De Personae / О Личностях Сборник научных трудов Том II - Андрей Ильич Фурсов

В связи с этим позволительно сделать небольшое отступление. В настоящее время не только в России, но и в Америке роль капитала генуэзцев сознательно или несознательно преуменьшается в пользу преувеличения значимости их исторических противников, а иногда и партнёров — венецианцев. В немалой степени это связано с влиянием большого и производящего сильное впечатление текста коллектива авторов, выпустившего доклад «“Зоопарк народов” лорда Пальмерстона» под маркой Шиллеровского института науки и техники Линдона Ларуша[994]. Когда автор текста в 1994 г. познакомился с только что опубликованным докладом, он обратил внимание на целый ряд внутренних нестыковок, а также определённых фактологических искажений, содержащихся в этой, без сомнения, яркой и в идеологическом смысле выдающейся работе. Соответственно, возникло желание в меру имеющихся возможностей проверить некоторые утверждения авторов, что называется, пользуясь данными из первоисточников.

В 1990‑е гг. автор по делам поддерживал тесные взаимоотношения с партнёрами из Базеля. Это один из самых удивительных городов Европы. Знаменит он не только Банком международных расчётов и множеством частных банков, которые с учётом их многообразных международных связей не уступают финансовым институтам банковской столицы Швейцарии — Цюриха, но и другими, в том числе географическими особенностями. Это единственный город мира, в котором большая часть городского железнодорожного вокзала расположена на территории другой страны — Франции, а тренировочная база футбольного клуба размещена в третьем государстве — Германии. Ещё с давних пор город, расположенный на пересечении границ трёх государств, был не только финансовым центром, но и сосредоточением внутришвейцарских организаций, поскольку в силу своего многоязычия позволял найти компромиссы в сложных межкантональных взаимоотношениях. Ещё одной удивительной особенностью города было то, что многие всемирно известные частные банки, насчитывающие столетнюю историю, расположены в арендуемых десятилетиями помещениях. Связано это с тем, что для частного банка критически важен в репутационном и ином смыслах постоянный, как можно более старый адрес. Собственность же, в том числе земельная в Базеле, в отличие от России, передаётся не только из поколения в поколение, но и от семьи к семье. Поэтому аренда становится единственным способом для существования банка по одному адресу долгие десятилетия, а иногда и столетия.

Данная, хотя и короткая, преамбула потребовалась для того, чтобы объяснить влиятельность базельских партнёров автора. Их компания, существующая с XVIII века, одним из своих направлений имела скупку земельных участков в Базеле. В итоге к концу XX века, как, впрочем, и сегодня, этому предприятию принадлежат земельные участки и выстроенные на них здания, в которых расположены влиятельнейшие частные банки. В связи с этим у швейцарских партнёров автора текста сложились особые доверительные, дружеские отношения со многими швейцарскими банкирами, а также с исполнительной дирекцией Швейцарской банковской ассоциации. Швейцарская банковская ассоциация, объединяющая наиболее уважаемые и респектабельные банки, была основана в начале XX века и стала преемником нескольких более старых организаций.

Партнёры познакомили автора текста с Куно Иннгольбахом, одним из исполнительных директоров ассоциации. Во время одной из встреч ему был задан вопрос относительно роли генуэзцев и венецианцев в становлении швейцарской банковской системы. Г-н Иннгольбах в ответ высказался в том смысле, что корни швейцарской банковской системы значительно различаются от кантона к кантону и что вообще — то Швейцария как единое государство, воспринимаемое с привычной международной точки зрения, в реальности таковым не является. Она представляет собой конфедерацию кантонов, у каждого из которых своя история, законодательство, свои проблемы и своё отношение к банкам. В ходе последующих бесед он тем не менее познакомил автора с внутренним исследованием, которое провела ассоциация к своей 80-летней годовщине в начале 1990‑х гг. Исследование было посвящено как раз истории швейцарских банков.

Согласно данным, полученным в ходе исследования, у чуть более 10 % частных швейцарских банков имеются венецианские корни по критерию первоначальных учредителей. Как помнится, то ли у 15, то ли у 17 % — генуэзские корни. И более чем у четверти учредители принадлежали к владельческим семьям аристократии Священной Римской империи германской нации. В ответ на вопрос, а не содержались ли в исследовании цифры, связанные не с количеством, а с объёмом учредительного капитала банков, г-н Иннгольбах ответил отрицательно, уточнив, что исходно в Швейцарии респектабельные частные банки учреждались примерно со сходными размерами капитала. Поэтому, по его мнению, количественная оценка по числу является наиболее корректной.

Приведённые данные первоисточника убедительно показывают, что никакой решающей роли венецианцев в формировании швейцарской банковской системы не было. Генуэзцы сыграли чуть более важную роль, а преобладающее значение имели, как это ни удивительно, аристократические семьи. При этом интересно, что по данным, сообщённым г-ном Иннгольбахом, банки с собственно швейцарскими кантональными корнями, т. е. основанные коренными гражданами Швейцарии, появились позднее банков, учреждённых генуэзцами, венецианцами и частично германскими аристократами. На вопрос автора относительно присутствия еврейского компонента в генезисе швейцарской банковской системы был получен отрицательный ответ. Г-н Иннгольбах сказал, что по негласным правилам, чтобы не повторять печального опыта других стран, людям иудейского вероисповедания в большинстве кантонов Швейцарии, включая Базель, Цюрих, Люцерн, Цуг и ряд других, было просто запрещено заниматься банковской деятельностью.

Вернёмся, однако, к генуэзцам. Пережив в тихой швейцарской гавани бурные времена французской революции и последовавших за этим наполеоновских войн, а также неустройств и беспорядков начала и середины XIX века в Европе, во второй половине XIX века генуэзский капитал, став швейцарским, возвращается в единую Италию, основывая целую сеть банков на севере и в центре Италии. Здесь надо сказать несколько слов об особенностях североитальянских банков и их коренном отличии от более известных в России британских, германских или американских банков. Если последние в подавляющем большинстве случаев представляют собой универсальные розничные банки, работающие с широким кругом клиентуры, включая население и бизнес, то северо — итальянские банки действовали и действуют, как правило, по — другому. Типичный северо — итальянский банк имеет относительно небольшие размеры, частных хозяев, отвергает акционерную форму собственности и ориентирует свою деятельность на строго определённую нишу. В качестве таких ниш могут быть конкретные промышленные группы, отрасли, подотрасли промышленности, торговли, сельского хозяйства, регионы или даже виды конкретных финансовых операций. Кроме того, северо — итальянские банки, в отличие от англосаксонских, гораздо шире практикуют так называемые прямые инвестиции, когда банк не кредитует бизнес, а входит в долю. Это, как ни странно, сближает северо — итальянские банки с генуэзской родословной и с современным исламским банкингом, который густо замешан не только на Коране, но и на всё той же генуэзской банковской традиции.

Возвращению генуэзского капитала в Италию транзитом через Швейцарию способствовало то обстоятельство, что объединение Италии осуществилось под эгидой Савойского дома, который правил в