Из истории старообрядцев на польских землях: XVII—ХХ вв. - Эугениуш Иванец
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
К сказанному выше следует добавить, что в Варшаве с 50-х гг. XIX столетия проживало также некоторое количество поповцев (Белокриницкой иерархии) [Добровольский 1877: 11; Обыватель 1913; Grelewski 1937: 709–710]. В межвоенный период (1918–1939 гг.) из-за отсутствия своих священников старообрядцы участвовали в богослужениях православного настоятеля Александра Субботина (на правах единоверия) [Православный календарь 1964: 81]. Уничтоженная во время войны община варшавских поповцев в настоящее время уже не существует. Немногочисленная группа поповцев проживает на Мазурах в Мронговском повяте. Это прежде всего новоприбывшие, поддерживающие контакт со своим епископом Игнатием Высочанским (1901–1975), проживающим в деревне Косево. Епископ вел постоянную переписку с высшим старообрядческим духовенством в Румынии, а его священство не вызывало сомнений даже на Рогожском кладбище в Москве, несмотря на то что во время Второй мировой войны он был старокатолическим священником в польской армии на Западе.
В 70-е гг. наиболее активными членами поповской общины в Польше были сестры Варабьев (уроженки деревни Вулька, расположенной неподалеку от Ручане-Нида на Мазурах).
Глава IV
Старообрядцы в Белостокском воеводстве
Сувалкско-Сейненская земля
Согласно легенде, которую рассказывают старообрядцы, проживающие в настоящее время в Сувалкском и Сейненском повятах, первые поселенцы-старообрядцы появились на этих землях уже во второй половине XVI в. Это повествование отражено также в статье Бенедикта Тыкеля, который еще до 1857 г. на основании сведений, полученных от старообрядцев, отметил, что их предки прибыли сюда после 1551 г. [Tykiel 1857: 664]. В качестве доказательства Ты-кель ссылается на московского печатника Ивана Федорова [Березов 1952; Kawecka-Gryczowa / Korotajowa / Krajewski 1959–1960: 261–262; Сидоров 1964: 33–52; Gębarowicz 1969: 393–481], который в послесловии к «Апостолу», изданному во Львове в 1574 г., выразил благодарность литовскому гетману Григорию Ходкевичу [Jasnowski 1937: 358–359] за любезный прием и опеку во время пребывания в Литве. Предположение Тыкеля приводится во многих польских энциклопедиях и в научно-популярных изданиях [Orgelbrand 1861: 866; 1899: 388; Wielka encyklopedia 1898: 442; Fankidejski 1882: 250]. Связь пребывания Ивана Федорова в имении Григория Ходкевича в Заблудове с появлением здесь первых старообрядцев следует считать недоразумением, поскольку в середине XVI в. еще не было формального раскола в православной церкви в России, а Иван Федоров и Петр Мстиславец, прибывшие в начале 1566 г. в Заблудов, не были связаны ни с одной более-менее значительной религиозной группой переселенцев из Московского царства [Березов 1952: 144–160]. Поддержание этой версии событий старообрядцами может свидетельствовать о том, что издания Федорова были им известны и распространялись в их среде. Дата – 1551 г. – может соотноситься с проходившим именно в этом году в Москве Стоглавым собором, постановления которого, как известно, до настоящего времени используются старообрядцами в их религиозной полемике с официальной православной церковью. Здесь следует усматривать ошибку, связанную с подменой дат, потому что старообрядцы не могли появиться на Сувалкско-Сейненской земле после Стоглавого собора. Они появились в этом регионе после известного всем беспоповцам федосеевского собора 1751 г. [Заволоко 19376: 101–102; Архимандрит Павел 1885: 492; Лилеев 1895: 353–357 и др.]. Следует предполагать, что поначалу старообрядцы пребывали в этих местах временно, нанимаясь в качестве сезонных рабочих в лесные хозяйства и на строительство дорог, и только позже стали вести переговоры по вопросу о возможности постоянного поселения.
Фактом является то, что в 1779 г. старообрядцы получили согласие польских властей на свободное осуществление религиозной деятельности [Голубев 1930: 19]. Исследования Ежи Вишневского подтверждают, что старообрядцы появились на Сувалкско-Сейненской земле еще до 1780 г. в качестве поселенцев на основании чиншевого права. Первым собственником, предоставившим свои земли старообрядцам, был «Адам Гелажевский, подчаший Саноцкий (f 18.09.1814), заставный посессор (позже владелец) ключа Лосевичи из имения кн. Массальских, в деревнях Гаусты и Чуванишки» [Wiśniewski 1963: 153; ср.: Tykiel 1857: 664]. Переселенцы появились также в некоторых королевских деревнях, в таких, как Буда (в настоящее время находится на территории Литвы), Иоделишки, Вишторы (в настоящее время находится на территории Литвы). Появились также первые поселения старообрядцев на территории осваиваемой пущи. Уже в 1784 г., согласно Инвентарю ключа Поморского, на территории современного Сейненского повята находилось две деревни, в которых проживали исключительно старообрядцы. Это были деревни Глушин Москали (8 хозяйств) и Будиско Москали (Буда Русская – 9 хозяйств). Один старообрядец – Карпушка с женой Анной – жил в это время в деревне Езерки Велькие [Inwentarz 1786: 223–225; Wiśniewski 1963: 154], откуда потом отбыл в неизвестном направлении (не отмечен в переписи за 1792 г.) [Inwentarz 1792]. В старообрядческих общинах принято было помогать друг другу, а потому их члены быстро становились зажиточными. Основание деревень и их успешное развитие, а также гарантированная государственными властями свобода вероисповедания привлекали на эти земли все новые группы переселенцев.
После 1785 г. сюда прибыла также часть старообрядцев с Украины, где разошлась весть о том, что «полиция требует от граждан выдачи людей, именуемых филипповцами, издавна в Польше оседлых» [Mecherzyński 1861: 86]. Следует, однако, предполагать, что по дороге в Польшу переселенцы с Украины ненадолго задержались в Курляндской губернии или в Литве. Для многих старообрядцев дальнейшее пребывание на юго-восточных землях Речи
Посполитой оказалось невозможным в связи с возражениями коадъютора киевского митрополита, православного епископа Виктора Садковского, который настойчиво требовал, чтобы раскольники целиком и полностью подчинились его юрисдикции. В результате на местах возникали серьезные конфликты, о которых стало известно польскому правительству Старообрядцев стали подозревать в том, что они сговорились с русскими мужиками о том, чтобы «вырезать» католическую шляхту. Эти подозрения усилились после жестокого убийства в ночь с 30 на 31 марта 1789 г. в деревне Неверково Луцкого повята ротмистра Игнация Вылежинского, его жены и пяти дворовых девок. Хотя старообрядцы не были повинны в этом убийстве, на них обрушились суровые репрессии [Kalinka 1895: 471–472, 512]. Чрезвычайная активизация старообрядческих миграций была отмечена в Универсале порядковой комиссии (третьем по счету), изданном 9 июня 1789 г. в Луцке. Комиссия обязала местных землевладельцев в связи с создавшейся опасной ситуацией задерживать подозрительных прохожих, а в особенности следить за «пилипонами», которые обычно «волочатся в столь большом числе по польским землям», а неприписанных по месту жительства в городах «приставлять к юрисдикции» [Бродович 1869: 248].
Старообрядцы, которые селились на Сувалкско-Сейненской земле во второй половине XVIII в., чувствовали себя свободными
