, а неквалифицированную рабочую силу набрать в Германии. Также планировали привлечь молодежь в рекруты. Для охраны замков и своей территории понадобится не менее двух полков. С местными пейзанами, которые должны осуществлять продовольственную программу, решили разобраться на месте.

При нормальной оплате крестьяне просто будут заинтересованы кормить обитателей замков и солдат. Убив два дня на четкую проработку весенней кампании, Юсупов подался в мастерские. Стрелковое оружие и пушки требовались в срочном порядке. Кошкин, получив деньги за проданные суда, распределил остальные трофеи: некоторую часть трофеев оставили себе, другую продали на бирже, а третью часть погрузили на оставшиеся десять испанских кораблей.

В конце февраля Кошкин на «России» возглавил караван, идущий в Московию. Неугомонная троица постановила материально помочь предкам и отправила не только заморские диковинные товары, но и восемь миллионов золотых гульденов, три из которых предназначались церкви.

В последний момент Анна настояла, и Юсупов также вошел в состав делегации. Все логично – правители Московии наверняка в благодарность пожалуют титулы и другие награды, потому мужики должны быть там вдвоем.

Особых трудностей с караваном не возникло, кроме одной – в экипажи кораблей с большим трудом удалось нанять минимум народу и то благодаря капитану Хендрику де Роде. Огибая всю Скандинавию у мыса Нордкин, попали в шторм, потом целый день собирали раскиданные непогодой корабли. Слава Богу, обошлось без потерь, только на одной каракке волной смыло матроса за борт.

На одиннадцатый день плавания вошли в Двинскую губу и встали у Архангельска. На их счастье, зима в этом году стояла довольно мягкая, не ниже минус пятнадцати градусов. Кошкин с Юсуповым развили кипучую деятельность, обеспечивая экипажи тулупами и валенками. Они мотались по городу и окрестностям, собирая в обоз сани с возницами. Всего удалось арендовать сто четырнадцать транспортных средств и через неделю, перегрузив с кораблей товары и золото, тронулись в путь. Для охраны обоза взяли сотню абордажников – морскую пехоту.

Передвигаясь в основном по льду рек, через месяц, наконец, достигли Первопрестольной.

Кошкин, мгновенно сориентировавшись в обстановке, вышел на постельничего, боярина Ухова. Сунув ему толику денег, добился аудиенции в ближайшее время, шепнув боярину, что казна царская с их прибытием изрядно пополнится. Фактический правитель Московии – патриарх Филарет – сразу почуял запах больших денег и немедля приказал принять знатных иноземцев.

Ну, что сказать за нынешнюю Москву? По сравнению с тем, что видели морпехи в Европе и Южной Америке – довольно-таки захудалый городишко. В центре, правда, Кремль и несколько каменных домов, а в остальном – хаотично разбросанные домики. Хорошо, по зимнему времени более-менее чисто – снег все скрадывает. У Кремля суетился служилый народ, бегали подьячие и писцы; важно вышагивали, задрав морду в небо, бояре в горлатых шапках в окружении ближних холопов.

– Полюбуйся, командир, вот она спесивая Русь боярская, – пихнул Кошкина Юсупов.

– Да уж, хари малоприятные, – согласился он. – Ну хрен с ними, сдадим золотишко с хабаром в закрома Родины – и алга.

– Точно, домой хочу, к Ядвиге, в Амстердам.

– Окстись, Илья, чего мелешь, с какого перепугу Голландия – дом родной?

– Да я так, к слову, – приуныл Мачо.

– Хорош кукситься, день-два и отвалим. Пошли.

Кошкин, прижимая к себе объемистый ларец черного дерева, вылез из возка, путаясь в полах длинной шубы. Следом выскочил Юсупов, их сопровождали Самора и Нунга, одетые по случаю приема в парадную форму.

Обоз из ста четырнадцати саней под охраной забил всю Красную площадь. Собралась толпа любопытных, гадающих, что там на возах. Вокруг шныряли вездесущие мальчишки, толклись лоточники, нахваливающие свой товар.

– А кому сбитню?

– Вот свежайшие пироги с требухой.

Где-то в последних рядах поймали вора и устроили самосуд. В воздухе послышался животный визг, к месту происшествия спешили служивые стрельцы.

Иноземцев царь Михаил Федорович Романов принимал в своем дворце под руководством патриарха Филарета – ну куда же без него. Этот деятель прибрал к рукам не только церковную, но и светскую власть.

Кошкин с ходу оценил Филарета:

– Паскуда еще та, ну нам с ним детей не крестить.

Куча ближних бояр стояла по обе стороны от трона. Морпехи представились по всей форме, поклонились и преподнесли свой подарок. Серебристые топорики у рынд покачнулись, видимо, в волнении. Мачо внутренне усмехнулся.

– В два ствола они бы положили всю ораву с царем в придачу за минуту, да нет – меньше.

Ларец открыли – оттуда пыхнуло разноцветьем драгоценных камней. Рубины, алмазы, изумруды – все это горело и переливалось. Кошкин с удивлением увидел неестественно расширенные глаза Филарета.

«Э-э, братец, да ты корыстолюбец к тому же. Совсем плохой», – подумал он про себя.

Когда же озвучили сумму, пожертвованную в московскую казну, с некоторыми боярами стало плохо, а у Филарета, судорожно сжавшего подлокотники малого трона, из-под ногтей проступила кровь. Иван обратился с просьбой к царю дозволить завезти в Кремль сани с золотом.

Естественно, получил положительный ответ.

Часть обоза проехала за кремлевскую стену. Бояре, не выдержав, бросились прочь на улицу. Царь с Филаретом последовали за ними. Во дворе по знаку Кошкина охрана из абордажников снимала с саней сундуки и мешки, после чего открыла тару. Вид такого количества золота плохо подействовал на государевых людей: двое бояр упали без чувств. Морпехи только посмеивались. Пустой транспорт удалили, зашли сани, груженные разным товаром. Абордажники загрузили и это. Вся территория Кремля оказалась забита сундуками, мешками, рулонами меди.