De Personae / О Личностях Сборник научных трудов Том II - Андрей Ильич Фурсов

капиталистическому миру в целом А. Н. Косыгин обратился к молодому, но весьма известному в то время экономисту, одному из немногих специалистов по экономике США, стажировавшемуся в этой стране, С. М. Меньшикову. Интересно, что, вспоминая в деталях о многих других, гораздо менее значительных работах, этот выдающийся экономист, которому довелось работать с такими звёздами первой величины, как Д. Гэлбрейт, В. Леонтьев, Р. Эрроу, Д. Клейн и другие, в своих воспоминаниях ни словом не обмолвился об этом задании Косыгина. Тому есть вполне объективные причины.

А. Н. Косыгин входил в узкий круг людей, посвящённых в действительную научную специализацию С. Меньшикова. Она была связана с уникальными особенностями его биографии. Станислав Михайлович был сыном советского министра, который в годы войны работал советским представителем в Соединённых Штатах Америки и был связан с советской разведкой. Сын навещал его там, поступив в 16 лет в МГИМО. При этом надо отметить, что С. М. Меньшиков ещё во время работы отца в Лондоне советским разведчиком под крышей акционерного общества «Аркос» в совершенстве выучил английский язык и мог читать литературу, недоступную для подавляющего большинства советских людей не столько в силу цензуры, сколько в силу незнания ими иностранных языков. Из Соединённых Штатов он, благодаря отцу, по работе связанному с влиятельным в военные годы в США Питиримом Сорокиным, едва ли не первый в России получил работы Н. Кондратьева. Дело в том, что П. Сорокин с детства дружил с Н. Кондратьевым, помогал ему как мог и в итоге стал обладателем многих работ Кондратьева, своеобразным хранителем его научного наследства.

Исследования Кондратьева в значительной мере определили на долгие десятилетия научную специализацию С. Меньшикова. Несмотря на то, что в последующем работы по экономической динамике и среднесрочному и долгосрочному прогнозированию принесли ему мировую славу, в начале изучение работ Кондратьева едва ли не стоило юному студенту свободы или жизни. В 17-летнем возрасте он рассказал сверстникам о том, что готовит анализ капиталистической экономики, базируясь на теории длинных волн Кондратьева. Он мечтал повторить карьеру знаменитого в те годы советского экономиста Е. Варги. Бдительные студенты МГИМО тут же донесли об этом в инстанцию. Вопрос быстро дошёл чуть ли не до уровня самого В. Абакумова, который, как руководитель СМЕРШа — а шли последние месяцы войны, — представил, какие перспективы открываются перед раскрытием шпионской сети, использующей глубоко законспирированные ячейки Промпартии, по делу которой в своё время Н. Кондратьев и получил свой срок, закончившийся смертью.

В результате Меньшикова арестовали и отправили на Лубянку. Однако просидел он там, согласно его собственным воспоминаниям, недолго. О произошедшем событии стало тут же известно отцу, который по работе был связан и поддерживал хорошие отношения с Л. П. Берией. Берия вмешался, С. Меньшикова не только освободили, но и не исключили из комсомола, восстановили в институте, где он продолжил работу над кондратьевскими циклами. Ещё раз аукнулась эта история уже в 1953 г. В своих воспоминаниях Меньшиков пишет об этом так: «В 26 лет был исключён из партии за те же старые грехи, о которых кто — то внезапно вспомнил». Теперь С. Меньшиков уже проходил по делу Берии как спасённый Л. Берией то ли британский, то ли американский агент. На этот раз С. Меньшикова спас В. Молотов, который очень хорошо относился к его отцу, только что назначенному на ключевую в то время должность посла в Индию. Понятно, что о такой истории, связанной с научной специализацией, многократно битый Станислав Михайлович даже в 2007 г. лишний раз вспоминать не захотел.

С. Меньшиковым и группой приданных ему специалистов в течение 1965 г. был подготовлен уникальный доклад, в котором впервые подход длинных технологических волн Кондратьева был увязан с динамикой изменения укрупнённого межотраслевого баланса по разработкам Василия Леонтьева. В последующем эта работа стала основой для разработки знаменитого экономического доклада ООН «Будущее мировой экономики». Этой работой С. Меньшиков руководил уже в качестве заместителя директора Центра планирования и развития Секретариата ООН. Согласно докладу, безальтернативной перспективой для мировой капиталистической экономики на ближайшие 15–20 лет должно было стать снижение темпов её роста и уменьшение продолжительности периодов между фазами спадов в рамках следующих друг за другом экономических циклов. Коротко говоря, согласно модели С. Меньшикова, у капитализма были весьма туманные экономические перспективы, обусловленные безальтернативностью затухания темпов экономического развития (разумеется, при условии сохранения тех тенденций мирового развития, которые сложились в послевоенный период).

Несколько отвлекаясь, следует отметить, что прогнозная модель С. Меньшикова сработала на 100 %. Начиная с 1965 по 1990 г., а затем с 1995 г. по настоящее время неуклонно происходит падение темпов экономической динамики развитых капиталистических стран — членов ОЭСР и уменьшение периодичности между циклическими спадами. Как отмечают лауреаты Нобелевской премии в области эконометрики, работа Меньшикова, опубликованная в открытой печати на английском языке на 12 лет позднее, чем она была представлена Косыгину, явилась лучшим экономическим прогнозом второй половины XX века[978].

Сопоставление двух ключевых докладов дало А. Н. Косыгину, как рассказывали его помощники и советники автору текста, серьёзный материал для размышлений. Согласно расчётам в докладах, при всех проблемах Советского Союза проблемы США и капиталистической системы оказывались ещё более значительными. И, соответственно, в длительной перспективе позиции социалистической экономики оказывались всё более и более предпочтительными. Причём эта предпочтительность чем дальше, тем более становилась очевидной. Однако сделанные выводы вряд ли обрадовали А. Н. Косыгина. Дело вот в чём. Одним из ближайших соратников А. Н. Косыгина был В. В. Кузнецов, первый заместитель министра иностранных дел СССР, главный участник финального урегулирования Карибского кризиса. А. Н. Косыгин к этой теме проявлял огромный и неослабевающий интерес. Автору текста со слов старшего офицера А. С. Феклистова, сыгравшего ключевую роль в установлении неформального контакта через Роберта Кеннеди между высшим американским и советским руководством, известно, что в 1965 г. Косыгин приглашал его к себе на дачу и расспрашивал о мельчайших деталях событий, происходивших в дни и месяцы Карибского кризиса, а также о семействе Кеннеди, о погибшем президенте, о Роберте Кеннеди, которого в то время рассматривали как наиболее вероятного кандидата на победу на президентских выборах 1968 г.

У А. Феклистова сложилось впечатление, что А. Н. Косыгин полагал, что мир находился буквально в нескольких часах, а возможно, и минутах от полномасштабной ядерной войны и, более того, что в значительной степени заслуга в её предотвращении принадлежит не советской стороне в лице Н. С. Хрущёва, а Джону и Роберту Кеннеди. В связи с этим весьма интересно, что все в том же 1965 г. статистическая школа великого советского математика А. Н. Колмогорова получила секретное распоряжение министра обороны СССР Р. Я. Малиновского создать совместно со специалистами Министерства обороны СССР и его институтов модель д ля расчёта рисков возникновения ядерной войны.