De Personae / О Личностях Сборник научных трудов Том II - Андрей Ильич Фурсов

производства и труда. Данная точка зрения у него исходила из практического опыта. В то же время виднейший экономист Д. Гэлбрейт в своих знаменитых работах «Новое индустриальное общество» и «Экономические теории и цели общества» называл эти отношения «организационными». А сам Л. И. Абалкин под воздействием бесед с Косыгиным вынес их в отдельный слой хозяйственного механизма социализма под названием «организационно — экономических отношений». Так или иначе, А. Н. Косыгин полагал, что будущее принадлежит социализму. При этом, по свидетельству самых различных людей, включая его зятя Д. Гвишиани[981], близкого друга, философа Л. Ойзермана[982] и известного чешского политика О. Черника[983], он отнюдь не был склонен считать, что советский вариант социализма — это единственный или лучший.

Касаясь множественности вариантов социализма, нельзя не привести выдержки из протокола заседания Политбюро ЦК КПСС 19 июля 1968 г. относительно событий в Чехословакии. «Я считаю, — говорил Андропов, — что в практическом плане эта встреча мало что даст, и в связи с этим вы зря, Алексей Николаевич, наступаете на меня. Они сейчас борются за свою шкуру, и борются с остервенением. Правые во главе с Дубчеком стоят твёрдо на своей платформе. И готовимся не только мы, а готовятся они и очень тщательно. Они сейчас готовят рабочий класс, рабочую милицию. Всё идет против нас». На этот выпад Косыгин ответил так: «Я хотел бы также ответить т. Андропову, я на вас не наступаю, наоборот, наступаете вы. На мой взгляд, они борются не за свою собственную шкуру, они борются за социал — демократическую программу. Вот суть их борьбы. Они борются с остервенением, но за ясные для них цели, за то, чтобы превратить на первых порах Чехословакию в Югославию, а затем во что — то похожее на Австрию»[984].

Поскольку, по мнению А. Н. Косыгина, будущее принадлежит социализму с обобществлённым характером труда и производства, планомерной, программной и другими внерыночными формами организации деятельности, а в настоящем господствует капитализм, то время, потребное на переход настоящего в будущее, будет временем компромиссов и переходных форм, к которым СССР должен быть готов. В силу особенностей своей биографии А. Н. Косыгин видел такого рода переходные формы в кооперации и привлечении западного капитала для решения задач развития СССР. Как известно, А. Н. Косыгин окончил кооперативный техникум, где учились прежде всего по книгам Карла Каутского и Александра Чаянова. Поскольку первое систематическое образование в большинстве случаев формирует концептуальный взгляд человека, то А. Н. Косыгин, естественно, не стал исключением. И идеи Карла Каутского о многообразии форм социализма и постепенности его строительства не могли не сформировать его личное хозяйственное мировосприятие.

Свою взрослую жизнь будущий премьер начал как руководитель кооперации в Сибири. Причём там наиболее активными кооператорами были меньшевики и эсеры, которые, в отличие от большевиков, кооперацией занимались ещё с конца XIX века, и притом весьма успешно. Понятно, что работа с этими людьми также сформировала взгляд на кооперацию как на вполне социалистический способ организации хозяйства, широко использующий, а точнее, построенный на комбинации общественного труда с рыночным способом экономического функционирования. На протяжении всего периода пребывания на посту предсовмина А. Н. Косыгин не оставлял попыток реанимировать систему не только потребительской, но и производственной кооперации в СССР, однако в этом деле он наталкивался на стойкое противодействие других членов Политбюро.

В связи с этим любопытной представляется выдержка из глянцево — парадной биографии А. Н. Косыгина, написанной многолетним корреспондентом «Комсомольской правды» В. Андриановым в серии ЖЗЛ. Несмотря на сусально — иконописный стиль изложения, автор использовал множество интересных и даже уникальных первичных источников, в которых содержится ценная информация. Это в полной мере относится к фрагменту, характеризующему деятельность позднего А. Н. Косыгина. «Как вспоминал Борис Терентьевич Бацанов, начальник секретариата Председателя Совмина СССР, уже будучи тяжело больным, Косыгин вынашивал идею о том, чтобы вдохнуть новую жизнь в деформированные остатки кооперации в Советском Союзе. Он часто бывал за границей, пытливый взгляд его примечал не только высокую организацию крупного производства, быстрый научно — технический прогресс, но и всепроникающую сферу услуг, доступность её простому человеку, который может хорошо отдохнуть не только по профсоюзной путёвке раз в год, но и просто расслабиться за кружкой пива в уютной и дешёвой пивной или придорожном кафе. А наш унылый и неопрятный общепит навевал на него воспоминания о работе в сибирской кооперации в годы нэпа. Он часто рассказывал, как хорошо и сытно кормили в придорожных трактирах на Ленском тракте, как чисто и уютно было на постоялых дворах. Одно удовольствие проехать на перекладных несколько сотен километров… Он вспоминал об этом с какой — то ностальгией, ведь это было тоже при советской власти, было, но ушло.

Уже в больнице, в 1980 г., он дал поручение председателю правления Центросоюза Смирнову подготовить предложения о расширении и перестройке деятельности потребительской кооперации, в руках которой находилось до 40 % розничного товарооборота в стране. Суть его замысла состояла в том, чтобы на кооперативных началах коренным образом (он говорил: «до европейских стандартов») поднять качество торгового и бытового обслуживания не только сельского, но и городского населения. Он стал перечитывать ленинские работы о кооперации, выделяя в них мысль о ней как имманентном элементе социализма, а также то, что «кооперация в наших условиях сплошь и рядом совершенно совпадает с социализмом»[985].

Относительно сотрудничества с капиталистами в деле развития СССР не нужно забывать, что именно А. Н. Косыгин курировал знаменитую концессию «Лена Голдсмит», принадлежащую крупнейшему британскому магнату Л. Уркварту. В противоположность сведениям, содержащимся в исторически безграмотных и политэкономически дилетантских писаниях пропагандиста Н. Старикова, работа концессии в реальности принесла большую пользу Советскому Союзу как в финансовом, так и в технологическом плане. Что же касается её ликвидации, то это был известный в те времена способ закрытия такого рода сделок, когда «на поверхности ковра» бескомпромиссные большевики — ленинцы боролись с акулами империализма, а «под ковром» подсчитывали взаимные прибыли и намечали новые дела. При этом, в отличие от нынешних времён, прибыли относились к народнохозяйственному бюджету, а не к частным счетам.

Концессионный опыт был переосмыслен А. Н. Косыгиным и сделал его устойчивым сторонником экономических связей, прежде всего, с крупнейшим западным бизнесом, принадлежащим в основном подлинной мировой элите. Он рассматривал эти связи одновременно и как важный инструмент решения актуальных народнохозяйственных задач, и как метод усиления взаимозависимости мира, улучшения отношения к Советскому Союзу в мировой элите и, в конечном счёте, ослабление изматывающей гонки вооружений. Не случайно в первые же дни своего премьерства в своей записной книжке он оставил следующую запись: «Передо мной, — пишет В. Андрианов, — рукописный проект рабочей записки Косыгина вот с