Автономное плавание - И. А. Намор

– И этим родством я горда! – с яростным вызовом откликнулась Татьяна. – На возраст намекаете? Не замужем, точнее – разведена, если вас это интересует!

«Да что ж я такая агрессивная-то сегодня!» – если честно, он ей нравился – и тем, между прочим, что вел себя максимально корректно.

– Таня-я-я-а! – поднял перед собой руки Олег. – Я всего лишь вспомнил Бернса!

– Да, конечно, – «сдала назад» Татьяна, – это перевод Багрицкого. А песню Татьяна Доронина пела в «Старшей сестре». А по образованию я филолог, Олег, специалист по английской литературе начала двадцатого века.

– Здорово!

– Что здорово? Что мужа нет? – снова сорвалась Татьяна.

– Нет, – усмехнулся он, явно стараясь выглядеть максимально естественно и притом оставаться джентльменом в отношении Татьяны. – Муж, жена… всего лишь факты биографии. Я имел в виду вашу фамилию. Драгунова. Просто красиво совпало! Я видел этот фильм и помню молодую Доронину. Роскошная женщина, как говорится. И песню тоже помню. Красивая песня. А с Бернсом… Тут, Таня, такая история. Я в начале восьмидесятого, зимой, в феврале, кажется, застрял как-то на военной базе в Западной Галилее чуть не на месяц. Да, я тогда в армии служил… только не спрашивайте: в какой! Телевизор барахлил, вернее антенна не обеспечивала устойчивый прием. Там горы, знаете ли… И погода была на редкость холодная, а делать – даже по службе – ровным счетом нечего. Оставалось валяться на койке и читать, но и тут, – почти мечтательно улыбнулся Олег, – все было совсем не просто. Выбирать приходилось из молитвенника и старого номера армейского журнала на иврите, невесть как попавшего на базу танкистов слюнявого женского романа на английском языке и новенького, вероятно, забытого каким-то любителем поэзии томика «Английская поэзия в русских переводах». И стихи, надо признать, оказались, что называется, к месту, времени и настроению. То, что доктор прописал, как говорится. Я тогда запомнил наизусть множество стихов: от Шекспира и Бернса до Леннона и Моррисона, но это уже другая история. А фамилия у вас не по мужу, не так ли?

– Да, моя, – кивнула Таня, у которой рассказ Олега и его отношение к ее подначкам вызвали, как ни странно, живейший интерес и чувство благодарности. – У нас в городе много Драгуновых, там когда-то при Елизавете Петровне драгунский полк стоял.

– Так вы не москвичка?

– Нет, с Волги мы…

– То-то я смотрю речь у вас правильная, но не московская.

На самом деле вряд ли этот иностранец так уж хорошо разбирался в русских говорах. Не филолог, чай! Боря говорил – психолог или психиатр… Но бог с ним! Сказал к месту и по сути правильно.

– Да, – кивнула Татьяна. – Специально занималась. От говорка нашего избавиться хотела… – сымитировала Татьяна низким голосом с нажимом на букву О.

– Ну, прям Алексей Максимыч! Как в кино! – с видимым облегчением улыбнулся Ицкович.

– Вы еще такие фильмы помните? – искренно удивилась Татьяна.

– Таня! – Олег, видимо, решил, что вопрос этот риторический и ответа не требует. – Извините, но я не люблю, когда ко мне в неофициальной обстановке во множественном числе обращаются, и тем более чувствую себя неуютно, если это делает красивая женщина!

«О как! Красивая женщина! Мы форсируем события?» – мимолетно подумала Татьяна, чувствуя, как розовеют от удовольствия щеки.

– То есть вы предлагаете перейти на «ты»? – спросила она.

– Ну да, если вы, – выделил Олег, – не против. Однако на брудершафте я не настаиваю! – рассмеялся он.

– Хорошо, – кивнула она, чувствуя некое стеснение в груди, но что это могло означать? Возможно, ничего, а возможно, и «что-то».

Дождь так и не начался, погода была более чем приличной, и они шли неторопливо, разговаривая о том о сем, при том, что Татьяна старательно избегала обращения к Олегу на «ты», но и «вы» не употребляла тоже.

После очередного поворота с угла улицы открылся вид на старинный монастырь и памятник перед ним.

– Это памятник Рублеву, – сказала Таня. – Кто такой Рублев – объяснять надо? – улыбка. – Ну и славно. А памятник здесь – в отличие от Ленина – по месту. Рублев был похоронен в этом самом монастыре. Мало кто знает, но здесь… вон видите купол – это Спасский собор, самое старое здание в Москве.

– Вот как? – удивился Олег. – Самое старое?

– Да, даже в Кремле все постройки более поздние. Разве что фундаменты…

– А Рублев собор расписывал? – спросил Олег, видимо, знавший эту историю по фильму Тарковского. Фильмов-то русских он, судя по всему, много видел.

– Да, – кивнула Таня. – Но ничего не осталось, хотя сейчас здесь действующий музей Рублева – экспозиция икон…

– Нет, в музей не пойдем, – ответила она на немой вопрос Ицковича, которому, похоже, ни в какой музей сейчас совершенно не хотелось. – Это долго, а нам еще здесь есть что посмотреть.

По-прежнему не ускоряя шаг, они прошли вокруг белокаменной стены и вышли к крутому скату – монастырь, как выяснилось, стоял на берегу: внизу текло что-то грязно-непонятное, зажатое между двух асфальтированных дорог.

– Это Яуза, – ответила на недоуменный вопрос Олега Татьяна.

– Это?! – ужаснулся Ицкович. – А как же «Плыла, качалась лодочка по Яузе-реке»? Я же помню! Там в фильме вполне приличная река была!

– В каком фильме? – теперь, кажется, «иностранец» умудрился удивить познаниями и своего гида.

– «Верные друзья», по-моему. А ведь фильм знаменитый, и сценарий Галича…

– Ну что ж, – снова улыбнулась Татьяна, а улыбалась она сегодня очень часто, можно сказать, даже слишком. – Придется фильм разыскать и посмотреть, а то непорядок: даже эмигранты знают, а я не смотрела…

Ожидая, пока включится зеленый сигнал на переходе, Олег инстинктивно взял Татьяну за руку, как берет за руку ребенка отец, – просто чтобы обеспечить безопасность… Но у Татьяны свои черти в голове! Она руку резко высвободила, рефлекторно, не то, что два раза не подумав, даже и одного, но тут же спохватилась:

– Извините…

Они перешли дорогу и, все так же не торопясь, прошли до конца улицы. Олег глянул на часы.

– Ну что, перекусим – чайку попьем? – предложил он.

– Мы еще и полмаршрута не сделали, – возразила было Татьяна.

– Да нет, наверное, хватит на сегодня… – покачал головой Олег. – Слишком много впечатлений для первого раза…

«Двусмысленно, но по сути – верно», – согласилась Татьяна.

– Как скажете, – сказала она вслух. – Вы гость, вам решать.

– Ты, – поправил ее Ицкович. – Ты гость, тебе и решать…

Тут, что называется, не поспоришь: Ицкович – гость. И не просто гость Москвы, а гость ее собственного начальника, который Ицковичу племянник и на свадьбу которого тот, собственно, в Москву и приехал…

Они сидели в кафе, и пили, как это ни странно, кофе. Уже по третьей чашке…

Олег, правда, под коньячок, и когда заказывал третий, Татьяна покосилась неодобрительно, но промолчала, естественно. Кто он ей, чтобы высказываться на этот счет?

На подвешенной к потолку плазменной панели телевизора крутили какой-то сборный концерт, типа: «звезды восьмидесятых».

– А… – начал было Олег.

– Послушаем, – прервала его Татьяна, на экране как раз появилась женщина с популярной в