Красные и белые. На краю океана - Андрей Игнатьевич Алдан-Семенов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Если да — то она отомстит мужу тем же самым! Меня опалило от предвкушения счастья, прямо-таки походным шагом ринулся к злополучному домику, а там окно распахнуто, ветерок занавеску покачивает, с нею и тень загулявшего финансиста. Я — к синеокой, она меня под руку и обратно. Увидела мужа — и ко мне...
Под окном раздались звучные шаги, скрип снега, женский смех.
— Еще кого-то бог несет, — решил, вставая со стула, Блейд.
В факторию вошли Каролина Ивановна, Феона, Донауров.
— Не ждали? — ломким с мороза голосом спросила Каролина Ивановна.
— Они землю, золото и души свои проигрывают, есть причина полюбоваться таким зрелищем,— сказала Феона.
Блейд снимал с женщин шубки, Тюмтюмов прятал порожние бутылки, только Виктор Николаевич сидел недвижно, зажав между пальцами сигару. Феона равнодушно скользнула по нему счастливыми сияющими глазами.
— Вы сегодня опустошительно хороши,— пробасил Тюмтю-ков, целуя ручку Феоны.
— Начинайте снова игру,— приказала Каролина Ивановна, вынимая шелковый, расшитый бисером, кошелек.
— Вся-то наша жизнь — игра,— пропел Дуглас Блейд, распечатывая свежую колоду карт.— Предлагаю покер...
— Чует мое сердце — играю в последний раз, ибо живу в страхе перед вселенской катастрофой,— пошутил Тюмтюмов.
— Послушать вас, так и Россия завтра погибнет, — возразил Донауров.
— Она, матушка наша, погибла еще вчера. Как подожгли ее большевики с четырех сторон, так и сгорела дотла. Одни головешки ДЫМЯТСЯг-
— Раскаркался, будто ворон. Каркает — и все о политике, а при дамах дурно ворошить политические темы, — с сердцем сплюнул Софрон Сивцов.
Игра возобновилась. Банк держал полковник; звякание золотых самородков, шелест ассигнаций смешивались с азартными восклицаниями. Главным противником полковника был Блейд и Донауров, но Андрей скоро проигрался. Опростав карман, он растерянно поглядывал на Феону: та молчала, насупив брови.
— Делайте вашу ставку! — напомнил Виктор Николаевич.
— Отвечаю золотоносным участком,— спазматическим голосом объявил Андрей.
— Принято! — Полковник играл в покер с тонким расчетом на неустойчивую психологию противника. Он увеличивал ставки, словно понукая Донаурова следовать его примеру против собственной воли и желания. Жесткие правила покера—•
азартнейшей и любимейшей игры богатых американцев — бросали невыдержанных игроков в безоглядную авантюру.
— Откроем? — предложил Виктор Николаевич.
Андрей согласился: у него была третья комбинация, у полковника — пятая.
— Ваша карта бита. Такова судьба всех, кого любят женщины. Только куда я дену золотоносный участок? — ехидно рассмеялся полковник.
— Мы купим. Пора якутским купцам иметь золотые прииски в собственной тайге,—с убежденностью в правоте своих слов сказал Софрон.
— Игра продолжается, — с тихим злорадством объявил Виктор Николаевич.
Донауров накинул на плечи полушубок и без шапки выбежал из фактории, Феона даже не успела спросить, куда это он.
— Любовь недолговечна, счастье изменчиво,— заметил Виктор Николаевич.
— Добавьте еще: на севере цветы без запаха, женщины без совести, а вы — лучший моралист среди нас,— в тон полковнику съязвила Феона.
Вернулся Донауров, вывалил на стол пригоршню золотых, похожих на ^ыжую фасоль, самородков.
— Никакого покера, хочу играть в очко,— сказал он с подчеркнутой резкостью.
— Воля ваша! Перейдем на двадцать одно. — Полковник сдал карты.
— Ва-банк!— объявил Андрей.— Еще карту. Так, еще одну. — Он сердито отшвырнул карты.
— Перебор! — с сочувствием сказал Виктор Николаевич, подгребая к банку самородки.
— Еще ва-банк! — У Андрея оказались валет и семерка. Он прикупил девятку.
Виктор Николаевич открыл туза, за ним девятку.
— Двадцать. Наша бьет вашу, господин Донауров...
Андрей полез в карман за новой порцией золота, но Феона положила ладонь на его плечо:
— Довольно! Ты проигрываешь чужое золото.
— А чье золото он проигрывает? — спросил Тюмтюмов. Феона не ответила.
— Желание Феоны — закон. Игра прекращается. — Виктор Николаевич сгреб со стола доллары и золото. — Господин Донауров, вы меткий стрелок?
— Какое это имеет отношение к игре?
— Самое прямое. Даю шанс отыграться, верну весь проигрыш, если всадите из револьвера пять пуль между пальчиками Феоны...
— Что, что? Я вас не понял.
— Зато я поняла! — вскрикнула Феона. — Я говорила Вик-
609
20 А. Алдан-Семенов
тору Николаевичу, влюбленные-де не могут причинить вреда друг другу, любовь, говорила, охраняет их в минуту опасности, а он посмеялся над моими словами. Докажи правоту моих слов. — Феона прижала к стене левую ладонь, широко расставила пальцы.
— Не смейте стрелять! — возмутилась Каролина Ивановна.— Что за дурацкие шуточки! Запретите такое баловство, мистер Блейд!
— Я очень люблю смелых девушек и настоящие приключения. Если Феона верит мистеру Донаурофф, то чего нам страшно? — возразил Дуглас Блейд, и в стеклах его очков вспыхнули огоньки.
— Что же ты медлишь, Андрей? Стреляй! — приказала Феона, отбрасывая со лба волосы, и лицо ее сразу приняло и умоляющее и надменное выражение.
На улице раздался топот многочисленных ног, кто-то сильно застучал в дверь, Блейд откинул крючок. В факторию вошли Алексей Южаков и трое неизвестных старателей.
, — Именем революции вы арестованы! — властно сказал Южаков. — Ни с места, полковник! Вы тоже руки на стол! — приказал он Блейду.
— Что означает ваш налет? — спросил полковник Широкий, краснея от своей ,беспомощности.
— Партизаны захватили Охотск, ваши казаки арестованы.
— Вы будете отвечать за такое беззаконие,—пригрозил полковник.
— Можете жаловаться военному трибуналу,— ответил Южаков, оглядывая факторию и словно не замечая ни Феоны, ни Донаурова.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Метель терлась о бревенчатые стены, громыхала жестью вывесок, над столом чадила керосиновая лампа. Щербинин подвернул фитиль, в ламповом стекле распушился чахлый одуванчик огня. Из