Благородный Дом. Роман о Гонконге. - Джеймс Клавелл

Вся операция была проделана в тишине, без усилий и за считанные секунды. Через несколько минут еле видные топовые огни «тайского траулера» растаяли в темноте, и джонка снова осталась в море одна.

У и Пун Хорошая Погода закурили.

— Вот и славно, — проговорил довольный Пун.

Четырехпалый не ответил: он прислушивался к ласкающему слух рокоту двигателей. «Там все в порядке», — думал он. Потом всеми чувствами переключился на ветер. «И там все в порядке». Взглядом обшарил темноту. «Там тоже ничего, — отметил он про себя. — Что же так неспокойно на душе? Или это из-за Седьмого Сына?»

Он взглянул на Пола Чоя: тот стоял у левого борта спиной к нему. «Нет. Оттуда тоже никакой опасности».

Пол Чой наблюдал за тюками. От них расходился небольшой бурун. Его любопытство обострилось, и он почувствовал себя немного лучше: виски разлилось внутри приятным теплом, запах соли уже не казался таким противным. К этому добавлялось волнение от рандеву, от того, что они уже уходят и что все в порядке.

— Почему ты не затащишь тюки на борт, Отец? Так можно их и потерять.

У сделал знак Пуну, чтобы тот ответил.

— Лучше оставить урожай моря морю, Прибыльный Чой, до той поры, когда можно будет абсолютно безопасно вытащить его на берег. Хейя?

— Меня зовут Пол, а не Прибыльный. — Молодой человек оглянулся на отца и поежился. — Совсем незачем было убивать этого блудодея!

— Капитан его не убивал, — ухмыльнулся Пун Хорошая Погода, отвечая за старика. — Это сделал ты, Прибыльный Чой. Ты убил его, ты сбросил его за борт. Я это ясно видел. Я стоял в полушаге от тебя.

— Ложь! Я пытался втащить его назад! И в любом случае приказал он. Он мне угрожал.

Старый моряк пожал плечами.

— Расскажи все это благородному судье из заморских варваров, Прибыльный Чой, и это будет совсем, ети его, не прибыльно!

— Меня зовут не При…

— Тебя назвал Прибыльным Капитан Всех Флотов, так что, клянусь всеми богами, ты останешься Прибыльным навсегда. Хейя? — добавил он, с ухмылкой глядя на Четырехпалого.

Старый морской волк ничего не сказал. Он лишь улыбнулся, обнажив несколько ломаных зубов в ещё более жуткой, чем обычно, гримасе, и кивнул лысой головой в знак согласия. Потом уставил взгляд на сына. Несмотря на всю решимость, Пол Чой содрогнулся.

— От меня твоей тайны не узнает никто, сын мой. Не бойся. Никто на борту этой лодки ничего не видел. Верно, Пун Хорошая Погода?

— Конечно ничего. Клянусь всеми богами, великими и малыми! Никто ничего не видел!

Пол Чой угрюмо посмотрел на него.

— Бумагу в огонь не завернешь!

— На этой лодке завернешь! — захохотал Пун Хорошая Погода.

— Да, — проскрежетал У режущим ухо голосом. — На этой лодке тайну можно сохранить навсегда. — Он снова закурил, отхаркнулся и сплюнул. — Разве ты не хочешь знать, что в тюках?

— Нет.

— В них опиум. Когда он будет доставлен на берег, только мне одному работа этой ночью принесет двести тысяч прибыли, не считая солидных бонусов для команды.

— Эта прибыль такого риска не стоит. Во всяком случае, я так рисковать не буду. Я заработал тебе… — Тут Пол Чой смолк.

Четырехпалый зыркнул на него. Сплюнув на палубу, он передал управление Пуну Хорошая Погода и прошел на корму к роскошным сиденьям с подушками, расставленным там полукругом.

— Иди сюда, Прибыльный Чой, — скомандовал он. Испуганный Пол Чой сел, куда было велено. Теперь они остались наедине.

— Прибыль всегда прибыль, — цедил обозленный У. — Тебе причитается десять тысяч. Этого хватит на билет на самолёт до Гонолулу и обратно и на десять дней отпуска вдвоем. — Заметив промелькнувшую на лице сына радость, он улыбнулся про себя.

— Я не вернусь, — смело заявил Пол Чой. — Никогда.

— О, ты вернешься. Теперь вернешься. Ты рыбачил в опасных, ети его, водах.

— Я не вернусь никогда. У меня американский паспорт и…

— И японская шлюха, хейя?

Пол Чой уставился на отца в ужасе, что тот знает, потом ярость овладела им, и он вскочил, сжав кулаки.

— Она не шлюха, клянусь всеми богами! Она замечательная, она — леди, и её родители…

— А ну тихо! — У старательно прикусил язык, чтобы не вставить крепкое словечко. — Очень хорошо, она не шлюха, хотя для меня все бабы — шлюхи. Она не шлюха, она — императрица. Но ведь она из-за Восточного моря, из тех, ети его, дьяволов, что распинали Китай.

— Она — американка, американка, как и я, — вспыхнул Пол Чой, ещё крепче сжав кулаки, готовый наброситься на отца.

Моряк, стоявший на руле, и Пун Хорошая Погода приготовились вмешаться, но не подавали виду. В кулак Пуна скользнул нож.

— Я — американец, и она американка из семьи нисэй[273], и её отец воевал в Италии с Четыреста сорок вторым[274] и…

— Ты — хакка, один из Рожденных в Море У, лодочных жителей, и будешь делать, что скажу я! Ты будешь повиноваться, Прибыльный Чой, ох как будешь! Хейя?

Пол Чой стоял перед отцом и, как он, дрожал от ярости, стараясь не струхнуть, потому что старик был грозен во гневе и за его спиной был Пун Хорошая Погода и остальная команда.

— Не обзывайте её! Не обзывайте!

— Как ты смеешь наступать на меня с кулаками? На меня, давшего тебе жизнь, давшего тебе все? Кто открыл тебе все возможности, даже возможность встретить эту… Императрицу Восточного моря? Хейя?

Полу Чою показалось, что его крутануло страшным порывом ветра. На него снизу вверх смотрел Пун Хорошая Погода.

— Это Капитан Всех Флотов. Ты должен почитать его! — Стальной рукой моряк пихнул его назад на сиденья. — Капитан сказал: сиди. Так что сиди!

Помолчав, Пол Чой угрюмо спросил:

— Откуда вам известно про неё?

— Призываю всех богов в свидетели, какого я породил обалдуя, обезьяну с мозгами и манерами деревенщины! — заорал вышедший из себя старик, брызгая слюной. — Ты что, думаешь, за тобой не следили? Не оберегали? Разве я пошлю крота к змеям или цивилизованного щенка к заморским дьяволам без защиты? Ты — сын У Санфана, главы Рожденных в Море У, а я свое защищаю от врагов. Думаешь, у нас мало врагов, которые могли отрезать тебе «тайный мешочек» и прислать мне его, чтобы только досадить? Хейя?

— Не знаю.

— Так теперь знай, и очень хорошо знай, сын мой! — Четырехпалый У понимал, что эта стычка не на жизнь, а на смерть и что нужно быть мудрым, каким должен быть любой отец, когда сын в конце концов бросит ему вызов. Бояться он не боялся. Он проделывал это со многими сыновьями и потерял лишь одного. Но он был благодарен Тайбаню за сведения о девице и о том, кто её родители.

«Это и есть ключик, — думал он, — ключик к дерзкому мальчишке от Третьей Жены, чья „золотая лощинка“, покуда она была жива, оставалась сладкой и нежной, как свежая альбула[275]. Может, позволить ему привезти эту шлюху сюда? Какая-никакая девка дурачку нужна, пусть называет её как хочет. Ха, леди! Говорят, у дьяволиц из-за Восточного моря и волос-то на лобке нету! Какая гадость! В следующем месяце пусть привозит сюда свою проститутку. Если родители отпустят её одну, значит, точно шлюха. А не отпустят, на этом и конец. А я пока подыщу ему жену. Да. Вот только кого? Одну из дочерей Прижимистого? Или Ландо Маты, или… Погоди-ка, эта молоденькая полукровка… Не училась ли она тоже в Золотой Горе, в школе для девочек, в знаменитой такой школе? Какая этому ослу разница, чистокровная она китаянка или нет?

Сыновей у меня много, — думал старик. Никаких чувств к Полу он не испытывал. — Я дал им жизнь. И они должны выполнять свой долг передо мной, а когда я умру — перед кланом. Может, ему подошла бы добрая девка-хакка — чтоб с широкими ляжками и на ногах крепко стояла, — угрюмо размышлял он. — Да, но, и-и-и, зачем обрезать себе „стебель“, коль не держит мочевой пузырь, как бы ни был груб и невоспитан этот, ети его, болван!»

— Через месяц Черная Борода даст тебе отпуск, — тоном, не терпящим возражения, проговорил он. — Я позабочусь об этом. Тебе причитается десять тысяч и билет на «летающую машину»[276]… Нет! Лучше привезти её сюда, — добавил он, словно это только что пришло ему в голову. — Привози её сюда. Тебе нужно будет посетить Манилу, Сингапур и Бангкок и увидеться там с нашими капитанами. Да, привози её сюда через месяц. Твоих десяти тысяч хватит на билет и на все…

— Нет. Не привезу. Не стану я этого делать. И не нужны мне деньги от наркотиков! Я никогда не возьму их, и тебе рекомендую выйти из наркоторговли немед…

Всю джонку вдруг залил яркий свет. Всех на мгновение ослепило. С правого борта бил луч прожектора.

— Остановиться! — прозвучала через громкоговоритель команда по-английски. Затем её повторили на хакка и на кантонском.

Первыми пришли в себя У и Пун Хорошая Погода, и через долю секунды они уже действовали. Четырехпалый круто вывернул румпель влево в сторону от сторожевого корабля морской полиции и врубил оба двигателя на «полный вперед». Пун скатился по трапу на главную палубу и перерезал конец, которым был закреплен груз. Тюки пошли на дно, след от троса на поверхности воды исчез.