Красные звезды. Ядерный рассвет (сборник) - Федор Березин

Примерно таким благостным мыслям о борьбе прогресса со вселенской энтропией посредством реактивной и турбовентиляторной тяги предавался Александр Валерианович Ген, покуда спайка социалистических лайнеров, связанная живительной пуповиной, проносилась над бесхозным небом Чили, Аргентины, Парагвая и Бразилии. Что поделаешь, топлива-то звездным посланцам требовалось залить по горло, а шланг был всего один.

Александр Ген не знал, что над весьма недалеким Уругваем в данный момент тоже происходит подобная заправка. И красавцу «М-56» не придется мучиться одиночеством, как истинному звездолету на окраинах Вселенной – поблизости от него пойдет идентичным курсом его, так же под завязку заправленный, напарник-близнец.

Не все известно было Александру по причине его внезапного вливания в коллектив. Его напарники знали больше. Но и они понятия не имели, куда теперь разгоняются на полную катушку – в запредельные три тысячи пятьсот и выше километров в час, – без печали сжигая только что напузыренный керосин, «пятьдесят шестые». То есть, это куда конкретно, догадаться сложно, а для чего – совсем наоборот. Имеющий зрение пилот никак не может не заметить подвешенные к подбрюшью двенадцатиметровые Х-22. А любому летчику-коммунисту, когда он зрит у коллег под корпусом почти шеститонную красавицу, становится очень тепло на душе.

«От чего же это?» – спросят какие-нибудь недалекие, родившиеся с дефектами головы, от недогляда несознательных, с треском проваливших социалистическое соревнование коллегам, акушерок. А от того, пояснят им знающие, и ощутившие в ясельках и последующем детском саду должный уход, что русская ракета Х-22 имеет множество модификаций, большинство из которых способны разгоняться аж до четырех тысяч километров в час и лететь самостоятельно где-то на пятьсот километров. Некоторые из оных несут внутри специальную боевую часть, о мощности которой распространяться не стоит, но большинство – просто фугасно-кумулятивную, массой девятьсот килограммов, из которых на взрывчатое вещество приходится шестьсот. И оттого у любого пилота-стратосферщика рабоче-крестьянского происхождения при взгляде на готовую к делу Х-22 наступает в душе умиротворение. Еще бы нет! При подрыве этих самых шестисот килограммов, кумулятивная струя взрыва хитрым образом направляется вниз, под углом к оси ракеты, и тогда в борту встречного империалистического корабля образуется пробоина площадью двадцать квадратных метров и глубиной двенадцать. А уж когда у плавучего супостата такой метеоритный кратер в районе ватерлинии и туда с кипением затекает вода, тут любой сознательный человек испытывает радость.

94-й элемент. Повышения и понижения

Теперь о старлее Черпицком.

Поначалу его, разумеется, взяли в оборот. Еще бы! Завалить очередью из трех ракет самого охраняемого гостя из заграницы за неизвестно сколько десятилетий. Причем, непосредственно охраняемого тремя «МиГ-29». Кстати, единственного летчика оных, который не пострадал, и лишь внепланово вернулся на аэродром, дабы доложить все как есть, наказали, ибо поставленную задачу защищать грудью своей, или там, днищем собственной летающей птички дорогого супостата он не выполнил. Оправдания, типа того, что самолет «МиГ» имеет практический потолок восемнадцать тысяч метров, а «Большой загар» шлындрял на тридцати, и к тому же, зенитные ракеты марки 5В28 вначале поднялись в стратосферу, а уже после зашли на цель сверху, в расчет приняты не были. Ведь один из напарников удачливого пилота на таком же «МиГе» погиб, выполняя приказ, а другой обгорел чуть ли не в головешку, зато теперь на повышенной инвалидной пенсии, спокойно пьет сок через трубочку, ибо с руками у него не все в порядке – нет их попросту.

С последовательно надавившим кнопки «Пуск» оных ракет Юрием Черпицким оказалось сложнее. Поскольку связи у него не имелось по совершенно независящим от него причинам, непосредственного командования он лишился также не по своей воле, то выходило, что он действовал вполне по правилам военной науки приграничного ЗРДН. Разумеется, можно было бы снять с него голову, и дело с концом. Но как данное наказание повлияло бы на общую готовность войск противовоздушной обороны страны? Кто знает, вдруг после этого какие-нибудь другие, незнакомые с Черпицким старшие лейтенанты, да хоть и полковники, растеряются и отложат принятие важного решения на грядущие времена мирового коммунизма? А нарушивший священные рубежи нашей бесценной развито-социалистической Родины агрессор пройдет к нужной точке бомбометания как к себе домой. Потому…

Да, кстати, преступно-халатное поведение «офицера стреляющего» комбата «один» майора Кичигина тоже подверглось разбору. Было явно, со слов свидетелей – сержантско-рядового состава в количестве трех человек – доказано, что оный Кичигин специально споткнулся и ударился головой с целью уйти от ответственности в принятии важного, почти научно-сложного решения «стрелять – не стрелять?».

За оные действия Кичигин был разжалован в рядовые, срочным образом переведен в дисциплинарный батальон, где ему было присвоено дисциплинарно-временное звание капитан. После чего оный капитан Кичирин направлен уже непосредственно в свой дисбат, или, точнее, дисциплинарную батарею, дислоцирующуюся в благостной экваториальной зоне, на тропическом острове Новая Гвинея. Конкретно в его предкоммунистической индонезийской части, около горы Джая, высота пять тысяч двадцать девять метров над уровнем Индийского океана. Дело в том, что в отличие от нескольких других островов ССИ – Свободной Социалистической Индонезии, – где службу на зенитных системах давно и успешно несли сами индонезийцы, население Новой Гвинеи, состоящее в основном из племен потомственных людоедов, ныне усваивающих сложную истину, что человек человеку не еда, а брат, почему-то все еще не показывали мастерства в освоении комплексов дальнего действия.

Уже через две недели командир первой батареи, временно капитан Кичигин показал неожиданно высокие знания вверенной техники, за что был повышен во временной дисциплинарной должности до командира ракетного дивизиона. По случайности, за двое суток до повышения Кичигина с его предшественником временно майором Бродиком местное племя совершило «кай-кай» по случаю великого привозного праздника Октябрьской Социалистической революции и отсутствия другого вида мяса поблизости.

Старшего же лейтенанта Черпицкого полностью оправдали. Правда, давать поощрение поостереглись, в ожидании возможной выездной комиссии Конгресса США. Поскольку Черпицкий не знал английского языка и для указанной комиссии оказался бы непригоден, его перевели в ведение заграничного контингента войск ПВО. Оттуда он был направлен в Социалистическую Республику Конго, из которой уже местным начальством переброшен на усиление просто в Республику Конго, еще не решившую, по какому пути социальной ориентации последует. Дивизион, в который попал Юрий Черпицкий, совместно с другими родами войск, и занимался разъяснением конголезцам преимуществ социализма. Поскольку на далекой Родине, давно выбравшей правильный строй, старший лейтенант Черпицкий успешно поразил боевую цель (в личном деле, во избежание разглашения, не значилось, какую именно), то здесь он был сразу назначен командиром ЗРДН. Правда, не С-200В «Вега», а С-75 «Десна», но какая, в сущности, для настоящего командира разница, правильно?

Одно плохо, его закадычного дружка – капитана Емельянова – переслали служить в несколько другой климатический регион – на Землю Франца Иосифа. Командование решило, что назначать эту славную двоицу в один и тот же регион будут небезопасно.

95-й элемент. Фолклендские крестики-нолики. Аэродром в три четверти планеты

Заправщик «М-70» все еще рулил над Аргентиной. Если бы сейчас в движках случились перебои, то вполне годный после легкой профилактики самолет пришлось бы покидать из катапульты. У «семидесятки» не имелось колес, лишь выдвижные лыжи и поплавки, которые во время полета втягивались и оказывались заподлицо с корпусом.

Зато «М-70» не был привязан к аэродромам. Для него запасным аэродромом являлась вся поверхность Мирового океана, а это две трети земного шара. Гидроплан не ограничен ни в скорости посадки, ни в скорости взлета, ведь его не волнует длина взлетной полосы. Как следствие, он сам может весить сколь угодно много. По крайней мере, теоретически. И во всяком случае, больше любого бомбардировщика, привязанного к устоявшемуся стандарту аэродромов. Если на аэродроме разбомбят полосу, то всю свору стратегических и тактических бомбардировщиков можно списывать в утиль. Им не уклониться от очередного налета агрессора: не удрать и не встретить врага в воздухе лицом к лицу. А вот гидроплану все равно. Курочь его полосу сколько душе угодно, вгоняй в нее хоть мегатонны. Через какие-то десять минут в океане тишь да гладь. А что радиоактивно, так то по другому ведомству; от такой бяки наземные аэровокзалы тем паче не застрахованы. Так что боевой гидроплан – великое достижение авиации.